Запретный плод (СИ) - Дражинская Валерия

12

Женя

— Присядем? — почти пустой бутылкой Дима машет в сторону столика с двумя мягкими креслами.

Молча иду туда. Лицо всё ещё горит. Надеюсь, он поверил, что я не специально всё подстроила. И так вечно перед ним недалёкой малолеткой выставляюсь. А тут вообще абзац — зная, что он может прийти улеглась спать в одних стрингах. Каюсь, изначально, где-то глубоко внутри, очень-очень глубоко, так и хотела. Но пока успела осознать глупость своего поступка — уснула. Бессонная ночь и ранее пробуждение дали о себе знать. Образовавшееся за год закономерность не подвела и в этот раз — приснился Дима. Приятная нега до сих пор пульсирует между ног. Тяжело осознавать, что это был всего лишь сон, который никогда не станет реальностью.

Уже тысячу раз пожалела о своем утреннем поступке. Ну зачем было нарываться? Решила же отпустить! Взрослое взвешенное решение. Так нет же, продолжаю вести себя как озабоченная малолетка.

От самобичевания спасает его главный организатор. Дима присаживается напротив. Одним глотком допивает коричневую жидкость в бутылке и ставит её на столик. Смотрит на меня. Пристально. То, что он собирается сказать мне не понравится. Однозначно! Не знаю куда девать руки. После недолгих бесполезных манипуляций зажимаю их между колен.

Я всегда чувствую себя перед ним неоднозначно. Изначально он меня пугал. Потом, когда влюбилась, коробил и смущал, да и боязнь никуда не делась. После отдыха появилась безрассудная, появляющеюся вспышками, смелость, толкающая на необдуманные поступки. Сейчас же он выпил бутылку крепкого спиртного, и я не знала, чего от него ожидать. Пьяным он не выглядел.

— Дим? — на выдержав молчания, позвала я.

Он устало вздохнул и, опустив голову, начал разминать рукой затылок.

— Тебе не холодно? Может пойдешь переоденешься?

— Нет.

— Хорошо! Коротко и по делу, Жень. У тебя есть три претендента на твою руку, выбранных твоим отцом, — вновь смотрит на меня, но уже так, что у меня не остаются сомнений — не шутит, — Если к твоему двадцати одному году ты будешь не способной занимать должность генерального директора, эта прерогатива отойдет твоему мужу, за которого тебе придётся выйти замуж, чтобы не лишиться благ безбедной жизни. Короче, наследства.

— Я не понимаю…, — это реально бред, — Сейчас двадцать первый век, о каком замужестве идёт речь?

— Твой…, — в связи с изложенной ранее информацией, не обращаю внимание на явную и не уместную заминку, — отец решил обезопасить твоё будущее от тебя самой.

— Я в это не верю! — возмущённо восклицаю я и тут же настораживаюсь, — И кто будет оценивать мои способности управления, когда придет время?

— Несколько проверенных Михаилом людей, — невесело усмехается, — И я.

— Кто бы сомневался!

— Если по каким-то уважительным причинам у тебя не сложиться ни с одним из кандидатов в мужья, ты можешь выбрать сама, — в голове не успевает отложиться услышанное, как Дима вновь меня ошарашивает, — Если он устроит меня.

Что???

— Что? — я подрываюсь с места и в бешенстве скидываю рукой пустую бутылку в бассейн, — Это как такое возможно?

На Диму мой порыв не производит впечатления, и он продолжает говорить безразличным голосом:

— После того как ты, или твой, надеюсь, мифический муж, вступишь в права наследия, я ещё три года буду следить за делами компании. Если руководство покажется мне не приемлемым и это подтвердят акционеры, контрольный пакет акций вернется в моё распоряжение.

— Почему папа так тебе доверял. Это ведь не нормально! — такое просто не укладывалось у меня в голове, — Ты ведь адвокат. И запросто можешь оставить меня ни с чем.

— Да, Женя! Могу! — смотрит в упор, взгляд теряет отстраненность и делается жестким, — И я хочу, чтобы ты понимала это! И начала относится к сложившийся ситуации серьезно.

— Бред! — обречённо падаю обратно в кресло, роняя лицо в руки.

Диме, наверное, кажется, что на сегодня мне недостаточно унижений и он безжалостно продолжает говорить:

— Тебе ничего не остается как принять уже случившееся. Обижаться, просить, давить, топать ногами тебе уже не перед кем. Решение твоего отца окончательное. Выложенное на бумаге. Оформлено так, что даже суд не поможет. Изменить ничего нельзя. Подумай хорошо, — с таким «милым» напутствием, он поднялся и направился в дом, бросив напоследок с усмешкой, — Приятных сновидений, Жень!

Я честно подумала. Минут пятнадцать. И поняла, что ещё не произошло ничего страшного. А потом до меня дошёл один неуточнённый нюанс, и я помчалась наверх в комнату Димы.  На эмоциях забыла постучаться, о чём сразу же пожалела. Он спал на кровати, закинув руки за голову. В одних боксерках. Свечение от луны и звезд с окна давал возможность рассмотреть в темноте его идеальное смуглое тело. Я тупо стою и рассматриваю его. Вот взгляд подымается к лицу, и я с ужасов замечаю, что Дима не спит, а тоже смотрит на меня. Выражения глаз понять невозможно, но лицо напряженное. Когда пауза чересчур затягивается, я прочищаю горло и выдыхаю лишь одну букву:

— Я…, — на больше меня не хватает.

Он какой-то непонятной силой удерживает мой взгляд. Не отпускает. А губы выдают категоричное:

— Иди спать, Женя!

Слегка встряхнув голову, сбрасываю оцепенение.

— Мне нужно знать, кто те три претендента, которых выбрал отец, — наконец говорю причину своего ночного визита.

— Узнаешь. А сейчас иди спать. Сейчас же, — видя, что я колеблюсь повышает голос, — Выйди!

Поворачиваюсь и ухожу. Обидно до слёз. Он никогда раньше не позволял себе со мной такого.

13

Женя

Узнаешь?! От этого Диминого «узнаешь», я весь остаток ночи не могла уснуть. В семь утра, при полном офисном параде, уже сидела в холле попивая кофе, чтобы его не пропустить. Пришлось просидеть в ожидании целый час, бездумно листая обновления в соц. сетях. Ровно в восемь Его Величество спустилось вниз. У него что будильник в шикарную пятую точку именно на это время вмонтирован?

— Доброе утро! — неестественно широко улыбнулась я.

— Ты уже готова? Поехали, — что-то он сегодня не особо в настроении.

— Как скажешь! Ты ведь здесь главный, — не удержалась от подкола, на который он не обратил внимания.

Странный он какой-то последнее время. Смотрит непонятно, не как раньше, ночью впервые на моей памяти вышел из себя, сегодня вон вообще задумчивый, как будто и не здесь.

На улице мимоходом бросает Косте.

— Езжай за нами на астоне. Теперь и в офисе не будете от неё отходить.

Я вздыхаю, не возражая. А смысл?

В машине после десятиминутного игнорирования меня, когда он тупо уткнулся в телефон, что-то там печатая, я не выдержала:

— И?

— Данные твоих женихов я скинул тебе на почту. Предвидя твой дальнейший вопрос — они в курсе ситуации и все трое согласны.

— Я думаю! — горько усмехаюсь я, — Шкура убитого медведя то немаленькая.

— Поражён! — Дима наконец-то отрывается от телефона и смотрит на меня, как прежде, слегка снисходительно, — Откуда такое знание русского фольклора?

— Папа, — поясняю просто, — А если они мне все втроем банально не понравятся?

— Это не уважительная причина. Нужен более весомый аргумент.

— Например?

— Такой, который я посчитаю разумным.

«А не много ли ты на себя берёшь, без году дядя?!» — хотелось бросить ему в лицо, но я сдержалась.

— И как я сама не догадалась! — произношу себе под нос.

— Так что вперёд выбирать. Чем раньше начнёшь, тем больше времени сможешь провести с возможным мужем, чтобы получше его узнать, — на его губах появляется едва заметная улыбка, — Или всё же займись вплотную компанией. Ты умная девушка, Женя и у тебя всё получится.

При такой перспективе я неосознанно кривлюсь, и Дима это замечает.

— Понятно! — протягивает равнодушно, но я угадываю в голосе разочарование.