Грешник (ЛП) - Тессье Шантель

Ее киска сжимается, и Элли выгибает спину. Отпустив шею, она тяжело дышит через нос. Я опускаю глаза к ее пизде и смотрю, как мой член входит и выходит, теперь покрытый ее влагой.

Это мой маленький демон. Вот чего я ждал все эти годы. Вынув, я провожу рукой вверх и вниз по своему стволу, а затем снова бью ее по лицу. Ее тело выгибается. Я протягиваю руку и беру в охапку ее волосы, стараясь не сорвать с глаз повязку, затем трахаю Элли, приподняв с кровати ее голову.

Впиваясь зубами в нижнюю губу, со стоном я кончаю. Проклятье. Положив руки по обе стороны ее груди, я чувствую, как глубоко внутри нее пульсирует мой член. У меня легкое головокружение. Комната кружится, как будто это я напился.

Три года — долгий срок, особенно когда последние два ты провел, дразня себя.

Я выхожу, а Элли, все еще дрожа, расслабляется на кровати, полностью обессилев. Я встаю, снимаю презерватив и беру свой рюкзак. Я достаю все, что мне нужно, и возвращаюсь к кровати. Ухватившись за край скотча, я срываю его с ее губ. Затем я вытаскиваю у нее изо рта стринги и засовываю их в карман джинсов.

Элли облизывает губы, приподнимая бедра.

Стоя рядом с ней на коленях, я просовываю руку ей под голову и поднимаю ее с кровати настолько, насколько это возможно со связанными руками. Затем я помещаю на край ее губ кончик маленькой трубки. Она приоткрывает их, думая, что я даю ей воду.

Наклонив ее, я наблюдаю, как жидкость проникает ей в рот. Она кашляет, немного выплескивается ей на грудь, но ей все это не нужно, так как она выпила сегодня вечером.

Положив ее голову обратно, я кладу пустой пузырек в рюкзак и снимаю толстовку, которую засунул туда, зная, что она мне понадобится.

Я жду несколько минут, а затем развязываю ей ноги. Она поднимает их, сгибая колени, и они падают в сторону. Подойдя к изголовью кровати, я отвязываю веревку от двух углов, но не от ее запястий. Перевернув Элли на живот, я завожу ее руки за спину, связываю две веревки вместе, чтобы закрепить руки за спиной. Затем я беру принесенную мной толстовку и натягиваю ей на голову, чтобы прикрыть ее наготу.

В кармане вибрирует мой мобильный, и я достаю его, чтобы посмотреть сообщение.

Готово.

Улыбнувшись, я наклоняюсь и, подхватив Элли на руки, уношу из его дома. Теперь мне официально разрешено иметь того, кого я захочу, и я хочу ее. Она моя, и никто не тронет то, что принадлежит мне.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ЭЛЛИНГТОН

Я стою посреди тускло освещенной комнаты лицом к двери. Единственный выход. Я чувствую их у себя за спиной. Мое тело вибрирует, словно по венам бегут электрические токи.

Смех наполняет комнату, вселяя в меня дрожь, но я не бегу. Нет. Это было бы глупо. Они найдут меня. Для меня будет лучше остаться там, где я есть. Взять то, что мне дадут, а потом они уйдут.

Я их игрушка. И сегодня они хотят поиграть.

«Gasoline» Halsey сотрясает стены, которые держат меня в плену у монстров. Посетители вечеринки по ту сторону двери не догадываются, что мы здесь.

Что-то заслоняет мне глаза, и мое дыхание сбивается.

Я сжимаю руки в кулаки — ногти впиваются в ладони — чтобы удержаться от того, чтобы поднять их и снять повязку с глаз. Я не сопротивляюсь. Ну, только если они этого не хотят. Это еще одна игра, в которую мы любим играть.

— Не вижу зла, — шепчет голос в мое правое ухо, и по позвоночнику проносится дрожь.

Я приоткрываю губы, чтобы облегчить учащенное дыхание.

— Не говорю зла, — эти слова звучат прямо передо мной, прежде чем что-то запихивают мне в рот. Какая-то неведомая сила толкает мою голову назад.

Я чувствую вкус металла. Я не могу закрыть рот, и у меня начинается слюноотделение при мысли о том, что я не смогу позвать на помощь.

— Не слышу зла, — произносит другой голос, а затем мягкая кожа надвигается на мои уши, лишая их звуков внешнего мира.

У меня дрожат ноги, колотится сердце, и я пытаюсь сглотнуть, но слюна стекает по подбородку.

То, что началось с Трех Мудрых Обезьян, превратилось в трех ебанутых психов, которым я отдаю себя.

Что-то твердое и толстое обхватывает мою шею, вынуждая меня поднять подбородок… ошейник. Секунды спустя меня дергают вперед, и я спотыкаюсь в своих туфлях от Шанель. Я натыкаюсь на твердое тело, руками приземляюсь на грудь одного из моих похитителей. Он без рубашки. Я впиваюсь ногтями в его кожу, а он хватает меня за основание шеи под ошейником. Боль от его вонзившихся мне в кожу пальцев заставляет меня опуститься на пол. Я шлепаюсь руками и коленями на бетон, прерывисто втягиваю воздух через открытый рот. Затем меня тащат по нему за ошейник.

Я их зверушка. Ползая на четвереньках на поводке, я останавливаюсь, и меня хватают чьи-то руки. Бросают на то, что кажется матрасом. Он жесткий и неумолимый, пахнет потом и дешевым дезодорантом для тела «Акс».

Меня переворачивают на живот, а руки заламывают за спину. Обматывают веревкой мои запястья, скрепляя их вместе. Их поднимают, давят на плечи, сильнее вдавливая мое лицо в отвратительно пахнущий матрас. Из моего открытого рта вырывается крик. С губ стекает свежая слюна.

Руки хватают меня за ноги и, широко их раздвинув, закрепляют веревками для своего удобства.

Я тяжело дышу, мое сердце бешено колотится, а киска пульсирует.

— Это все, на что у нас сегодня есть время, — прерывает мой рассказ профессор.

Я закрываю свой блокнот, поднимая взгляд с подиума. Осматриваю большую аудиторию, которая даже наполовину не заполнена студентами. Если вы боитесь публичных выступлений, это занятие не для вас. Девяносто процентов нашей оценки зависит от того, как мы будем придумывать различные сексуальные сценарии и делиться ими со всеми.

Несколько взглядов, которые я встречаю, уже устремлены на меня. Другие заняты чем угодно, только не слушанием. Один парень тихо похрапывает, запрокинув голову и открыв рот. Другой рядом с ним что-то рисует в своем блокноте. Девушка возле него жует жвачку.

— Отличная работа, Эллингтон. Завтра ты будешь первой, чтобы закончить работу, — объявляет мистер Гамильтон.

Я собираю свои вещи и выхожу из класса.

— Черт, девочка, это было горячо.

Моя подруга толкает меня в плечо, когда мы выходим в коридор. Кира присутствовала на сегодняшнем занятии. Мой профессор разрешает присутствовать посторонним, чтобы привлечь как можно больше внимания к своему курсу. Не многие хотят стоять перед аудиторией, полной людей, и рассказывать о своих самых сокровенных, темных желаниях.

Я закатываю глаза.

— Пофиг.

— Я серьезно. Честно говоря, не понимаю, как у мистера Гамильтона не встает каждый раз, когда кто-то рассказывает о своем задании. Я имею в виду, — Кира встает передо мной и отходит назад, возбужденно распахнув свои голубые глаза. — Я, блядь, мокрая после этого.

Я смеюсь, запрокинув назад голову.

— Ты девственница, — напоминаю я ей.

— Уже нет, — поет она, прикусив нижнюю губу.

— Что? — задыхаюсь я. — С каких пор?

— Итак, Эллингтон, — к нам подходит Мак, и Кира закатывает глаза. Я прищуриваюсь, глядя на нее, желая знать, когда и с кем она потеряла девственность, но с этим придется подождать, потому что он продолжает:

— Эта история…

Он прочищает горло и поправляет джинсы. Кира бросает на меня многозначительный взгляд, как бы говоря: «Я же говорила».

— Это было наглядно, — нервно проводит рукой по голове Мак.

— Такое было задание, — пожимаю плечами.

— Боже, Мак, неужели ты никогда раньше не смотрел порно? — спрашивает Кира, снова закатив глаза.