Разведенка (СИ) - Ареева Дина
— Сам посмотри, — перегибаюсь через стол и бросаю ему папку с личными делами сотрудниц. — такое ощущение, что их нарочно отбирали.
Я несправедлив к кадровикам. Мой кадровый департамент набирал в первую очередь профессионалов. Откуда им было знать, что их боссу придет в голову жениться фиктивно?
Мурат садится за стол и начинает листать личные дела. Чем больше он пролистывает, тем сильнее на его лице отражается скорбь и разочарование.
— Может, это просто фото такие неудачные? — с надеждой поднимает мой агент голову.
— В жизни они еще хуже, — безнадежно отмахиваюсь.
— Может стоит устроить специальный кастинг, Дамир-бей?
— У меня компания а не эскорт-агентство, — отвечаю с достоинством. — Мои сотрудницы получают должность и оклад независимо от пола, внешности, своих моральных качеств и вероисповедания.
Мурат берет следующее лично дело. Открывает, вздрагивает, закрывает и кладет обратно.
— Ты уверен, что здесь все личные дела?
— Все те, что свободные, — киваю. — Свободные, незамужние и бездетные. Замужние есть такие, что закачаешься, я в коридорах компании встречал. Но их давно прибрали к рукам. А из незамужних ты видел сам. Там самая красивая мой секретарь, ей сорок восемь, и она огонь, но мне никто не поверит, если я на ней женюсь.
— Мда... — тянет Мурат и замолкает. Затем решительно поднимается из-за стола, упираясь руками в столешницу.
— Вставай, Дамир-бей, время обедать. На голодный желудок нельзя принимать серьезные решения. А там глядишь, все и разрулится.
— Само свалится нам на голову? — смотрю саркастически.
— Может и само, — с умным видом отвечает Мурат-бей, первым покидая кабинет.
— Я тебе говорю, сынок, когда не знаешь, что делать, самое правильное — вкусно поесть, — с видом знатока говорит Мурат, и я не могу с ним не согласиться.
После хорошего обеда в хорошем ресторане моя проблема уже не кажется такой неразрешимой. В который раз убеждаюсь, как надо уметь иногда поставить на паузу бешеный жизненный темп, остановиться и насладиться мелочами.
Немного бесит, что Мурат называет меня сынок, но это у него в зависимости от настроения. Чаще я бываю брат или друг, и это просто еще одна из многих возможностей проще относиться к жизни.
Возвращаемся в офис, нужно обсудить детали бизнес-проекта, которые я предложил на рассмотрение Эмиру Денизу.
У нас с ним разный подход к ведению бизнеса. Есть множество тонкостей, на которые я не обратил бы внимания, но которые могут сыграть решающую роль в принятии решений о партнерстве.
Для этого мне и нужен Мурат. Он помогает сгладить различия, которые неизбежно появляются, когда схлестывается два менталитета.
Пересекаем просторный холл бизнес-центра и идем по направлению к лифтам.
— Так ты считаешь, мне не стоит настаивать на третьем пункте? — поворачиваюсь к Мурату, и в этот миг мимо проносится вихрь неизвестного происхождения.
Он сбивает Мурата с ног, тот падает на четвереньки, а сверху на него валится худенькая невысокая девушка с рюкзаком, который она почему-то держит перед собой.
Мой агент выдает крепкое турецкое ругательство, которому он же меня научил, и сразу же предупредил, что его запрещается использовать в присутствии детей, стариков и женщин. При этом у него на спине практически верхом сидит девица, возраст которой с большей вероятностью можно отнести к первой категории чем к двум остальным.
Вот такой вот когнитивный диссонанс.
— Юзгюнум*, ефенди, — тем временем говорит девица голосом, полным искреннего раскаяния. Кажется, она вот-вот заплачет.
Мой турецкий друг перестает материться и замолкает. Девица слезает с Мурата, подбирает рассыпавшиеся из рюкзака вещи.
— Ты говоришь по-турецки? — все еще лежа на полу, спрашивает Мурат.
— Немного, —отвечает окончательно стушевавшаяся девица.
— Давайте я вам помогу, — наклоняюсь и поднимаю рюкзак. — Вот возьмите.
Она поднимает голову, и я так и застываю с протянутой рукой, которой сжимаю рюкзак. Потому что от того, что я вижу, останавливается дыхание. И сердце тоже останавливается.
Пшеничные волосы, собранные в высокий хвост, и глаза цвета темного шоколада. Это так красиво, что я беспомощно зависаю, в силах выдать только что-то совсем простенькое. Однобуквенное.
«О», «А» и «Мхм», — вот, на что я оказываюсь способен.
Мурат-бей владеет собой намного лучше, потому что выдает «Машалла». Выдает с придыханием. Целых семь букв.
— Простите еще раз, — торопливо проговаривает девушка, — я очень спешу. Я и так опоздала. Можно я пойду?
И смотрит на меня.
— Подожди, цветочек, не торопись, — Мурат встает с пола, отряхивает джинсы и выпрямляется, окидывая девушку оценивающим взглядом. — Тебя как зовут?
— Яся, — хлопаю глазами, — Ясмина.
— Ясемин? — глаза Мурата округляются и становятся как блюдца.
Я тоже удивлен, но не подаю виду. Тем временем девушка начинает отчаянно оправдываться.
— Простите, мне ужасно стыдно, что я вас сбила. Но я тороплюсь на работу, а я уже третий раз опаздываю. У меня лекции в университете так заканчиваются, что я еле успеваю.
— И где же ты работаешь, цветочек? — расплывается в раздражающей улыбке Мурат.
— У Дамира Данияровича, — «цветочек» Яся поднимает на меня свои огромные влажные глаза, несмело улыбается, и я лечу в чертову бездну.
Только пока что этого не понимаю.
*Üzgünüm — прошу прощения (тур.)⠀
***
Ясмина
Я снова опаздываю. А ведь вышла вовремя, ни на секунду не задержалась после лекции. Первой выбежала в коридор и дальше не пошла. Полетела.
Рюкзак на спину не надеваю, чтобы не терять время. В транспорте все равно придется снять, а когда много людей, неудобно. Поэтому просто держу его в руках перед собой и бегу.
Я несколько месяцев работаю в престижном продакшне, который принадлежит компании «Batman Textile» и специализируется на каталожных съемках. Нет, я не имею никакого отношения к модельному бизнесу, где красивые девушки ходят по подиуму, снимаются в рекламе дорогих парфюмов и становятся лицами брендов.
Я — вешалка для одежды. Манекен, на котором отснимают коллекцию одежды для электронных каталогов. Внешность здесь вторична, кому интересно, какого цвета вешалка? Важно подчеркнуть фасон и детали, указать параметры модели для определения нужного размера.
Инесса говорит, что ярким моделям лучше искать себя в модельных агентствах. Для коммерческой съемки нужны девушки с внешностью попроще. И при этом смотрит на меня. И говорит так, что вместо «модельное агентство» ясно слышится «эскорт». Или «бордель».
После лекций я бегу на съемки, которые могут длиться до позднего вечера. На съемки удобнее ходить с рюкзаком, чем с сумкой.
С собой я обычно беру трикотажный костюм, чтобы было во что быстро переодеться на время перерыва. Еще термос с чаем и перекус. В здании бизнес-центра есть кофейный автомат, но во-первых, я экономлю, а во-вторых вечером стараюсь кофе не пить. И еще туфли на каблуке.
Оставлять их в студии негде. Девочки для съемок все время меняются, и Инесса сильно ругается, когда находит чужие вещи.
— У нас здесь не барахолка! — повторяет она брезгливо и двумя пальцами отправляет забытую вещь в мусорный бак.
Эти туфли у меня единственные, я не могу допустить, чтобы они оказались в мусорном баке.
Инесса — редкая стерва. Даже Катька со своим миролюбивым характером не смогла найти с ней общий язык. Она всех девочек терпеть не может, а меня особенно.
Вчера стерва Инесса предупредила меня, что еще одно опоздание, и мои часы отдадут другим девочкам. А мне останется или ночная съемка, или подмена.
Это означает, что зарабатывать я буду копейки, поэтому опаздывать мне никак нельзя.
Но как назло начинает идти дождь, город встает в пробках, и вдобавок ко всему ломается троллейбус, на который я успела вовремя.
Пока подходит следующий, пока добираюсь до студии, драгоценные минуты уходят как вода в песок. В здание бизнес-центра влетаю за три минуты до начала съемок. Несусь к лифтам, держа рюкзак на вытянутых руках.
