Наш секрет - Ольга Джокер
Поставив коробку с тортом на деревянный стол, я иду к багажнику и выгружаю покупки. Одноразовые тарелки, вилки, фрукты, шампанское. И два картонных стаканчика с почти остывшим чаем.
— Алкоголь? — удивляется Саша. — Ты же за рулем.
— Так я и не буду пить. Пить будешь ты. Будешь же?
— Не откажусь. У меня сегодня стресс.
— Стресс обязательно нужно снять.
Я откупориваю бутылку, пробка отлетает куда-то в сторону, а часть игристого проливается на снег. Саша визжит и смеется. У нее красивый смех. Звонкий, озорной. И заразительный. Не замечаю, как подхватываю и тоже начинаю смеяться.
— Со мной такое впервые, — произносит Златовласка, сделав глоток. — Я первый раз испортила свой идеальный торт!
— Все когда-нибудь бывает в первый раз.
— Это по твоей вине, Иван, — произносит она с улыбкой.
— Можешь называть меня Ваней. Только тебе разрешаю.
— Спасибо, очень великодушно с твоей стороны. Кстати, Ваня, как ты вообще оказался в моем дворе?
— Захотел тебя увидеть.
— Но я же могла не выйти!
— Но ведь вышла.
Саша цокает языком, отворачивается к столу и открывает коробку. Осторожно выкладывает торт на пластиковые тарелки и самую большую порцию протягивает мне.
— Это муссовый ягодный торт с зеркальной глазурью. Был.
— Ну почему был? Он и сейчас есть.
Наколов на вилку кусок, пробую. Вкусовые рецепторы активно пробуждаются. Охрененный торт, правда. Тает во рту, сладкий. Что еще нужно? У Саши золотые руки.
— Вкусно. Очень.
— Спасибо, — смущенно произносит Златовласка.
— Значит, ты кондитер, — резюмирую я. — Давно работаешь в «Плюшке и Ватрушке»?
— Давно. Меня туда сразу же после окончания училища взяли.
— Почему именно кондитер?
— Ой, тут все банально. Не то чтобы у меня тяга была… Я вообще хотела поступать в театральный, — усмехается Саша. — Но родители не отпустили в другой город.
— Почему?
— Чтобы под присмотром была, — пожимает она плечами. — Мама всегда говорила, что самостоятельная жизнь развращает и сбивает с истинного пути.
Я удивленно вскидываю брови, но не перебиваю. Златовласка пьет шампанское, закусывает тортом и начинает много разговаривать. Под действием алкоголя она расслабляется и отпускает себя.
Доев свою порцию, я ставлю тарелку на стол. Запиваю холодным чаем. И нагло разглядываю Сашу. Внешне она очень мне понравилась. Теперь хочется увидеть без одежды. Без куртки и свитера. Чтобы трогать, чувствовать. Фантазия тут же рисует, какая у Саши фигура и грудь. Тут точно тройка, не меньше.
— Ты испачкалась, — произношу я, поднимаясь глазами к хорошенькому лицу.
Саша в этот момент заканчивает рассказывать, как сложно ей давалась выпечка мучных изделий.
— Испачкалась? Где?
Я подхожу ближе, смотрю на нее сверху вниз. Глазища большие, горящие. Пухлые губы слегка приоткрыты. Представляю, как она этими сочными губами будет принимать мой член. Глубоко и часто. От развратных мыслей в паху ощутимо тяжелеет.
Обхватываю ее лицо ладонями. Склонившись, слизываю с уголка губ каплю крема.
— Вот здесь.
Златовласка не дышит, кажется.
Я вжимаю ее в себя, Саша упирается ладонями в грудь. Заметно напрягается, но не отталкивает. Пахнет сладко — ванилью, корицей. Не духами — своими кондитерскими штучками. Колдовскими. Потому что приворожила меня с первой встречи. Попробовал фруктовые корзинки и пропал.
Касаюсь губами ее губ. Действую максимально нежно и осторожно, чтобы не спугнуть. Будто по тонкому льду хожу.
Саша вздыхает, встает на носочки. Обнимает меня за шею. И всё. Голову сносит.
Впиваюсь в ее губы, жадно сминаю. Толкаюсь языком в рот, она позволяет. Ерошит мои волосы на затылке и тихонечко стонет.
Торт вкусный, но она еще вкуснее. Оторваться нереально. Я понимаю это, когда пробую. Еще и еще.
Проскальзываю ладонью под теплую плюшевую пижаму, глажу идеально плоский живот. Для кондитера это законно вообще? Я не ошибся, когда представлял Сашу без одежды. Она хороша. Хороша — не то слово. Златовласка охуенна. Скольжу ладонью выше по гладкой коже. Касаюсь груди, нетерпеливо сжимаю. Точно, тройка. Упругая, сочная. Блядь, увидеть бы глазами.
— Саш, поехали куда-нибудь, — жарко шепчу я ей в губы. — Хоть на другой конец света отвезу, если в городе не хочешь.
Златовласка резко отшатывается, вскидывает на меня свои глазища. Часто моргает и отходит на шаг назад.
— Ваня, я не могу. Это ошибка. Огромная ошибка.
Она поднимает правую руку, но я не сразу соображаю, в чем дело, из-за сильной похоти, затмившей разум.
— Я замужем, — произносит Саша хрипло, показывая золотое кольцо на безымянном пальце. — Замужем, понимаешь? И мужа безумно люблю.
Глава 10
* * *
Я внимательно осматриваю Сашу, будто впервые вижу. Она замужем? Реально? Вот это новости! Молодая ведь девчонка. И когда только успела? Или в маленьком городе это норма?
— Мне похер на твое семейное положение, — заявляю серьезно.
Саша делает еще один шаг назад. На всякий случай. Одергивает кофту, кутается в куртку. Все верно, потому что я за себя не ручаюсь. Член стоит колом, до боли упирается в молнию. Хоть снимай штаны и ныряй в сугроб, чтобы остыть.
Злость берет. Я хочу продолжить начатое. Хочу видеть и чувствовать третий размер златовласки. Хочу ее трахать. Всю ночь, а лучше несколько. При чем тут какой-то муж?
— Мне не похер, Ваня, — растерянно качает Саша головой. — Я же русским языком говорю: это была ошибка. Понимаешь, я думала, мы по-дружески прокатимся, съедим торт и пообщаемся.
— По-дружески? Ты шутишь? Саша, я с девочками в последний раз дружил в детском саду.
— Да боже! Почему у тебя все к сексу сводится?
— Дай-ка подумать. Потому что ты стонала мне в губы? Потому что отвечала на поцелуй? Потому что дрожала, когда я тебя трогал?
— Я просто замерзла!
— Готов поспорить, ты мокрая. Там.
Саша топает ногой. Хочет, чтобы замолчал, но меня уже несет.
— Или у вас игры такие? Заводишься от чужих мужиков, а потом разогретая возвращаешься к любимому супругу под бок?
— Фу, хватит! Достаточно! — повышает голос златовласка. — Извращенец! Ты чертов извращенец!
— Пусть так. Но мое предложение по-прежнему в силе. Поехали, Саша. Назови условия. Или можем заняться сексом прямо в машине, если тебя не смущает антураж.
— Просто отвези меня домой, — цедит Саша сквозь зубы. — Прошу.
Щелкнув брелком, я открываю машину. Убираю мусор со стола, забираю недоеденный торт. Жалко оставлять его голодным зверям на съедение.
Пытаясь остыть, закуриваю сигарету и делаю глубокую затяжку. Давно меня так не обламывали. Вернее, никогда. Обычно девушки сразу же сдавались. Если были несвободны, то после первой встречи этот вопрос
