Помолчим? - Дарья Тоин
— Кать, давай так. — Раздается позади. — Мы сейчас с тобой сделаем салатик, а я взамен не буду трогать тебя на тренировках. Идёт?
Обернулась.
— Вообще отстанешь и не будешь трогать меня!
Явно сейчас ухмыльнулся.
— По рукам.
Тише. Не визжим. Оборачиваемся и идём к этому гребанному ларёчку. Шаг за шагом. Накидываем рюкзак на плечи, поднимаем голову выше и не плавимся, ощущая на себе его взгляд. Заворачиваю за угол, как вдруг позади раздается его голос:
— О, Стасик, привет! Ну, как работа?
Подхожу к ларёчку, кишащему богатым ассортиментом: наливные яблоки, спелая груша, слива, лук зелёный и репкой, зелень, морковь, картофель. о, помидоры..
— Девушка. — Женщина отрывает взгляд от сканвордов и наконец смотрит на меня безразличным, видавшим лучшую жизнь взглядом. — Можно мне помидорки..
— Сколько?
Ой… да… сколько? Перевожу взгляд на Равиля и не могу оторваться..
Он сидит на корточках и что-то рассказывает какому-то бездомному, тот в ответ улыбается и чешет свою седую бороду дырявой перчаткой. Равиль вдруг словно магнитом поворачивает голову ко мне, встаёт и произносит.
— Погоди, сейчас я тебе яблок помягче у Юльки куплю.. — Да она цены гнёт… — Говорит дедушка. — Что ты, что ты!? Не стоит.. — Ну, и ей детей кормить надо. — Комментирует Равиль, наконец подходя ко мне. — Юль, привет.
Женщина буквально на глазах расцвела и поправила свой не без того притягательный бюст, заставив меня чуть ли не подавиться.
— Слушай, собери Стасику яблок побольше и покрасивее, ладно?
Названная кивает и отслюнявливает пакет, дотягиваясь второй рукой до красной коробки.
— А нам бы с девушкой килограмм помидорок да огурчиков. — А, так вы вместе? — Улыбается женщина, взвешивая получившийся пакет.
Равиль кивает и несётся с яблоками к дедушке. Оборачиваюсь к лавке.
— Так, что там дальше? — Вновь безэмоционально спрашивает Юленька, поднимая взгляд от калькулятора. — Помидоры? — Килограмм. И огурцы… тоже.
Женщина поджала губы и потянулась к овощам. Через мгновение Равиль оказался рядом. Снова слишком близко. Расплатился, получив приличную скидку и обворожительную улыбку в довесок.
Иду за ним, пытаясь не отставать. Он всё что-то увлеченно рассказывает, а я понять не могу, как и зачем эта спина направляется к моему дому. Вот, зачем!? Салат!? Пусть рыбу свою ест!
— Кать, — На ходу оборачивается ко мне. — А ты всегда такая молчаливая?
Поджала губы, стараясь не закричать на него с просьбой не идти так — у нас во дворе яма на яме яму закрывает! А он идёт чуть ли не вприпрыжку! Нет, он точно какой-то ненормальный. Хотя какая мне разница, пусть ноги себе ломает.
Встал возле калитки, ждёт, когда я открою. Дотрагиваюсь до первой цифры и замираю в нерешительности… это дурная идея, но, может, сбежать?
— Кать, либо один лёгкий обед, либо я караулю тебя повсюду. — Чокнутый. — Ага, и ты мне понравилась. Рав.
Девственница. Триста процентов из ста! Зуб даю! Прям точно! В глазах застыло то самое «и хочется, и колется». Охренительно же! А это её «точно не получится» — ха-ха-ха, и ещё раз «ха».
Реснички дрожат, румянец на щеках, боится и одновременно пытается дерзить. Смешная до умопомрачения. Медленно нажимает на циферки, сама не осознавая, что так я их ещё лучше запомню.
Ой, попала ты, Катька, ой, попала.
Оборачивается.
— Слушай, уйди, пожалуйста. — У тебя не прибрано?
Подняла взгляд.
— Что? А… да! Точно! Не прибрано. — Мне плевать, я же поесть. — Там гора посуды.. — Да хоть гора трусов.
Что я только о её заднице-то думаю, а..
И? Кого ждём? Что замерла? Мы о чём говорили-то? А..
Схватил за калитку, потянул на себя. Лишь вздохнула и пошла дальше. Вот и правильно, из двух зол выбирают меня.
— Правильно, Кать. Кстати, а что ты Выкала-то?
Подошли к двери, сняла рюкзак, копается, ключ ищет.
— Рабочая привычка. Вы так лучше понимаете, что ничего вам не светит.
Рассмеялся.
— Когда ты своим ротиком холодно цедишь-то? Тебе там какие-то неуверенные в себе олигофрены попадались?
Нашла ключ.
— Ты с этим завязывай. Знаешь, по себе скажу — наоборот ещё больше заводит.
Вздрогнула. А я объясню.
— Подчинение, детка, и доминирование.
Чуть не задохнулась… Ой, какие мы будто невинные.
— Господи, убирайся уже, ну.
Улыбнулся.
— Открывай уже, открывай, Катюш. Правда, есть хочется. Мы же договорились, я не трогаю — ты кормишь.
Забавно сжимает перед собой кулачки и чуть ли ножкой не топает..
Равиль, перестань смотреть туда, ну. Сейчас с ней закончишь и цепани кого-нибудь тогда, а то этот цветочек ещё обрабатывать и обрабатывать.
О, всё? Успокоилась? Вот и прекрасно. Заходим под писк сработавшего домофона.
Точно, Анькина квартира. А мебель где вся? Ну, и зачем ей двушка, если живёт одна? Заглянул в зал — надувной матрас… Ой, остановись, Равиль, остановись, не надо тебе думать о том, как он заманчиво проваливается при каждом движении. А, да, мы ж на кухню. Посуды, естественно, не оказалось.
Ничего особо и не изменилось, разве что плита новая, ту синюю бандуру я никогда, наверное, не забуду. Впрочем, в моей каморке примерно такая же — от отца ещё стоит.
Сел за стол, притянул ногу к себе.
Пролистываю список «друзей» в той самой социальной сети. Отметаю блондинок, брюнеток, шатенок. Всё не то, всё не так. Губы не те, глаза не такие, бедра некрасивые, голос не радует, душа не лежит. Да что такое-то, а!?
Снова перевожу на неё взгляд. Малышка медленно моет овощи, даже не замечая, что в шуме сильного напора воды сейчас тонет мой тяжёлый выстраданный вздох. Понятно, охотничий инстинкт играет на полную — хочется мне похоже только её. Ну, быва-а-ает, скоро пройдет, проверял уже.
Так, ладно. Что там у нас по плану? Помочь, поговорить, поесть, поулыбаться и если что поцеловать. Тихонько, легонько, нежненько, в щёчку.
С..собака Баскервилей! Катерина.
Отобрала у него нож, быстро заправила салат, поставила перед его носом миску, села напротив, стараясь не рассмеяться от того, как это животное уплетает целое блюдо.
— Будешь?
Помотала головой.
— Что так?
Пожала плечами.
— Оставить? Я просто всё могу сейчас съесть. — Ешь.
Улыбнулся, принимаясь за дело. Закончил, показала рукой в сторону двери, отбирая посуду. Убрала в раковину, включила воду и вдруг окочанела от… внезапного порыва его горячих губ, медленно спускающихся по моей шее.
О, Господи. Словно тысяча иголок насквозь, подавила огромный ком и резко ударила локтем назад — прямо в живот.
Ойкнул, подействовало. Схватилась за шею, обернулась к нему и почти закричала.
— Убирайся. Черт возьми! Равиль, убирайся отсюда немедленно!
Он расправил плечи, улыбнулся и
