Дикарь. Любовь вопреки (СИ) - Белая Екатерина
Напрягаюсь, потому что чувствую, как напрягается парень рядом со мной.
Сейчас его лицо — каменная маска, высеченная жесткими чертами. Чёрные глаза горят. Обжигают незнакомца. Вижу, как у него раздуваются ноздри и жестко гуляют желваки на скулах. На шее натягиваются жилы.
Если он сорвётся, то мужчина, решивший заступиться за меня, пострадает. Он достаточно крепкий, но физически Вагнер явно доминирует.
— Пойдёмте, — обращается ко мне незнакомец. — Вы студентка? Я провожу вас до здания университета.
— Я…
Отчётливо слышу, как Вагнер сжимает кулаки до хруста и медленно разворачивается в сторону мужчины.
— Не разговаривай с ней, — рычит так страшно, что даже я вздрагиваю.
В памяти сразу всплывает случай, когда двое студентов устроили драку из-за девушки. После этого один из парней попал в реанимацию, а спустя какое-то время всех троих отчислили.
Мне совсем не хочется повторения чего-то подобного. Поэтому хватаю Вагнера за предплечье, привлекая внимание.
— У нас всё хорошо, — натягиваю улыбку, глядя на незнакомца. — Просто немного разошлись во мнении. Поехали, Данис.
Он реагирует на меня. Отворачивается от мужчины, наблюдая за тем, как я добровольно сажусь на переднее сиденье и пристёгиваюсь.
Продолжаю искусственно улыбаться, ожидая, пока парень сядет за руль. Напоследок он что-то говорит незнакомцу, только у меня не получается расслышать что именно.
Когда мы отъезжаем, тот мужчина продолжает смотреть нам вслед. Мне кажется это странным.
— То есть, — вклиниваюсь в Вагнера требовательным взглядом, — если бы я пошла с ним, ты бы его ударил?
— Я бы его убил.
Говорит это без намёка на шутку. Взгляд отдаёт арктическим холодом, руки до скрипа сдавливают руль.
— Что за дикость? — в шоке выдавливаю. — Ты убьешь всех, кто захочет со мной поболтать?
— Сейчас мы говорим про конкретного человека. Если ещё раз увидишь его — сразу уходи. Не слушай его. Не разговаривай с ним. Никогда не оставайся с ним наедине.
— Так ты его знаешь? — удивляюсь.
— Знаю, — злобно цедит. — Это мой отец.
Глава 11
Вагнер больше ничего не говорит. Молча ведёт машину, сосредоточенно глядя на дорогу.
И вроде бы ничего страшного не происходит, но у меня начинается необъяснимая паника, заставляющая внутренности сжиматься в комок.
Мне кажется, что я осязаю всем своим существом бешенство, которое кипит в парне. Оно фонит в окружающем пространстве. Душит. Заставляет воздух стать плотным и тяжёлым.
Судорожно вдыхаю, наблюдая, как на жестком лице играют желваки, а на шее угрожающе вздуваются вены. Хочется оказаться как можно дальше отсюда, но в то же время испытываю потребность остаться.
Догадываюсь, почему чувствую этот диссонанс: Я подсознательно оправдываю злость Вагнера на отца. Он имеет право злиться и ненавидеть, потому что вынужден был находиться в детском доме при живом родителе. Уже за это я испытываю неприязнь к тому мужчине на парковке. И не хочу искать ему оправдания, хоть и не знаю подробностей всей истории.
— Боишься меня? — выдёргивает меня из мыслей внезапным вопросом Вагнер.
Его голос спокойный и ровный. Не выдаёт никаких эмоций.
— Не знаю, — нервно сглатываю. — Может быть.
Уголок его рта дёргается. Парень откидывается на спинку сиденья, расслабляясь.
— Я тебя не обижу, Веснушка, — поворачивает голову и ловит мой взгляд. — Ты должна это знать.
Говорит твёрдым серьёзным тоном. Смотрит открыто. В глазах нет привычной насмешки, что вызывает у меня смешанные чувства.
Не думала, что Вагнер может быть таким… нормальным. Простым.
Смущаюсь и отвожу взгляд в сторону. Зачем-то провожу рукой по волосам, поправляя растрепавшиеся локоны. Мои щёки краснеют. Пульс ускоряется.
Делаю медленный глубокий вдох, чтобы привести эмоции в порядок. Усилием воли заставляю себя вспомнить, что по вине сидящего рядом парня я прямо сейчас пропускаю лекцию. Впервые в жизни!
— Мне влепят прогул, — досадно морщусь. — Для бюджетницы это недопустимо.
— Не парься, — слышу самоуверенный голос. — Я разберусь с этим.
И снова он вызывает во мне дикое раздражение.
— Даже не вздумай! — врезаюсь в него предупреждающим взглядом. — Это тебя не касается!
— Всё, что связанно с тобой, касается меня напрямую, — твёрдо чеканит. — Твои проблемы — моя забота.
Опять он ведёт себя, как заносчивый придурок! Строит из себя всемогущего! Словно весь мир крутится лишь для него!
— Ты и есть моя проблема! — прямо заявляю, воинственно складывая руки на груди. — Стоило тебе появиться, как в моей жизни всё перевернулось с ног на голову. И мне это совсем не нравится, ясно? Я не хочу прогуливать пары, разъезжая по ресторанам с мажором вроде тебя. Не хочу, чтобы ты за меня о чём-то договаривался с преподавателями. У меня другие интересы, понимаешь?
— Ты просто боишься.
— Боюсь?
— Да, Веснушка, — самодовольно кивает. — Боишься выйти за рамки. Боишься нарушить устоявшийся порядок, который даёт тебе чувство защищенности. Ты боишься всего незапланированного. Могу поспорить, что ты ведёшь список дел на день. На месяц. Год. Вся твоя жизнь уже расписана наперёд. Я прав?
Останавливает машину на парковке и поворачивается ко мне всем корпусом. Его проницательный взгляд прошивает меня насквозь. Выворачивает душу наизнанку.
— Все успешные люди планируют своё время, — пытаюсь защищаться. — Да, я веду ежедневный список дел и не вижу в этом ничего ужасного.
— И давно ты занимаешься этой фигнёй? — вскидывает бровь. — После травмы? После того как рискнула и облажалась? Если это так, то у меня для тебя плохие новости. Чтобы чего-то добиться, надо постоянно идти на риск, а не прятать голову в песок, как это делаешь ты.
Слыша его слова, напрягаюсь всем телом. Мышцы каменеют, а сама я начинаю задыхаться от возмущения и злости.
Никто и никогда не позволял себе так открыто и грубо выражать своё мнение на тему моей травмы. Ведь все знали, насколько мне больно даже вспоминать об этом.
— Я ни от кого не прячусь, — цежу сквозь сжатые зубы.
— Да? — прищуривается, приближая своё лицо к моему. — И сколько раз ты выходила на ковёр после того падения?
От его вопроса в моём горле тут же скапливается тугой ком, который я с трудом сглатываю. Вагнер смотрит на меня не мигая. Возникает ощущение, что он считывает все мои мысли. Видит то, что сидит глубоко. То, что я прячу даже от самой себя.
Начинаю часто моргать. В глазах появляется резь от приближающихся слёз. Кусаю губу.
Мне сложно что-либо сказать. Горло неумолимо стягивает спазмом. Ещё чуть-чуть — и я просто разрыдаюсь на глазах у мажора. Просто кошмар!
— Не отвечай, — хмурится, качая головой.
Тянется рукой к моему лицу. Осторожно касается щеки, и я с ужасом замечаю на кончиках его пальцев влагу.
Резко отворачиваюсь от парня, стирая с щёк мокрые дорожки. Порывисто вдыхаю, пытаясь успокоиться.
— То, что ты боишься даже заговорить о проблеме, доказывает, насколько сильно она влияет на твою жизнь. Поверь, я знаю, о чём говорю. Сам проходил через подобное.
— Ты добился в спорте мирового признания, — шмыгаю носом. — Не надо нас сравнивать.
— В моём случае речь идёт не о спорте, — его голос звучит отстранённо. — Но я точно знаю, что бег от проблемы — это бег на одном месте. Сил уходит много, а результата ноль.
Не хочу признавать, но слова Вагнера заставляют меня задуматься. Поворачиваю лицо к парню, и он тут же перехватывает мой взгляд.
— Давай, Веснушка, решайся, — лениво тянет, улыбаясь уголком рта. — Зажги на чемпионате.
— Можешь объяснить, в чём заключается твой интерес во всём этом?
— Легко, — жмёт плечами. — Хочу увидеть, как ты танцуешь. Для меня.
Не могу сдержать улыбку сарказма.
— Потрясающее самомнение. Налицо звёздная болезнь.
Усмехается, оставляя мои слова без ответа. Вытаскивает ключ из замка зажигания и дёргает ручку двери.
