Его (с)нежная девочка - Алекс Коваль
– Как ты тут ориентируешься? – прижимаюсь к Тиму, когда он останавливается и смотрит на табло рейсов. Лично для меня совершенно непонятно, что там написано. Будто на китайском. А может, это у меня от волнения буквы пляшут?
– Легко, малышка, – приобнимает он меня за плечи и снова возвращает свой взгляд на табло. – Скоро начнется регистрация, пойдем, – и тянет меня за собой сквозь толпу народа.
Путь от регистрации на рейс до самолета для меня проходит, как в тумане. От волнения я почти не помню этот этап нашего путешествия. Предстоящий полет очень взбудоражил всю меня, так что внутри гуляет легкий мандраж. Кажется, у меня даже руки слега трясутся. Я в предвкушении, и в то же время меня одолевает жуткий страх, стоит ступить на борт, по телу пробегает холодок.
– Добро пожаловать… – приветствует стюард. – Ваши места….
Я не слышу. Не слушаю. Борюсь со своими внутренними демонами. Меня полностью контролирует Тим.
Мы занимаем места. Мое оказывается у иллюминатора. Я выдавливаю из себя улыбку, совершенно не слыша, что болтает парень. В голове у меня куча мыслей, одна хуже другой.
Я жаждала этой поездки. Я мечтала, как окажусь впервые в самолете. Но с другой стороны... самолеты – самый большой страх из моего детства. И небезосновательный.
– Эй, Лин, ты вся побелела. Что случилось? – парень нахмурился и внимательно уставился на меня, подцепляя своими длинными тонкими пальцами за подбородок.
– Просто я никогда не летала. Немного не по себе, – пытаюсь сгладить напряжение, обхватив ладошкой его запястье.
Тим рядом, все будет хорошо.
– Да брось, это обычное дело. Всего каких-то три-четыре часа, и мы сядем в Цюрихе. Потом нас доставят до Брига, а там и до Цермитта не больше часа... – продолжает трепаться парень. Кажется, он рассказывает о своем прошлом путешествии куда-то в Азию, но я таращусь в иллюминатор на светящиеся в ночи огоньки и пытаюсь дышать.
А когда суета постепенно сходит на нет, все пассажиры занимают свои места. Бортпроводники проводят какой-то инструктаж. Я откидываюсь на спинку сиденья и закрываю глаза. Чувствую, как Тим заботливо пристегивает мне ремень, щелкая замком. Не преминув проехаться ладонями по моим ногам, на что я тактично решаю промолчать.
Я пару раз глубоко вдыхаю и выдыхаю, когда чувствую, как самолет начинает движение.
– Лин, – на мою руку ложится горячая рука Тима. – Да не трясись ты так, авиакатастрофы случаются гораздо реже, чем автомобильные, это статистика, – слышу по голосу, как он усмехается.
– Не смешно совсем, – не открывая глаз, шепчу больше для себя, чем для него. И стараюсь отключить свое беспокойство, но у меня мало что получается. И в итоге я просто засыпаю, окунаясь в тревожный сон.
* * *
– Эй, соня, – меня трясут за плечо. – Тебя пушкой не добудиться, – недовольное бормотание, и тут же ощущаю касание горячих губ на своей шее, что отрезвляет лучше всякого будильника.
Я тут же подскакиваю, как ужаленная, но пристегнутый ремень не дает мне встать на ноги.
– Теперь я знаю, что поцелуи действительно выводят из сна, – довольно улыбается наглая физиономия Тимура. – С прибытием, спящая красавица.
– Я, кажется, просила тебя так не делать, – чувствую, как краснею и еще больше злюсь на парня.
– Я, между прочим, тебя разбудил. Самолет готовится заходить на посадку. А ты все три с фигом часа просто проспала. Оставив меня в гордом одиночестве. Так девушки не поступают, – деланно обижается, но мне совсем не смешно.
– Я плохо себя чувствовала, поэтому даже извиняться не буду, – фыркнула в его сторону, обратно откидывая голову на подголовник.
Находясь на такой высоте, я даже не хочу смотреть в иллюминатор. Боюсь. Сама не знаю, чего.
Мы долетели, и это самое главное.
Минут через тридцать, пройдя все нужные процедуры включающие, паспортный контроль и получение багажа, мы наконец выходим в зал ожидания. Где я растерялась окончательно. Видимо, я до конца все-таки не была готова к новым впечатлениям. И первое, что удивило, хотя это я ожидала, так незнакомая речь. И скорость, с которой говорят иностранцы.
В Швейцарии государственными языками являются французский, итальянский, немецкий и еще фиг пойми какой. Спасибо Гуглу! И хоть я пытаюсь настроиться и уловить хотя бы знакомые слова, но не успеваю из-за волнения. Они все сливаются в моей голове в одно протяженное жужжание.
И снова Тим взял все на себя, а я просто молчала и выглядела, наверное, запуганной мышкой. Очень надеюсь, что на курорте в обиходе будет более привычный моему слуху хотя бы английский язык. На русский уже я и не надеюсь, конечно.
– Нас уже ждут, – шепчет на ушко Тим, все больше прижимая к себе. – Вон водитель. За нами прислали трансфер, – указывает рукой на человека с табличкой, на которой указана фамилия Абашев.
Я лишь молча киваю и плетусь за парнем, который перекидывается парой слов с мужчиной, и мы уже следом за ним идем к машине. А там загрузить багаж, занять места – и в путь.
Всю дорогу Тим переговаривается с водителем. Оказывается, парень неплохо знает итальянский. Я же просто пялюсь в окно машины. И там есть на что посмотреть.
Пока мы едем в черте города, я боюсь даже моргнуть. Вдруг вся эта рождественская красота за окном мне померещилась. За окном метет легкий пушистый снежок, что добавляет декабрьскому Цюриху особой атмосферы. Лавочки, магазинчики, улицы, переулки, дома – все украшено гирляндами, игрушками, фонариками. Пестрыми, яркими, необычными, такими, которые провожаешь взглядом. Там и снежинки, и феи, и снеговики, и чего там только нет! Это просто средневековая сказка какая-то! С больших и светлых витрин кондитерских выглядывают рождественские пряники и торты. Такие, что слюнки потекли. И появляется огромное желание задержаться здесь хоть ненадолго, но работа ждать не будет. И такси уносит нас все дальше от города.
По словам Тимура я понимаю, что дорога до города Брига, или как его еще называют, Бриг-Глисе, займет примерно такое же время, сколько мы летели от Москвы до Цюриха. Около трех с половиной - четырех часов. Очень живописных часов.
За окном то и дело в сгущающихся сумерках проплывают горы, горы и
