Любовь, как оправдание (СИ) - Остин Аида "Снежинка"

Не доезжая до места остановился и зашел в супермаркет, долго стоял осматриваясь по сторонам и пытался понять почему так волнуется. Ничего не купив, Павел вышел, сел в машину, с твердым намерением разобраться с собой и отбившимися от рук чувствами.

На часах половина третьего и эта сигарета была третья по счету, когда он увидел, как из подъехавшей машины вышла девушка. Ее платье переливалось в свете уличного фонаря и казалось сказочным. Принцесса. Девушка что-то сказала женщине за рулем, дождалась, когда та уедет и присела на скамейку. Павел следил за ее плавными движениями, за тем, как она одну за другой вынимает шпильки из волос и ее короткие локоны рассыпаются по спине. Пальцы дернулись и сжались в кулаки. Подходить к ней или оставить одну? Дождаться, когда она уйдет домой и проследить, чтобы не обидели, а потом уехать? Громов признавал, что у него своя жизнь, где красавица с чистой душой может не выжить, а сам он окажется пострашнее дракона. Сложив руки на руль, он смотрел на нее, долго не решаясь объявиться.

Алиса не уходила. Прошел час или минута, он не знал. Сам не заметил, как открыл дверь, вышел, медленно подошел к ней и сел рядом. Павел почувствовал, что она плачет и не сдержался, он даже не старался объяснить себе своих действий. Целовать принцессу оказалось сказочно. Кто она и кто он, чтобы решать встречаться им или нет? Отпустив совесть погулять, Громов не стал сдерживать своих желаний.

— Поехали со мной.

Через час они въезжали в ворота его огромного дома. Вот только Алиса не могла оценить идеи дизайнеров, она уснула.

4.

Алиса проснулась, будто ее кто-то толкнул или позвал по имени. Она резко открыла глаза, огляделась и не смогла узнать комнату, в которой находится. Где она? Страх неизвестности быстро отступил, когда память подобно холодному, резко хлынувшему в жаркий день ливню, обрушилась на нее, прогоняя остатки сна — Павел.

Девушка уперлась руками в мягкий матрац, спустила ноги на пол и, они тут же утонули в длинном и теплом ворсе ковра. За окном начинался рассвет. Его первые солнечные лучи прокрались в дом и осветили комнату, где кроме кровати, тумбочки со светильником и телевизора на стене, больше ничего не было. В открытое окно влетел теплый летний ветер, колыша бледные шторы, от чего они стали очень похожи на поднимающийся с земли туман. Напротив окна ванная комната, в чуть приоткрытую дверь просачивалась тонкая полоска желтого света и Алиса прошла вперед. Заметив свои аккуратно стоящие туфли, она плавно наклонилась и ловко зацепила их пальцами за ремешки. Решив, что не будет лишним проверить макияж и прическу, открыла дверь и посмотрелась в зеркало, поправила волосы, развернулась и любопытно оглянулась по сторонам. Ей было интересно все, что связано с хозяином этого дома. Гель для душа, шампунь, зубная щетка, вещи к которым прикасался Павел. Когда она проходила мимо висевшего на стене халата, не удержалась и коснулась теплого мягкого материала. Алиса представила, как Павел выходит, накидывает на свои широкие плечи этот халат, проводит рукой по голове и с его черных волос на белый ворот катятся блестящие капли воды. Видение ей нравилось и добавилось к уже имеющимся мечтам, вызывая легкую дрожь предвкушения.

В своих мыслях Алиса была далеко от вчерашней ночи и происшествие с Ильей казалось ей далеким, не стоящим внимания. Пусть, с Казаковым она разберется позже и больше не подпустит его так близко. А сегодня, останется с мужчиной покорившим ее сердце. Его глаза, они того же цвета, что и прошедшая ночь. Алисе хотелось вечно смотреть в них и тонуть в море эмоций, с каждом днем все больше и больше одурманивающих ее сознание.

Прижимая пальцы к губам, девушка счастливо улыбнулась, вспоминая поцелуй и шагнула за порог комнаты. Оглядываться по сторонам и рассматривать, что и где находится не было желаниях, Алиса торопилась найти хозяина этого огромного дома. В конце коридора разместилась широкая лестница, ведущая вниз и, она медленно по ней спустилась, замерев на последней ступеньке. Павел стоял у окна. Услышал ли шаги, почувствовал ее присутствие, не важно, но он знал, что его красавица стоит за спиной. Знал, но не обернулся, продолжая неподвижно стоять на месте и смотреть в окно.

Его серая рубашка собралась волнами на широких плечах, сжатые кулаки упирались в оконную раму, высоко над головой и расстегнутые рукава свисали вниз, открывая запястья. Алиса смотрела на мужской силуэт и запоминала каждую деталь. От того, что мужчина молчал, ей стало немного грустно и тяжело находится с ним в одном доме. Возникшее ощущение, что она лишняя и не нужная, как было в ее жизни не раз, пронеслось в голове, вынуждая обороняться.

— Я не помню, как оказалась здесь. Простите, если доставила хлопот.

Ее тихий голос, с ноткой упрямства, вызвал добродушную улыбку на мужественном лице мужчины, смягчая суровые черты. Павел медленно убрал руки с окна и обернулся, не скрывая своей мужской красоты. Алиса смотрела и жадно впитывала в себя его образ, надеясь, что в предрассветный час не так сильно заметен предательский румянец на щеках.

— Что последнее ты помнишь?

На такой логос оборачиваюся все. Властный, строгий, не терпящий возражений, он подчинял себе, лишая воли, никто не смеет молчать. Алиса поддалась ему, инстинктивно понимая, с каким человеком говорит. Павел не терпит лжи.

— Как села в машину.

Громов хмыкнул. Да, запах алкоголя он почувствовал сразу же, как только коснулся ее губ, там, на скамейке, но она была трезвой, иначе бы он не привез ее к себе. А еще, кто-то заставил девушку плакать и желание разобраться с тем, кто это сделал, нарастало.

— Уже хорошо.

Он повел плечами, возвращая рубашку на место и, стал застегивать пуговицы. Медленно, не прерывая их зрительного контакта, испытывая и проверяя ее интерес к себе.

— Я отвезу тебя домой, если ты этого хочешь.

Домой?! Возвращаться в город Алиса хотела меньше всего. Уйти сейчас, когда она оказалась так близко к нему? Нет. Быстро лавируя между "так нельзя" и "но я хочу", девушка выбрала второе.

— Я хочу остаться. Если можно.

Шелест ее голоса был сравним с тихим шорохом шелка платья, когда Алиса встала на одну ступеньку ближе. Павел бросил бороться с не послушными пуговицами и опустил руки в карманы брюк, делая шаг на встречу. Сокращая расстояние между ними, он не сводил глаз с бледного лица, поражаясь ее доверчивости. Мужчина стоял на полу и смотрел в удивительные карие глаза, подозрительно блестевшие в тусклом освещении. Помимо красоты, он уловил в них страдание и затаенную обиду, такая юная и уже раненая. Громов не хотел становиться еще одной причиной для ее боли и должен был убраться. Но он не мог. Все время, что прошло с их первой встречи, лицо Алисы мелькало в его памяти, не позволяя забыть о ней, притягивало, манило, напоминая об их разговоре. И это не правильно. Сегодня, она здесь потому, что это он ее привез, захотел побыть с ней, когда ему стало тяжело, размечтался и забыл, кто он есть. Всего на миг, на одну ночь, рискнул, понимая, что совершает ошибку. Дурак.

— Можно. Выпьешь со мной кофе?

Их взгляды не прерывались, делая ситуацию странно-знакомой, а произнесенное дружеским тоном приглашение выпить кофе, исключало неловкость и скованность. Прикосновение шероховатой ладони к ее руке, теплое дыхание с запахом сигарет, улыбка прожигающая на сквозь, дарили Алисе надежду, приручали и, она стала доверять.

— Да.

Кухня, как и весь дом демонстрировали новое и очень дорогое, но оставленное почти без внимания Алисы. Все, что она хотела, это смотреть, как мужчина ловко справляется с кофемашиной, как привычными движениями нажимает кнопки, достает и ставит на стол чашки, перебирает сахар в навесном шкафу и спрашивает, который Алиса предпочитает. Он был таким домашним и уютным.

— Какой кофе ты любишь? Сахар?

— Я пью кофе со сливками, а сахар обыкновенный.

— Да? А я более капризный, люблю тростниковый. Не понимаю, что в нем такого, возможно, больше привлекает само название, чем вкус.