Трофей для хоккеиста (СИ) - Градцева Анастасия

– Я не пойду.

– Куда ты не пойдешь?

– Никуда.

– В смысле?! Но тебе же надо для плеча.

– Не надо.

Багров отходит от меня и идет в сторону гантелей. Выбирает две огромные, укладывается на скамью и жмет их от груди. Бицепсы вздуваются так сильно, что будь на нем не майка, а футболка, точно бы ткань лопнула!

Но я вижу не только это, но и то, что он слегка морщится, когда напрягает правое плечо.

– Послушай, – я подхожу ближе и стараюсь говорить как можно мягче. – Но это ведь назначение врача, он знает, как для тебя лучше.

– Плечо работает, – резко выдыхает он в паузах между подходами. – Остальное не его забота.

– Но тебе самому будет легче, если ты выполнишь все то, что я тебе сказала! – продолжаю настаивать я. – Разве ты не должен заботиться о своем здоровье?

– Я сказал. Нет. Не мешай, иди погуляй пока.

– Знаешь что! – вскипаю я. – Ну ты сам напросился!

И бегу жаловаться главному врачу.

– Дмитрий Петрович! – я залетаю в уже знакомый кабинет без стука, на правах своей. – Скажите Багрову! Чего он? Я ему ваши назначения показала, а он заладил: не буду да не буду. Детский сад, честное слово!

Я жду, что он сейчас встанет и вместе со мной пойдет промывать мозги своему недалекому игроку, но Дмитрий Петрович вместо этого откидывается на спинку кресла и смотрит на меня с непередаваемой иронией.

– Предлагаешь мне его заставить? – с интересом спрашивает он.

– Да! – выпаливаю я, а потом до меня доходит, и я уже тише спрашиваю: – Не получится?

– Морозова, – вздыхает Дмитрий Петрович. – Здесь только одного человека слушаются беспрекословно, и этот человек не я. А тренер. Да, я лечу этих идиотов, да, я слежу за их здоровьем, но если жалоб от спортсмена и тренера нет – тут я бессилен.

– Но как же их здоровье… – бормочу я.

– Лучшее, что человек может сделать для своего здоровья – не играть в профессиональный хоккей, – хмыкает он. – А в остальном… Может, это прозвучит цинично, но игроки должны играть. Пока они могут это делать, остальное нас не особо интересует. Это ладно сейчас, ты подожди еще, когда матчи начнутся. Вот там пойдет веселуха! Видела когда-нибудь, как человеку шьют рану и он тут же со свежим швом на лед возвращается? Заботится кто-то в этот момент о его здоровье?

– Вы же сами сказали, чтобы я следила за Багровым, – я чуть не плачу. – А как мне это сделать, если он не соглашается?

– Попробуй убедить его, – пожимает он плечами.

– Как?!

– Как-нибудь. Не знаю, – он машет на меня рукой: – Все, Морозова! Иди отсюда! У меня работы куча, а ты тут ходишь туда-сюда. Сама разбирайся со своим Багровым! И не морочь мне голову!

Я выхожу из его кабинета абсолютно растерянной. То следи за ним, то не следи, то заботься о его здоровье, то не заботься – Дмитрий Петрович сам себе противоречит.

А может… Может, это была проверка? И я ее не прошла?

Ну уж нет, не дождутся. Если мне надо заставить Багрова лечить его чертово плечо, я это сделаю, чего бы мне это ни стоило.

Набравшись решимости, я иду его искать и ловлю прямо у раздевалки.

– Подожди!

Багров вопросительно приподнимает темную бровь.

– Можно… с тобой поговорить?

– Мне надо переодеваться и идти на лед.

Я бросаю взгляд на его плечо, тейпа там, конечно же, нет. Вот же упрямая скотина!

– Это быстро.

– Окей.

Мы отходим в сторону, и я, глубоко вздохнув, спрашиваю:

– Ладно, тейп ты ставить не хочешь, но, может быть, хотя бы массаж с электрофорезом?

– А что мне за это будет? – он нагло щурит серые глаза, и я слышу в его голосе усмешку.

– А что ты хочешь? – вступаю я на опасную дорожку.

Багров смотрит на меня и негромко говорит:

– Три минуты пообнимаешь меня. И я пойду на твой массаж.

– И форез!

– Тогда четыре.

Я колеблюсь, но, блин, это вроде звучит не так страшно. Просто постоять в обнимку. Меня в транспорте в час пик иногда и более откровенно к людям прижимало, и ничего.

– Не прямо же здесь, да? – мой голос почему-то сбивается.

– Стесняешься? – прагматично уточняет Багров.

– Еще чего! Просто не хочу, чтобы пошли ненужные слухи.

– Тогда давай сюда, – он ловко утягивает меня за угол, открывает какую-то дверь, и через пару секунд мы оказываемся еще в одной раздевалке. Наверное, она для других команд, когда в арене проходят матчи. Но сейчас здесь пусто и тихо. А как только за нами закрывается дверь, я понимаю, что тут еще и капец как темно.

– Свет не собираешься включать? – интересуюсь я.

– А ты хочешь на меня смотреть?

Я слышу в его голосе усмешку, и это ужасно смущает.

– Нет, – буркаю я и достаю из кармана телефон. – Вот, ставлю таймер на четыре минуты. Видишь?

– Вижу, – соглашается он.

Я убираю телефон, сразу становится темно, но силуэт Багрова я все равно различаю.

Так, ну ладно. Раз, два, три…

Зачем-то зажмурившись, я делаю шаг вперед, обнимаю Багрова, и на мою талию тут же ложатся его крепкие ладони.

Я вздрагиваю: от этого невинного касания по всему телу словно электрический ток пустили.

– Руки никуда не двигай, – яростным шепотом говорю я. – Начнешь меня лапать, я убегу. Понятно?

Багров вздыхает, и я чувствую движение его широкой грудной клетки.

– Да понял я. Помолчи уже немного, – как-то очень просто говорит он, и я послушно замолкаю.

Темнота и тишина окутывают нас со всех сторон, и мы словно оказываемся вдвоем в каком-то коконе. Мы так тесно прижаты друг к другу, что я чувствую его горячее дыхание на своей макушке, ощущаю ладонями чуть влажную ткань его черной майки и твердые мышцы спины под ней.

Воздуха нет, вместо него пряный запах разгоряченного мужского тела – смола, металл и соль. Я дышу им, и у меня кругом идет голова. Мне кажется, у меня будут ожоги в том месте, где он касается меня своими горячими ладонями – слишком остро я чувствую их касание, как будто между нами нет никакой преграды в виде моей одежды.

Его бедра тесно прижаты ко мне, и через какое-то время я чувствую, как в мой живот упирается что-то большое и твердое. Твою же мать…

Чем я думала, когда на такое соглашалась? Обниматься с Багровым так же безопасно, как войти в клетку к тигру или прикурить от вулкана.

Когда раздается резкий звук сработавшего таймера, мы вздрагиваем оба.

– Все! – я бросаюсь к дверям и резво выпрыгиваю в коридор, чувствуя, что у меня горят щеки.

Багров выходит вслед за мной и бесстыдно поправляет через штаны вставший член, которые отчетливо обрисовывается тонкой тканью.

– Прикройся, – я старательно смотрю в сторону. – И не забудь: после тренировки ты идешь на массаж! А потом на физиопроцедуры!

– Хорошо, – его голос звучит слишком довольно, и я с подозрением оборачиваюсь.

– Десять сеансов! – строго говорю я. – Без пропусков! Ты получил, что хотел, теперь выполняй обещание.

– Я получил плату только за сегодняшний день, – он пошло ухмыляется.

– Чего?! – от такой наглости у меня дыхание перехватывает. Ужасно хочется врезать ему по макушке чем-нибудь тяжелым. Жаль, не дотянусь. – Это нечестно!

– Честно, – он пожимает плечами, а потом как ни в чем не бывало идет в сторону своей раздевалки.

– Вот же скотина ты, Багров, – бормочу я, глядя ему вслед. А на коже горят огнем фантомные прикосновения его ладоней.

Глава 6. Не по плану

Мне нужно какое-то время, чтобы прийти в себя – не могу же я показаться перед тренером и другими игроками такой раскрасневшейся и тяжело дышащей, как будто я стометровку бежала. Ну или как будто меня трахнули где-нибудь в подсобке. Ощущения, кстати, ближе ко второму варианту…

Я заскакиваю в туалет, тщательно умываюсь, приглаживаю волосы, а потом со вздохом смотрю на себя в зеркало. С щек предательская краснота ушла, а вот что делать с этим возбужденно-виноватым блеском в глазах? Его как убрать?

Со мной явно что-то происходит, когда я оказываюсь слишком близко к Багрову. Что-то, что от меня не зависит. Чувствую себя железным гвоздиком, который послушно притягивается к магниту, вне зависимости от того, хочется ему этого или нет.