Слово Ветра - Алиса Гордеева
Правда, его улыбка адресована не Владу, а тому невидимому собеседнику, разговор с которым радует сердца старика куда больше собственного внука.
— Мой милый мальчик, — произносит Чертов по-английски. — Как долетел? Где остановился?
Влад усмехается. Наверно, своей теории. И совершенно точно не понимает и сотой доли разговора. Зато я жадно вслушиваюсь в каждое слово, хоть и знаю, что так делать нельзя.
— У вас это семейное, — смеётся Иван Денисович. — Ребекка тоже не выносила перелёты. Но я очень рад, что смогу с тобой повидаться. Завтра тебе удобно?
— А дед научился улыбаться, — бубнит Осин с толикой обиды в голосе. И я, кажется, его понимаю. Мой отец такой: радушный с чужими и жестокий со мной.
— Может, он и тебе улыбнётся, — произношу тихо, чтобы слышал только Влад.
— Ага, — Осин смотрит на меня, как на дурочку, а потом берёт за руку. — Наивная же ты, Яшка!
Упираюсь носом в его плечо, а сама снова прислушиваюсь к разговору старика.
— Сол, это превосходная новость! — произносит тот, выхаживая кругами возле нас с Владом. — У меня как раз внук приехал. Да-да, тот самый! Ну, мальчик мой, не ворчи! Я всё помню.
— Сколько лет Моррису? — тихонько интересуюсь у Осина.
— Не знаю, — ведёт плечом парень. — Думаю, лет шестьдесят.
— Твой дедушка называет его мальчиком, — хихикаю чуть громче, чем допускают нормы приличия, а потому и привлекаю внимание Чертова. Его улыбка моментально спадает со старческих губ, а разного цвета глаза — один холодный и серый, а второй — золотисто-карий —пронзают холодом и безразличием. Теперь понимаю, о чём говорил Влад, называя деда Дьяволом.
Не в силах выдержать его взгляд, я жмусь к Осину. Но это не спасает от колкого холода, исходящего от старика. На уровне интуиции чувствую, что не раз ещё пожалею о своём решении сюда приехать. Впрочем, Чертов тут же подтверждает мои догадки своими словами:
— Я придумал увлекательную игру, Сол. Уверен, ты оценишь её по достоинству. Ребекка уж точно бы не упустила своего шанса на победу. Тебе нужны акции, моему внуку и его жене деньги и мои связи. Что ж! Каждый получит по заслугам! Терпение, мой мальчик! Завтра! Уже завтра ты обо всём узнаешь!
— Ну, здравствуй, Влад!
Иван Денисович, не прощаясь, обрывает разговор со своим иностранным партнёром и, моментально изменившись в лице, садится напротив нас с Осиным. Из весёлого, приветливого старика он на глазах превращается в сухого и расчётливого бизнесмена. Меня не покидает ощущение, что Чертов на старости лет всё перепутал! А как иначе объяснить холод в его глазах при взгляде на родного внука?
— Привет, дед! — Влад улыбается. Пытается сделать вид, что его совершенно не трогают перемены в поведении старика, но провести ни меня, ни Чертова ему не удаётся. Я чувствую, как напрягается его ладонь и учащается дыхание. Да и Иван Денисович снисходительно наклоняет в сторону голову, иронично приподнимая уголки губ.
— А ты подрос, Владик, – подмечает очевидное Чертов, потирая подбородок указательным пальцем.
— Зато ты постарел, — бросает в ответ Осин и немного нервно усмехается.
Даже так, не глядя на Влада, я чувствую его боль. Ощущать себя гадким утёнком в глазах родственников — поганое дело!
— Прости, дед, не сдержался, — мотает головой парень.
— Говорить, не подумав, — это черта всех Осиных, — вздыхает старик. — А это, я так понимаю, Марьяна? Твоя бедовая жёнушка?
— Дед, хоть ты не начинай!— вспыхивает Владик и прорывается встать, да только я что есть силы удерживаю его на месте. Мы приехали не воевать!
— Здравствуйте, Иван Денисович, — через силу улыбаюсь Чертову, но мои слова пролетают мимо его ушей.
— Ну а что? — сверкает своим пугающим взглядом старик. — Если бы не этот твой брак, Влад, ты сейчас как сыр в масле катался и ко мне точно не приехал. Ещё одна поганая черта Осинской породы: вы неблагодарные!
— Влад и ваш внук тоже! — слова срываются с губ раньше, чем успеваю подумать о последствиях. А они не заставляют себя долго ждать. Меня буквально парализует от презрительного и безумно тяжёлого взгляда разноцветных глаз. Таким впору забивать гвозди, а не смотреть на беззащитных девушек.
— Твой муж, девочка, пошёл не в меня, к сожалению! — цедит Чертов.
Да я и сама, к счастью, не вижу ни единого сходства. Владик — крепкий парень, с золотисто-русыми волосами и открытым взглядом. Простой, симпатичный… Смотришь на него и понимаешь: вот он весь как на ладони. А Чертов? Чертов, как заколоченный досками, старый чулан. Тёмный. Пугающий. Жуткий. Скрывающий не одну страшную тайну в глубинах своей черноты.
— Ищешь сходства? — подлавливает меня старик, выводя из ступора. — Зря стараешься!
Чертов подмигивает карим глазом и, не дожидаясь ответа, встаёт с дивана.
— Пошлите ужинать, дети! А то смотрю, на голодный желудок общение не клеится.
Впрочем, наше общение не клеится и за столом. Отрывочные фразы. Незаконченные мысли. Несколько раз Влад начинает разговор о предложении деда, но тот, не желая вникать в подробности, сухо ссылается на завтрашний ужин в компании американца. Я тоже пытаюсь наладить общение: хвалю кулинарные способности Галины Семёновны, здешней домработницы, спешу рассказать о проектах Влада и его таланте архитектора, но, кроме сухого кивка, не получаю в ответ ничего.
Остаток ужина проходит в гнетущей тишине. Когда Галина Семеновна на смену горячему подаёт десерт, Чертов сам решается на разговор.
— Ребекка Моррис, – начинает он. — Моя давняя знакомая. Нас связывает общее прошлое. Мы были друзьями, любовниками, одно время даже непримиримыми врагами. Но знаете, смерть никого не щадит… Ребекка умерла в прошлом году.
— Мне очень жаль, — пожимает плечами Осин. — Но не помню, чтобы раньше слышал это имя.
Старик печально ухмыляется, но продолжает говорить:
— У неё остался внук.
— Сол Моррис? — уточняю на всякий случай.
Чертов кивает. Молча. Делает несколько глотков красного вина́ и всё глубже увязает в лабиринтах памяти.
— Мне ничего не нужно, дед! Ни
