Разбитые мечты - Анжелика Викторовна Фарманова
Парни испуганно переглянулись.
— Что он хотел? — спросил Влад.
— Спрашивал, где я был в ту ночь. с кем и что делал-ответил Алексей- Я сказал как мы и договорились.
— Это конец. — Произнес Михаил. — Я этого следователя знаю. Он друг моего отца. Они вместе уже лет тридцать служат. Раз пришел, значит, он все знает, или догадывается.
— Б….,-выругался Алексей. — Все таки, придется предкам все рассказать. Без них мы не обойдемся.
Михаил усмехнулся:
— Боишься?
— Боюсь. — Сознался Леха. — И Андрюха боится и Влад тоже. А ты нет, что ли?
— Уже нет. Надоело. Получим, что заслужили. Все лучше, чем всю жизнь трястись и испытывать чувство вины.
— А я не чувствую себя виноватым! — вспылил Алексей. — Почему, из-за шалавы я должен идти в тюрьму?!
— Она не шалава. — Вспыхнул Михаил. — И ты это лучше всех знаешь.
— Ты ее защищаешь? — Удивился Леха. Потом гаденько усмехнулся. — Что понравилось? Так дорога открыта. Дерзай. Вставай в очередь. Девка распечатана и на нее теперь половина парней города виды имеет.
— Ты… — Михаил схватил ухмыляющегося Алексея за ворот рубахи. — Не смей говорить о ней плохо.
— Что врезать мне хочешь? Так давай врежь. Ударь своего лучшего друга. — Провоцировал Леха. — Из-за этой б…. ты хочешь лучшего друга потерять? Не ожидал от тебя.
— Все хватит! Прекратите! — кинулись к ним братья.
— Мишка отпусти Леху. Он прав. Мы тоже не хотим из-за нее садиться. Надо проблему решать, а вы драку затеяли! — братья растащили уже бывших друзей по разные стороны.
— Давайте думать, как выпутываться будем.
— Наши предки сейчас на даче и ваши тоже там. Давайте поедем и во всем им признаемся. — Предложил Андрей.
— Согласен. — Поддержал брата Влад. — Лучше это сейчас сделать, пока нас не арестовали. Давно нужно было признаться.
— Да это лучший вариант. Другого выхода я не вижу. — согласился Алексей. — Но давайте завтра. Сегодня я предлагаю закатиться в "Космос". Сегодня там дискотеку крутят, можно классных телок снять. Оторвемся напоследок. Вы как со мной?
— Я пас. Настроения нет. — Михаил встал, пошел к двери. — Завтра встретимся.
Друзья подошли к окну. Молча наблюдали, как из подъезда вышел Михаил.
— Что-то он мне не нравиться? — подозрительно сказал Леха смотря как бывший друг пересекает улицу. — Может сдать.
— Нет, не сдаст. Мишка не такой. А настроения и вправду нет.
Глава 8
Перед дачей Волошиных стояли две Волги и новенькие жигули шестой модели. В самом доме в просторной гостиной, стены которой были обшиты вагонкой, собрались все три семейства в полном составе. По середине комнаты, полукругом располагался импортный гарнитур, состоящий из двух кожаных диванов и трех кресел. На полу между ними лежал ковер с густым ворсом в восточном стиле. На одном диване сидели женщины с заплаканными глазами. В креслах располагались главы семейств, на втором диване сидели притихшие парни. Михаил вытирал кровь с разбитой губы, Алексей прикрывал ладонью заплывающий правый глаз. Братья украдкой потирали места, где прошелся отцовский ремень. Стояла гнетущая тишина. После бури разразившейся после признания друзей все пытались хоть немного успокоиться.
— Лиза — нарушил продолжительное молчание Волошин. — Принеси коньяк.
Елизовета Ивановна, хрупкая женщина лет сорока пяти, молча поднялась с места, прошла к серванту, достала три коньячных рюмки и бутылку пятизвездочного армянского коньяка. Поставила на журнальный столик перед мужчинами и снова села на свое место. Петр Ильич открыл коньяк, разлил по рюмкам. Молча выпили.
— Вот скажи мне, паршивец, — начал говорить, обращаясь к Алексею Волошин. — За что ты меня ненавидишь? Где я допустил ошибку в твоем воспитании? Ты учился в самой престижной школе города. Секции любые, какие ты хотел. В институт тебя устроил. Шмотки тебе из-за границы привозил. Куришь ты тоже не "Беломор", а "Мальборо". Все для тебя. А ты одним махом загубил не только свою жизнь, но и мою. Все, чего я добивался всю жизнь пошло прахом. Что молчишь? Сказать нечего? А я тебе скажу. Сядешь в кутузку на казенные харчи. Может начнешь жизнь ценить!
— Петя! — испугалась Елизавета Ивановна. — Ему нельзя в тюрьму, у него слабое здоровье!
— Молчи женщина! — взъярился Волошин. — Ты тоже хороша. Всем его капризам потакала. Лешенька то, Лешенька се. Вот и вырастила мерзавца и подонка!
— Ладно, хватит. — Прервал их ссору Захаров. — Нужно решать, что делать будем.
— Если они сядут, то считай и наши карьеры псу под хвост. Надо их срочно из города убрать — проронил Мустафин отец братьев. — Мы все под ударом. Этой ситуацией могут воспользоваться наши недоброжелатели. А при желании из этого можно такое раскрутить!
— Надо это как-то утрясти. — Произнес Волошин. — Степан, что можно сделать?
— Дело получило большую огласку. Будет трудно замять. — Он тяжело вздохнул. — А парней надо действительно куда-нибудь подальше отправить. Как говориться с глаз долой.
Волошин задумался. Потом посмотрел тяжелым взглядом на Алексея и произнес:
— Я тебя, паршивца, в армию отправлю. Завтра же поговорю с военкомом. Какой-нибудь отдаленный гарнизон на границе тебе как раз подойдет. — Елизавета Михайловна тихонько заскулила, но под гневным взглядом мужа осеклась и замолчала. Петр Ильич продолжил. — Не надо было мне тебя от армии отмазывать. Глядишь, и сделали бы из тебя человека.
— Я в армию не пойду. — Возразил Алексей.
— Не пойдешь! — сорвался с места Волошин. — Тогда сядешь! Будешь жрать тюремную баланду! А ты хоть знаешь, что в тюрьме с такими насильниками как ты делают? Не знаешь? А спроси вон у Степана Матвеевича. Он тебе все подробно расскажет. Будешь петушком на зоне кукарекать, подлец!
— И что ты мне сделаешь? — нагло ответил парень. — Ради меня свою карьеру загубишь? Нет! Она тебе важнее меня. Так, что не угрожай. В армию я не пойду, а вот уехать уеду. Завтра же моей ноги в твоем доме не будет. — он встал и пошел к двери.
— Стой, мерзавец, я с тобой еще не договорил! — попытался остановить его отец.
— За то я все сказал — ухмыльнулся Алексей и вышел хлопнув дверью.
— Сядь, Петр. — Попытался
