Нехрупкая Лилия (СИ) - Шефф Вийя

У сарайчика замечаю бочку с водой. Принюхиваюсь. Лягушатником не пахнет. Черпая ладонями, поливаю себе на голову, пока не смываю всю пену.

— Лилия Васильевна, вы бы ковшик взяли. Зачем руками? — появляется ниоткуда Полина.

— Где я его искать буду? И тишина, вымерли будто все.

— Так воскресенье. Все в моленном доме. Наши тоже снимают.

— А ты почему не там? — растираю полотенцем волосы.

— А меня в таком виде и без платка не пустили, — показывает на свои джинсы и футболку. — Сарафан нужен в пол.

— Ой, как же здесь всё заморочено… — сажусь на лавку у стены и откидываю голову назад.

— А ещё они столько обрядов и оберегов соблюдают, что я не успевала записывать, а потом до часу ночи в компьютер заносила, — присаживается рядом. — Вроде божьи люди… А вы где вчера вечером были? Вас Фил искал, но никто не видел, куда вы делись.

— Не спрашивай, — провожу руками по лицу. — Пробовала местную экзотику.

— И как?

— Мой организм не принял.

— Бывает… Вы про потерянного парня у хозяйки спрашивали. Кто он? Я могу порасспрашивать у людей.

— Никто. Забудь! Нет его здесь.

— Родственник ваш?

— Почти… Друг семьи. Пропал три года назад в этих местах, так и не нашли.

— Ужасно…

— Да… Можешь мне кофе сделать?

— Здесь не пьют кофе. Только чай. А я с собой не взяла.

— Ну, давай чай. У меня череп сейчас лопнет.

— Я вам анальгин ещё принесу, — смывается в дом.

Анальгин вредно. Но жизнь вообще вредная штука, так что одной пакостью в организме больше, одной меньше — всё равно.

Я выпиваю таблетку, запивая горячим чаем, который принесла Полина.

— Спасибо! — поджимаю под себя ноги и сосредотачиваю взгляд на коте, который задрал задницу в охотничьей позе.

Перевожу взгляд туда, куда он смотрит. Курица цыплят выгуливает. И эта чёрная морда, похоже, решила пообедать юной курятинкой.

— А ну брысь, сКОТина! — кидаю в него тапком.

Подлетает от испуга, переворачивается в воздухе и пулей летит к забору, перепрыгивает через него, исчезая на территории соседей.

— Посмотрите, какой хищник, — смотрит Полина в след исчезнувшему коту. — Отучать надо.

— Да, тапочком чаще пиздить, чтоб неповадно было, — наслаждаюсь солнечным теплом, прикрыв глаза.

— Это чересчур.

— А ты знаешь другой способ? — приоткрываю один глаз.

— Нет.

— Вот именно. Напакостившего кота тыкают мордой в лужу и говно, чтоб больше не гадил. Дрессировка она всегда через боль и ломку проходит. У людей, кстати, так же. Вот я дрессировщик по жизни хреновый, поэтому мне проще с человеком расстаться, чем пытаться вдолбить ему, что поднимать ободок унитаза — так принято. А не метиться в него, отойдя на метр. Ясно же, что не попадёшь.

— Зато у вас на работе получается.

— На работе, если не прогнёшься под мою персону, то будешь разносить еду курьером. Меня нужно любить, боготворить и облизывать. Потому что я одна из последних ступенек перед генеральным. Нас таких всего четверо на канале. Надеюсь, запомнила?

— Так точно.

— Молодец, далеко пойдёшь.

Зажмурившись, откидываю голову назад. От пригревающего солнышка снова клонит в сон.

Выводит из дрёмы телефон, звонящий в кармане.

— Слушаю, — лениво.

— Лилия Васильевна, — говорит Маня. — Тут грузовики подъехали с оставшимся оборудованием, шатром и палатками. Куда их?

— А технари? — не открывая глаза.

— Да, двое.

— Скоро буду.

Переодеваюсь в брюки и рубашку мужского кроя, беру джип, который бросили у дома Меланьи. Полина запрыгивает на заднее сиденье.

— Надо наших по дороге забрать, — завожу машину. — Где у них тут службы проходят?

— Едете прямо, потом налево, — показывает мне направление.

Торможу, не доезжая до моленного дома. Люди массово выходят из двери и перегораживают дорогу. Выхожу из машины и подпираю спиной дверь в ожидании, когда они все разбредутся по домам. Полина рядом складывает локти на опущенное стекло.

— Чуждо, правда?

— Что именно? — срываю травинку и кручу между пальцев.

— Если считать в Москве общее количество людей регулярно посещающих церковь, то это мизерная сумма. А здесь все. Представьте, если бы у нас так было.

— Храмов бы не набрались. Но у нас конфессий много, так что ты общую массу не бери.

— Я образно.

— Лучше пусть молятся, чем пьют, убивают и насилуют. В религии есть свои плюсы. Она держит людей в рамках, за которые выходить не полагается. Заповеди…

— А вы верующая?

— Не знаю… Но в справедливость верю. Были в жизни моменты, когда вмешивались высшие силы. И там выбора не было, только принятие. А в вере у тебя он есть.

— То есть вы признаёте, что есть божий суд?

— Есть. Я точно знаю, — произношу отвлечённо.

Навстречу нам идут Воронин и Дарья. Нарядные. Он в шёлковой рубахе, она алом сарафане. Держит его под руку и лучезарно улыбается окружающим. Стас, поймав мой взгляд, опускает глаза.

Стыдно?

За что интересно?

За то, что было вчера вечером или что я тебя с ней вижу? Стыдится собственной невесты — не комильфо. Она ж даже не догадывается, что ты на сторону хотел гульнуть. Мне, в общем-то, пофиг, на такие вещи моя совесть давно забила. Я была любовницей женатых мужчин и мне ничуть не жаль. Они пользовались моим телом, я пользовалась их возможностями и связями. Всех всё устраивало. Без этого в "нашем" мире никак. Расставались потом тихо, без скандалов, оставаясь приятелями, и сохранив хорошие отношения.

Так что я не стыжусь, мне плевать, кто и что обо мне подумает. Я взрослая тётя, положившая болт на предрассудки. Лишние нервы повышают давление и портят внешний вид.

— Вы нас ждёте? — подходит Фил с оператором и ассистентом по звуку.

— Да. Там оборудование привезли, палатки. Установить надо. Может местные помогут?

— Держи карман шире. Сегодня воскресенье, — посмеивается Коломыцин. — Самим придётся.

— Я думаю, надо установить всё подальше от деревни, чтоб не маячить у них перед глазами, — сажусь за руль. — На лугу, поближе к речке. Природу заодно поснимаем. Красиво здесь.

— Хорошая идея, — садится рядом Фил. — Перегоним тогда трейлер заодно.

Глава 9

Два грузовика барахла выгружают на поляне у леса. Большой шатёр под аппаратную, там ребята будут просматривать отснятый материал, и если запорото, то переснимать на месте. Три палатки для съемочной группы. Это нам с Полиной с хозяйкой повезло, а другим не очень. Не все местные гостеприимно отнеслись к чужим. А жить у ведьмы девчонки боятся.

— Едем, едем в соседнее село на дискотеку, — подпевает Фил играющую из машины песню, проходя мимо с коробкой. — Эх, я б вечерком сходил бы на деревенскую, с девушками познакомиться.

— Они не танцуют, Филипп Львович, — посмеивается Маничка. — И музыка у них не та, к которой мы привыкли.

— Слышал я их пение. Красиво, но заунывно. Напиться сразу захотелось.

— Не советую. Ведьмина настойка убивает, — вспоминаю прошлый вечер.

— Да ты что! — ставит коробку на землю. — А говорят, они тут не пьют.

— А они и не пьют. Они лечатся! — приподнимаю палец. — Слушайте, жарковато, — дергаю за ворот рубашки. — Может, искупаемся?

— Лиля, окстись! Вода холодная. Я себе инструмент застудить не хочу, — отказывается Фил.

— Слабак! Не отвалится твой инструмент. Я пошла.

Идут вдоль берега вглубь лесочка, чтобы никто не мешал уединению.

Но подойдя в речке и потрогав воду, понимаю, что Фил прав. Холодноватая.

Устраиваюсь на камне у воды и, сняв кроссовки, опускаю ноги в воду.

— Брр… — передёргивает от волны озноба, пробежавшего по коже.

Но посидев немного, привыкаю. И водичка не кажется уже такой холодной.

— Простыть решила? — неожиданно садится рядом со мной Воронин.

— Ты откуда тут? — оглядываюсь.

У них правило — жених и невеста в компаниях только вдвоём должны быть, чтобы никто ничего нехорошего не подумал. Это мне Полина рассказала.