Драгоценный враг (СИ) - Реншоу Уинтер
Я ставлю почти нетронутую бутылку пива на тумбочку и направляюсь к двери.
— Ничего личного.
— Не оскорбляй мой интеллект, Розочка.
— Я просто констатирую факты. Мы не можем повлиять на семьи, в которых родились. Мы не можем контролировать то, что наши родители сделали или не сделали.
— Так почему мы должны страдать от последствий? — спрашивает он.
Хороший вопрос. Я на секунду замолкаю.
— Потому что мы любим наших родителей. И уважаем их желания.
Я тянусь к дверной ручке, когда он подходит ко мне ближе.
— Должно быть, это ад, — говорит Август.
— Что? — останавливаюсь я как вкопанная.
— Все время жить по чужим правилам. Никогда не действовать исходя из своих желаний. Какая гребанная трата времени.
Он делает глоток, позволяя своему языку на долю секунды ласкать горлышко бутылки.
— Адриана ждёт.
— Дай мне свой телефон.
— Что? Зачем?
— Дай мне свой телефон, Розочка.
Он протягивает свою ладонь.
— Прости, но нет. Мне не нужен твой номер. У меня нет никаких причин, чтобы писать тебе когда-нибудь. Я польщена твоей самоуверенностью и стремлением бросить вызов авторитетам или что ты там делаешь, но я любезно откажусь, — говорю я.
— Из-за рубашки, — произносит он отрывисто. — Если бы ты написала мне, когда она будет готова, я бы договорился забрать ее.
Оу. Конечно.
— Это Баккарин за четыреста долларов, — добавляет Август.
Я не могу не почувствовать, что в нем говорит уязвлённое эго, которое хочет заставить меня почувствовать, что дорогая рубашка значит для него больше, чем желание встретиться со мной вновь.
— И я бы хотел вернуть ее.
Без дальнейших возражений, достаю из сумки телефон и протягиваю ему. Когда он возвращает его, я вижу, что он записал себя как ДРАГОЦЕННЫЙ ВРАГ.
— Вот, — говорит он. — Теперь твои родители никогда не узнают.
Мой желудок совершил кувырок — дело не в чертовой рубашке.
Но моя решимость крепнет словно сталь.
Я не могу попасться на крючок лести. Не могу потерять себя, соблазнившись на сладость запретного плода. Не могу пожертвовать своей преданностью во имя любопытства или дешевого бунта.
— Я верну тебе рубашку, — говорю я.
И затем покидаю его, идя по темным коридорам к блестящей лестнице, и плывя на звук вечеринки, пока не купаюсь в свежем, влажном ночном воздухе.
Через минуту я нахожу Адриану, ждущую меня возле ворот.
— Все в порядке? — спрашивает она.
— Я должна задать тебе тот же вопрос, — меняю я тему.
Подкатывает серебристая Хонда ее двоюродной сестры и мы садимся в неё. И весь оставшийся путь домой она рассказывает мне, как Исаак использовал ее ради того, чтобы заставить свою бывшую девушку ревновать, и как только она появилась, Адри стала пустым местом. И тогда ее двоюродная сестра целый час возила нас по городу, с врубленной на полную мощность музыкой и с сигаретой Pall Mall в зубах, опустив все четыре окна.
Но даже я не могла по достоинству оценить этот способ отвлечься, потому что все, о чем я могла думать…это был Август, запретная головоломка в лице человека со склонностью к неповиновению и бескомпромиссной честностью.
Он другой.
И я не могу перестать думать о том, что бы произошло, если бы Адриана не ворвалась в комнату именно в этот момент.
Поцеловал бы он меня?
Понравилось бы мне?
И что случилось бы потом?
Я вытряхиваю из головы мысли и сосредотачиваюсь на сентиментальной музыке, которую включаешь, расставшись с любимым человеком, доносящейся из крошечных динамиков позади меня. Подкидывать дрова, разжигая это любопытство — легкомысленно и безрассудно. Ничего не выйдет хорошего из игривого размышления на тему «а что если?»
Не выйдет ничего хорошего из нахождения в одной комнате Роуз и Монро. Мы родились в двух противостоящих друг другу сторонах. Резкость против нежности. Тьма против света. Любовь против страха. Мы выросли в совершенно разных мирах, с разными приоритетами и собственной системой убеждений, заложенной в нас с самого первого дня жизни.
Это больше никогда не повторится — мы, оставшиеся наедине. Пьющие друг с другом. Заигрывающие. Застуканные.
Я не сделаю это ради моих родителей, трагической истории моей семьи или моего сердца.
Мне есть, что терять.
ГЛАВА ПЯТАЯ
АВГУСТ
Я приземляюсь возле грота, и после того как я допиваю ещё одну кружку пива, мое зрение затуманивается. Две девушки целуются, погрузив языки друг в друга, но я даже не могу оценить это, потому что все, о чем я могу думать, это Шеридан.
Я счёл сегодняшний вечер разочарованием, но вряд ли назвал бы его провалом.
У неё есть мой номер.
И моя рубашка.
Я увижу ее снова… скоро.
— Эй, ты в порядке?
Один из так называемых друзей, Трей, сжимает мое плечо, выводя из пьяного транса.
— Такое чувство, что я не видел тебя всю ночь.
— Убери отсюда всех этих людей.
Слова застревают во рту. Мне нужно выпить стакан воды, принять таблетку Адвила и завалиться спать.
— Вечеринка окончена.
Поднимаюсь и, спотыкаясь, бреду к дому, все тело онемело. Хотя ничего нового. Я обычно не чувствую ничего — трезвый я или нет.
— Но ещё рано, — кричит мне вслед Трей.
Я машу рукой, пробираясь внутрь.
Трей — матёрый профессионал в этом деле, выставить всех вон, когда я решаю, что с меня хватит.
К тому времени как я добираюсь до своей комнаты, музыка сдохла. Зажглись прожекторы, как на стадионе, и приглушённые голоса с каждой минутой становятся все более отдаленными.
Выдернув из кармана телефон, кидаю его на кровать, прежде чем сбросить свою одежду и рухнуть кучей на одеяло. Борясь со сном, пока мои веки наливаются тяжестью, включаю телефон. Я набираю код разблокировки и захожу во все свои социальные сети, ища мою неуловимую девушку Роуз.
К моему большому удивлению, в ее аккаунтах нет ничего личного…хотя она не совсем активно постит. В трёх приложениях всего несколько фотографий, и почти ни одна из них не сделана в прошлом году.
Вздох.
Я кладу телефон на подушку рядом с собой и закрываю глаза. Если сегодняшняя ночь хоть как-то и указывает на то, с чем имею дело, мне придётся отказаться от работы.
Но, черт возьми, она того стоит.
Ухмылка появляется на губах, когда я думаю о выражении лица моего отца, которое у него бы появилось, если бы он узнал, что в моем доме была дочь Рича, и что ещё хуже, в моей комнате. Представляю, как отец с красным лицом кричит о том, какой это будет для нас обузой. Но дело не в том, чтобы слушаться приказов. Это не какой-то зуд бунтарства, который мне нужно расчесать.
Дело в том, чтобы истина восторжествовала. Когда-то моя прекрасная мама была жива и здорова, а отец был образцовым семьянином с блестящей репутацией. Рич Роуз забрал у нас все. Он уничтожил человека, которым должен был быть мой отец, и лишил нашу семью последней крупицы счастья в тот день, когда убил мою мать.
Шеридан не более, чем хорошенькая пешка.
Средство для достижения цели.
Сердце, которое я намерен разбить на миллион острых осколков.
Я не причиню ей физического вреда. Честно говоря, это не в моем стиле.
Но я погублю ее.
Я разрушу ее для любого другого мужчины.
И когда она побежит к папе, чтобы вытереть слёзы, я буду рад узнать, что Монро сломали Роуз.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
ШЕРИДАН
— Ну вот и она!
Отец зовёт меня с кухни в субботнее утро, когда я вернулась домой от Адрианы. Я думала, что смогу прошмыгнуть через заднюю дверь, но ошибалась.
— Интересно, успеешь ли ты к завтраку? Голодна?
Воздух наполняется ароматом его знаменитого блюда, которое отец готовит один раз в неделю — яичница-болтунья, бекон, глазированный в кленовом сиропе, и блинчики с корицей.
