Король уныния - Ана Хуанг

— Не могу встать, пока ты не отпустишь меня, милая.

Я не сводила с Ксавьера глаз, когда освобождала его, настороженная его внезапной покорностью.

Он поднялся со стула и уставился на меня сверху вниз, в его глазах снова появился веселый огонек. Даже когда я была в своих Jimmy Choo, он возвышался надо мной на целых три дюйма.

Я это ненавидела.

— В свою защиту скажу, что свою часть нашей сделки я выполнил, — сказал он. — Как я уже говорил, церемония и гала-ужин — две разные вещи. Церемония закончилась, когда Эдуардо закончил свою речь, что произошло, когда уходила ты. Так что не пытайся использовать это как предлог, чтобы отказаться от нашего отпуска, — сказал Ксавьер.

— Это просто семантика.

— Возможно, — протянул он. — Но это также правда.

— А как же твое обещание не ходить по клубам, пока мы не исправим твой имидж?

— Мой имидж был исправлен. Уже несколько недель обо мне не было ни одной плохой статьи, — глаза Ксавьер заблестели от смеха. — Ты так и не объяснила, что такое «исправленный имидж», Луна. Не моя вина, что у нас разные представления о том, что это значит.

Боже, он был невыносим. Еще больше раздражал тот факт, что он был прав, но я скорее сброшусь с Биг-Бена, чем признаю это.

— Просто заткнись и следуй за мной, — огрызнулась я, жалея, что у меня нет более остроумного ответа.

— Да, мэм, — на его щеках появились ямочки. — Люблю властных женщин.

Проигнорировав его сексуальный намек, я отвернулась и направилась к выходу. Ксавьер последовал за мной и ушел, не попрощавшись со своими друзьями.

Я не знала, то ли он устал спорить со мной, то ли я действительно напугала его угрозой конфуза, в чем я сомневаюсь, но причины его перемены в лице не имели значения. Единственное, что имело значение — это слушал ли он меня и держался ли он подальше от неприятностей.

— Какая история у этого браслета? — спросил он, когда мы спускались на лифте.

— Прости?

— Браслет, — Ксавьер кивнул подбородком в сторону браслета дружбы на моем запястье. — Его не было на тебе на мероприятии.

Мои мышцы напряглись. Только мои лучшие друзья знали о моих визитах к Пен, и я ни за что не добавлю его в этот круг доверенных лиц.

— Это подарок, — я не стала вдаваться в подробности.

— Хм, — тень понимания пробежала по его лицу. Для человека, который пил всю ночь, Ксавьер был потрясающе наблюдательным.

К счастью, он не стал доставать меня, и оставшееся расстояние до главного выхода мы прошли молча.

Однако я должна была догадаться, что мир не продлится долго.

— Новые условия, — сказал он, когда мы забрались на заднее сиденье такси. — Ты не можешь быть такой занудой в отпуске.

— Тогда не бери меня с собой. — Я ответила на рабочее электронное письмо о потенциальном новом клиенте, не поднимая глаз. В Нью-Йорке все еще был рабочий день.

— Хорошая попытка. Для человека, который преследует меня, тебе, кажется, не очень нравится мое общество, — он приложил руку к груди с притворно обиженным видом. — Это ранит меня. Правда.

— Остаться без одной из конечностей ранит сильнее.

Ксавьер должен был унаследовать миллиарды долларов, если и когда его отец умрет. Однако его текущий доход состоит из экстравагантного годового пособия, которое немедленно прекратится, если он нарушит одно из двух условий: 1) Он должен нанять меня в качестве своего PR-агента и 2) Он не может делать ничего, что могло бы нанести ущерб репутации семьи.

Для второго условия действовали Законы трех ошибок, и каким-то образом я отвечала за определение того, соблюдал ли его Ксавьер. Когда он впервые узнал об этом, то взбесился, но постепенно смирился с этим.

Я не злоупотребляла своей властью. Тем не менее, я была так близка к тому, чтобы добавить вторую ошибку к его послужному списку (первая была на его двадцать девятый день рождения в Майами).

— Возможно, — сказал Ксавьер беззаботно. — Несмотря ни на что, ты не можешь заниматься этим в отпуске. — Он кивнул на мой телефон.

— Что, проверять мою электронную почту?

— Точно. Отпуск — это не отпуск, если ты всё время работаешь, — сказал он.

Я усмехнулась.

— Если ты думаешь, что я целую неделю не буду проверять свою электронную почту, ты бредишь сильнее, чем я думала. Я веду бизнес, Ксавьер, и если ты захочешь видеть меня в Испании, то согласишься на мои условия.

— Понятно, — он приподнял бровь. — Я никогда не считал тебя лгуньей, Слоан. Наше путешествие еще даже не началось, а ты уже отказываешься от обещанного.

С таким же успехом он мог бы дать мне пощечину.

— Прости?

Меня называли по-разному в моей жизни, но лгуньей — никогда. Конечно, я могу время от времени искажать правду (какой из PR-агентов этого не делал?), но когда дело доходило до обещаний, я их сдерживала. Всегда.

Это была одна из причин, по которой я вообще согласилась на эту дурацкую сделку с Ксавьером. Я пообещала Пен, что увижусь с ней сегодня вечером, и единственный способ сделать это — согласиться на его требования.

— Никакой работы, только отдых, — сказал он. — Я отчетливо помню, что это было одним из условий, когда ты с ними соглашалась. Проверка электронной почты считается работой, что означает, что ты отказываешься от своего обещания.

Черт возьми, он был прав. Снова. Я каким-то образом упустила это условие нашей сделки хотя бы потому, что оно было таким абсурдным. Я не могу игнорировать сообщения в течение недели, но и не могу взять свое слово назад.

— Предлагаю поправку, — сказала я натянуто. — Я могу проверять свои личные электронные письма в любое время, и я могу проверять свои рабочие электронные письма, если все, что я делаю, это делегирую их своей команде.

Ксавьер прищурился. Прошло несколько секунд, прежде чем его лицо снова расплылось в улыбке.

— Поправка принята. Теперь…

— Кхм. —