Телохранитель для Розы - Вийя Шефф
Вы чё⁈ Такое прощать нельзя.
— Не надо, Тарас, — умоляет Роза. — Только хуже сделаешь.
— Да, Боря тоже пытался защитить, — соглашается с ней Елена. — И где он⁈
— Тогда поехали в больницу, снимем побои, потом в полицию. Роза, такое нельзя спускать! — не понимаю их логики.
— Она не поможет. Я уже обращалась…
— Значит, поедем туда, где помогут, — достаю из кармана телефон с намерением позвонить брату.
— Нет! — останавливает меня. — Тогда пострадает невинный человек…
— Что за бред? — нервничаю.
— Я тебе всё расскажу, но позже. А сейчас лучше уходи.
Зависаю ещё недолго с надеждой, что она передумает. Пилю взглядом. Но Цветочек качает головой.
Ёб твою мать! Врезаюсь в дверь кулаком на выходе. Женщины подпрыгивают от неожиданности и треска дерева.
Я даже курить не могу, потому что успокаиваться не желаю. Я хочу разнести всё к херам здесь.
Выхожу во двор и набираю Дэна. Вижу, что Роза стоит у окна кухни и наблюдает за мной. Что-то произносит только губами.
«Пожалуйста, не надо…»
— Да, — отвечает брат, и я отворачиваюсь.
— Он её бьёт!
— Кто кого бьёт, Тасс? — не втыкает.
— Ты спишь ещё что ли⁈ Я говорю, что Волошин систематически избивает свою жену, — почти срываюсь на крик.
— Не ори! Не привлекай внимание, — успокаивает меня.
Его голос звучит бодрее.
— Дэн, ты меня вообще слышишь⁈ У неё пол лица сплошной синяк. А я ему даже врезать не могу, потому что вы все меня держите за горло.
— Тасс, мы его за это привлечь не сможем. Ты же знаешь наши законы. Муж учит молодую жену уму разуму. Максимум, что ему грозит — штраф. Если покалечил бы…
— Ты охренел! Я его тогда сам пристрелю к ёбаной матери!
— Я же сказал «если», а не «пусть»! И то он отмажется. Нам нужны стопудовые доказательства, которыми можно его придавить, а не бытовуха. Тасс, мы его год разрабатываем, и он, сука, как вьюн, всегда выскальзывает. И если ты сорвёшь операцию, полкан и тебя не пожалеет, не смотря на то, что ты уже не при погонах. Он тебя по-отечески вздрючит. Ты его знаешь. С нашим батей шутки плохи.
— И что мне делать? Спокойно смотреть, как он её мутузит?
— Не выпускай из вида, будь всегда рядом. Исключи все возможные конфликтные ситуации. Я что тебя должен психологии учить? Лучше меня всё знаешь. Это ты был отличником. Ну и покажи ей пару приёмчиков из самообороны, чтобы в ответ могла всечь. Потискаешь заодно, — посмеивается.
— Я тебе сам всеку! Когда увижу.
— Не кипятись. Усмири пыл. После вашего возвращения поменяемся, и я дальше сам поведу.
— Мы никуда не летим. И ещё… Я не буду с тобой меняться. Сам доведу дело до конца, — решительно заявляю брату.
— Тасс, я не понял. В смысле? Тасс, твою мать! — орёт в трубку.
— Счастливо! — и сбрасываю звонок.
Знаю я тебя. Ради успеха дела забьёшь на Розу. А я не могу этого допустить.
Глава 9
— Это что? — показывает муж мне видео на телефоне.
Там я на сцене клуба. Егор что-то шутит, вгоняя меня в краску. Потом поёт, целует в щёчку и дарит букет. Так почти на всех его концертах.
— Меня вызвали на сцену, — смотрю ненавистно на Артёма.
Урод! Не побоялся. Всю ночь, наверное, ждал на низком старте, как с утра прибежит до папочки, чтобы рассказать ему какая я жена неверная.
На руке тугая бинтовая повязка. Мало тебе! Зря Тарас тебе её не сломал. Моё внутреннее ликование сейчас было бы гораздо сильнее.
— Ты… Ты… — задыхается от злости Волошин. — Шлюха! Позоришь меня!
— Чем? Я ничего не сделала!
— Я пошёл у тебя на поводу. Отпустил в этот чёртов клуб. А ты вот так со мной⁈ — швыряет в меня мобилой, но я успеваю уклониться.
Артём с охренением смотрит на свой разлетевшийся на куски смартфон.
— Это мой телефон! — плаксиво повышает голос.
Всегда был инфантильным папенькиным сынком, ни к чему не приспособленным. Нет в нём ничего от мужчины, кроме члена. Вот им и тыкает куда вздумается.
Тебе бы у Шипа поучиться. Вот он мужик с большой буквы. За таким я бы и в Сибирь по морозу рванула, как декабристка.
— Я не сделала ничего, что могло бы тебя хоть чем-то опозорить, — цежу сквозь зубы.
— А ещё её охранник мне чуть руку не сломал, — жалуется папашке сынок и показывает забинтованную кисть.
Господи! Да где ж таких делают-то⁈
— Не надо было лезть! — срываюсь. — Ты сам виноват!
И тут я получаю сильный удар рукой в скулу.
В глазах мутнеет от боли, и начинают мельтешить мошки.
— Не смей орать на моего сына, дрянь!
Из глаз брызгают слезы, и я бегом вылетаю из кабинета. Вниз по ступенькам, мимо сидящего на них Тараса.
Волошин что-то кричит в след про поездку. Да и плевать! Не очень то и хотелось.
На кухне Лена с горничной. Домработница вскрикивает и ругается матом, разглядывая след от удара на моём лице.
— Леся, достань из морозилки лёд. Вот изверг! Сколько ты ещё это терпеть будешь⁈
Заходит Тарас, присаживается рядом. В его глазах столько волнения и жалости.
— Покажи, — пытается посмотреть место удара.
А я не могу показать — мне стыдно. Я выгляжу сейчас безвольной боксёрской грушей, которую бьют, а она терпит.
Он всё-таки заставляет меня открыть. И тут в нём происходят невероятные метаморфозы. Из спокойного и беспристрастного он превращается в разъярённого тигра. Срывается, чтобы врезать Волошину, мы с трудом успеваем его втроём схватить. Уговариваю ничего не делать. Настаивает на полиции.
Да не поможет она, Тарас! Пробовала я. Глупо думать, что у человека с огромными деньгами нет друзей, которые всё сделают " красиво".
Тарас уходит на улицу, а я, метнувшись к окну, наблюдаю за ним. Кому-то звонит.
— Пожалуйста, не надо…
Произношу только губами, он хмурится и отворачивается. С кем-то долго разговаривает. Вижу сколько эмоций в его диалоге с неизвестным собеседником. Выкурив сигарету, возвращается.
— Скажи мне, что ты не в полицию звонил, — смотрю на него умоляюще.
— Нет. Брату. Он можно сказать юрист. Хотел проконсультироваться.
— Что он сказал?
— Подавать на развод! Нельзя терпеть побои.
— Я не могу…
— Что за ерунда⁈ Собираешься и дальше терпеть такое отношение? Однажды он может перегнуть и будет поздно. Или ты из-за денег это всё⁈
— Я тебе сейчас не могу ничего рассказать, — слышу шум в гостиной. — Давай вечером поговорим… Когда все спать лягут.
Весь день не выхожу из своей комнаты.
