Прекрасный дикарь - Каролайн Пекхам
По крайней мере, я надеялся, что он поможет. У меня больше не было никого, к кому я мог бы обратиться, так что он был лучшим, что я мог ей предложить.
Я двинулся закрыть люк, и Уинтер протянула руку, чтобы поймать мою ладонь, ее глаза наполнились беспокойством. Я легко улыбнулся, пытаясь успокоить ее, и наклонился, чтобы поцеловать ее рыжие волосы.
Она замерла в ответ на этот жест, а когда я отстранился, она уставилась на меня так, словно не знала, что обо мне думать. Как будто концепция того, что кто-то заботится о ней или дает ей что-то, кроме боли, была ей чужда, и от одной мысли об этом гнев хлынул в меня раскаленной волной.
— С тобой все будет в порядке. Я обещаю.
Я стиснул зубы и захлопнул люк, задвинув кровать, выпрямился и взял винтовку, стоявшую рядом с дверью.
Я окинул взглядом хижину, чтобы убедиться, что не забыл ничего, что могло бы выдать ее присутствие, затем открыл дверь и вышел на крыльцо. Я захлопнул дверь за собой, чтобы Тайсон остался внутри, к его отвращению, и он начал бешено лаять, подскочив к окну, чтобы посмотреть на наших непрошеных гостей.
Дюк Полински и его банда ублюдков шагали ко мне по снегу, и я перекинул винтовку через плечо, глядя на них с хмурым выражением лица. Эти засранцы управляли конопляной фермой на северной стороне горы, и обычно я старался избегать их, насколько это было возможно. Они были кучкой жаждущих власти ублюдков, и лучшее, что они когда-либо сделали для общества, — это самоустранились от него.
— Что ты делаешь здесь посреди ночи, Дюк? — потребовал я. — Ты разбудил мою чертову собаку и вытащил меня из постели.
— Ты видел здесь девушку, горный человек? — дружелюбно позвал Дюк, поднимаясь по ступенькам моего крыльца с таким видом, будто он владел этим чертовым миром. Снег оседал на широкополой шляпе, которую он надел на свои зализанные назад черные волосы, и его холодные глаза на мгновение окинули меня, прежде чем он обратил свое внимание на мой домик. Он посмотрел на окно, из которого выглядывал Тайсон, и поднял руку, чтобы пригладить свои подковообразные усы.
— Единственные, кто достаточно безумен, чтобы выйти сюда в такую метель, это вы, придурки, — пробормотал я.
Дюк облизал губы и встал передо мной, небрежно сняв с пояса длинный охотничий нож. — Помнишь, я спросил тебя, не видел ли ты самца, на которого я охотился, когда встретил тебя в лесу прошлым летом? — медленно спросил он. — И ты сказал, что он убежал вниз к реке.
Я хрюкнул, смутно вспоминая этот случай.
— Но потом эта чертова тварь появилась прямо за тобой, в направлении, полностью противоположном тому, что ты тогда сообщил.
— Я не понимаю смысла этой истории, а на улице холодно, — прорычал я.
Мурашки покрывали мою голую грудь, а дыхание клубилось перед глазами, так что мое заявление было достаточно правдивым.
— Дело в том… — Дюк наклонился ко мне так близко, что я мог ощутить привкус дешевого виски в его дыхании. Я был выше его, и казалось, что он стоит прямее, чем обычно, пытаясь сравняться с моим ростом. — Я не доверяю тебе, горный человек. Мне кажется, что ты неравнодушен к жертвам. Но, как и в случае с тем самцом, жизнь этой девушки — моя. И в отличие от того самца, я не буду так снисходителен, если ты попытаешься скрыть ее от меня.
— Мне нравится быть одному, — прорычал я, откидывая плечи назад. — Я не приглашаю людей в свой дом. Ни пропавших девушек, ни придурков, которые заявляются без предупреждения посреди ночи. Но если я ее увижу, я обязательно укажу ей, в каком направлении следует бежать от тебя.
Дюк зарычал на меня, подняв свой нож, и я в ответ поднял свою винтовку.
— Тебе не следует использовать нож в перестрелке, Дюк, — предупредил я, мой палец поцеловал спусковой крючок.
Звук, с которым все его люди направили на меня свои пистолеты, был вполне ожидаемым, но я не сводил взгляда с главного засранца.
— Будь хорошим мальчиком и позволь нам войти и проверить твою историю, горный человек, — промурлыкал Дюк. — Будет жаль заполнять тебя дырами, если окажется, что на этот раз ты не врешь…
Моя губа скривилась, и я бросил на него тяжелый взгляд, прежде чем широко распахнуть дверь, чтобы впустить их. — Сделайте это быстро.
Я свистнул, чтобы позвать Тайсона к себе, и пес бросился к моим ногам, рыча, глядя на Дюка взглядом, который говорил, что он хочет вырвать ему глотку. Было чертовски заманчиво позволить ему это.
Я опустил винтовку и положил руку на голову Тайсона, потрепав его шерсть, чтобы успокоить. Дюк насмешливо склонил шляпу и, не говоря ни слова, направился в мой дом.
Четверо его людей последовали за ним, и я, нахмурив брови, встал у двери, пока они врывались в хижину.
Снег осыпался с их сапог, пока они ступали по деревянным половицам, отодвигая мебель и заглядывая в шкафы.
Один из них опустился, чтобы пошарить под кроватью, и мое сердце замерло, и я заставил себя отвести от него взгляд и испустить вздох раздражения. Было чертовски заманчиво выпотрошить каждого из них прямо здесь и сейчас. Если они держали Уинтер в плену и навредили ей, то они более чем заслужили такую участь. Однако даже я не смог бы справиться с ними. Пять мужчин в моем доме, еще десять снаружи, большинство из них вооружены винтовками. Но я отметил их. Потому что их судьба была предрешена. Если они наложили руки на эту девушку, то они уже были мертвы. Черт, даже те, кто просто помогал в охоте, были обречены.
С тех пор, как я покинул дом и отправился на эту гору, чтобы жить в одиночестве и попытаться понять, кто я такой, я крутился вокруг тех немногих истинных и честных вещей, которые я знал о себе и которые не могли быть поколеблены тем, что все мое воспитание оказалось ложью. Человек, который меня воспитал, превратил меня в чудовище. И у меня все еще оставалось желание
