Ты сильная (СИ) - Татьяна Васильевна Киселева
Спускались, держась за верёвку, «вприсядку» так как под ногами лёд и мокрая глина. Было немного страшновато. Верёвка была длиною двадцать метров, привязанная за стоя́щую поодаль берёзу, она до дна провала не доставала. Метров пятнадцать глубины, здесь точно было. Спустились вниз. Ого, здесь можно встать в полный рост. Под ногами лёд. На стенах иней, красиво переливающийся от света фонариков. Галина Ивановна говорит, — Здесь лёд не тает даже в самую сумасшедшую жару. Мы сюда приезжали в августе, здесь также лежал лёд.
— Ничего себе холодильничек, — протянул кто-то из ребят. В ответ раздался дружный хохот.
Когда все наконец спустились, по коридору двинулись вглубь пещеры. Вскоре вышли в грот под названием Светлый, как назвала его классная. Грот округлой формы с куполообразным сводом небольшой всего метров пять в диаметре. А Светлый, потому что в потолке образовалось несколько узких щелей, откуда вовнутрь попадает свет. Этакие своеобразные окна. Дав ребятам хорошенько осмотреть всё, Олег Андреевич пошёл вперёд, и все тихонько двинулись за ним. Ход коридора понижался и метров через пятнадцать вышли к развилке, из которой вели три хода.
— Налево пойдёшь- голову потеряешь, направо пойдёшь — коня потеряешь, а прямо пойдёшь — жену либо мужа найдёшь, — ляпнул Сенька, и все захохотали.
Налево пути не было, там проход был почти полностью подтоплен и забит льдом. Ход, что вёл прямо, тоже был частично в воде, а лезть в холодную воду никому не хотелось.
— Рановато вам жениться, пойдём направо, тем более что и коней у нас нет, — подхватил шутку физрук, — этот коридор называют зелёным, обратите внимание на стены, здесь можно увидеть окаменелые водоросли, кораллы и даже древних морских моллюсков.
Коридор был шириной где-то от метра до полутора, потолка у него не было, край стены терялся вверху метров в десяти от пола. Кое-где над головой нависали громадные известковые глыбы. Стены почти сплошь покрыты мхами и лишайниками, а местами росли совершенно шикарные куртины папоротников. То там, то тут раздавались вскрики ребят, — Ого смотрите, тут водоросли окаменели. А это походу водяная лилия!
— Красотень какая!
— Ага, здорово. Представляешь, ей миллионы лет…
Закончился коридор широким и низким проходом в самый большой грот в этой пещере.
Налазившись вволю ребята, поднялись на поверхность и отправились к лагерю. По дороге оживлённо делились впечатлениями. Никто из них не ожидал, что пещера окажется не в скале. А вот так под ногами. В этот день они больше никуда не пошли, купались в речке, один берег которой был скальным, а другой, тот на котором стоял палаточный лагерь — лавовый.
А вечером сидя под берёзой, за спинами ребят, собравшихся у костра. Женька первый раз поцеловал Катю.
Пещер они в этом походе осмотрели ещё три, «Копейско-Зауральскую» она была неподалёку, «Притон» — пещеру, в которой когда-то жили старообрядцы, скрываясь от гонений, там кое-где сохранились даже дверные косяки. И пещеру Большой Жемеряк. На самом-то деле пещер там было довольно много, но времени на осмотр всех не хватало, да и продукты уже подходили к концу.
А Катю с Женькой захватило чувство новизны в отношениях. Они теперь целовались всякий раз, когда удавалось скрыться от наблюдательных глаз одноклассников. Это было какое-то безграничное чувство эйфории и безудержного счастья.
Настоящее время.
Катю разбудил телефонный звонок. Она протянула руку и взяла телефон, лежащий на тумбочке, посмотрела на экран. Звонила мама.
— Здравствуй, мама. — охрипшим со сна голосом, проговорила Катя.
— Как ты там дочка? Хорошо устроилась, — излишне бодрым голосом спросила мать.
— Нормально мам. Санаторий хороший. Номер так вообще отличный. Красиво очень. Море уже тёплое. Спала вот после обеда. А как у вас, всё в порядке?
— Ну и слава богу. А что у нас? У нас всё хорошо, дед с внуками на рыбалку ходил. Уху вот сегодня варить будем. Я у тебя там огород полила, завтра пойдём с ребятишками морковку прополем.
— Спасибо мама. — Катя вздохнула.
— Кать, тут Женька приходил. В дом побоялся зайти, видно, стыдно ему. Спросил, где ты, я сказала. Хотел, чтобы дети домой вернулись. Данька-то вышел к нему, а Аринка ни в какую. Сказала, что не хочет его больше видеть. Видать, слышала наш разговор-то.
— Мама, пожалуйста. Не надо о нём пока. Не готова я, — взмолилась Катя.
— Прости меня дочка, дуру старую, опять тебе больно сделала… — мать всхлипнула.
— Ну, что ты мама, ты у меня совсем не дура и нестарая. И больно не ты мне сделала. Не расстраивайся родная, всё хорошо будет. Не плачь…
— Не буду, не буду. — пообещала мать и добавила, — Ты только звони, дочка.
— Хорошо мама. Я вам завтра позвоню. Привет детям и отцу передай скажи им, я скучаю.
— Хорошо, передам. До завтра милая…
— Пока, мам, — Катя положила трубку и закрыла глаза.
Там во сне было так хорошо. Ещё всё впереди. Их с Женькой любовь только зарождалась, раскрывалась, как цветок на солнце. Ещё не было предательства, обиды, непонимания. Не было всепоглощающего чувства пустоты и этой чудовищной боли, разрывающей грудь, мешающей нормально дышать. Слёзы опять побежали из-под закрытых век, одна за другой скатывались на подушку. А в голове один и тот же вопрос, как такое могло произойти с ними, с ней?
Новый телефонный звонок.
— Да, алло, — голос Екатерины дрожит от сдерживаемых рыданий.
— Кать, как ты систер? — голос Арсения, Катя не ожидала услышать, но была рада. Они были очень близки с братом.
— Сенька, — ахнула женщина, — как же я рада тебя слышать.
— Катюнь, мне мама позвонила, сказала, вы разводитесь. Ну как же так, а? Что у вас там произошло систер? Неужели развод — единственный выход? Простить совсем никак, да Кать?
— Сень, так он и не просит прощения. Он просто ушёл к молодой любовнице. Представляешь, она ребёнка от него ждёт. Я не понимаю, за что он со мной так? Что ему не хватало? Неужели так захотелось свежего мяса? — Катя всхлипнула.
— Странно, всё это. Я думал, что крепче вашей любви и быть не может. Может это ошибка?
— Ну какая
