Любовь не по канону, или идите к черту! - Евгения Светлакова
Я сжал кулаки, жалея, что не могу вернуться и ответить на удар. Как же меня бесят люди!
— А молчать ты можешь? — не унималась Фаина Григорьевна. — Что вчера ты в компании устроил? Вот тут точно обошлось без Димы!
— А ты видела, что у тебя там происходит? — вскипел я.
— Но это не значит, что можно оскорблять всех без разбора! Научись сдерживать себя! Иначе…
— Что? — я подскочил с места.
Так и хотелось уйти и хлопнуть дверью. Но оставить больную тетку без помощи… Не то, что совести не хватит, элементарная ответственность за фирму не позволит. Но надо признаться хоть себе, слова “будешь отстранен” были желанны.
— Пойдешь к Артему, — ответила тетка, не сводя с меня взгляда.
— Вот еще!
— Пойдешь, если еще раз не сдержишь язык за зубами и напросишься на драку. Понял? А теперь ушел с моих глаз, и учти, если хоть один сотрудник сегодня пикнет о том, что на него наорал директор…
— Ладно, я тебя понял, — я уже развернулся к выходу, когда меня окликнули.
— Кстати, будь добр, занеси вон те книжки Артему, я их прочитала, — мне показали на внушительную стопку книг фэнтези. — И попроси занести новых.
— Позвони, он сразу придет и занесет.
Не хочу быть мальчиком на побегушках. И так чувствую себя прислугой при тетушке. Но тут ничего не попишешь, это сейчас моя обязанность, но, все-таки, бегать с книжками?
— Занеси, — мне в спину прилетела подушка.
Я зашипел, но взял стопку и поспешил убраться, пока еще что-нибудь не придумали. Спускаясь по лестнице, невольно вспомнил розовое существо с приклеенной улыбкой, мысленно помянул черта и все знакомые проклятия. Надеюсь, она сегодня опаздывает на работу, или ушла этому идиоту за кофе. Время-то всего девять утра. Не хочу портить себе настроение созерцанием этого жизнерадостного пони с приклеенной улыбкой.
Дойдя до злосчастной двери, зажал кнопку звонка и стал ждать.
Потребовалась минута или две непрерывного треска звонка, чтоб за дверью послышались шаркающие шаги и замок повернули.
— Ирка, ты охре… — выдал заспанный мозгоправ и осекся, глядя на меня.
Я же, в свою очередь, рассматривал встретившего меня друга. Растрепанный вид, футболка с енотом, если не ошибаюсь Ракета из “Стражей галактики”, домашние брюки с Суперменской символикой и тапки-единороги. Последнее — это он точно серьезно? Или жена забыла, а он пользуется?
— Зеллер, ну у тебя и вид, — закончил свою речь Артем.
— Кто бы говорил, — ответил я и протянул ему книги. — Забирай, а мне работать надо.
— Рано еще, заходи, сейчас Ира кофе принесет, поговорим, — меня бесцеремонно схватили и затащили в квартиру, даже не дав возразить.
Папанько втолкнул меня в комнату, где мы сидели позавчерашним утром, когда розовое недоразумение спалило мою рубашку.
— Мне, между прочим, на работу надо, — рыкнул, подумывая, не ударить ли мозгоправа.
— Ничего, целее сотрудники будут. Да-а, — протянул он. — Вид у тебя и так-то всегда, мягко говоря, бандитский, но сегодня ты просто превзошел самого себя. Откуда рана?
— Об мою голову разбили кружку, — сознался, прекрасно понимая, какая последует реакция.
— Крепкий, однако, у тебя череп, — покачал головой Артем. — Даже кружки ему не страшны.
— Очень смешно, — хмыкнул я, окидывая взглядом прикид мозгоправа. — Ты всегда так ходишь? И не стыдно перед девушкой?
Для меня было странно, что кто-то может позволить себе появиться перед подчиненным в таком виде. Или у них другие отношения? Тогда и того хуже, служебный роман? Не думал, что мой ненормальный друг может так низко пасть.
— Ну не голый же! — отмахнулся Папанько. — Да и речь сейчас не обо мне. Ты лучше скажи, опять не сдержал свой сарказм?
— А тебе-то какое дело?
Чует мое сердце, книги были только предлогом, и меня сразу решили сдать Папанько.
— Да так, переживаю, — уклончиво ответил Артем, задумчиво почесывая голову.
В прихожей скрипнула дверь, и тут же раздался жизнерадостный крик, которого я так боялся услышать:
— Артем Васильевич, подъем! Я принесла ваш кофе, и еще мне удалось купить по акции ваши любимые булочки!
И все таким тоном, будто не о своем приходе сообщала, а о великом счастье. Меня аж передернуло, я машинально поискал глазами, куда спрятаться. Ну как можно быть настолько жизнерадостной? Моя реакция не ускользнула от Папанько, и я готов поспорить, что увидел в его глазах усмешку.
— Ира, мы тут! — крикнул в ответ помощнице мозгоправ.
— Мы? — девушка заглянула в комнату, и я точно заметил, как дрогнула ее рука, что держала напитки.
— Зрасти, — выдавила из себя розововолосая.
На ее лице застыла растерянная улыбка вперемешку со страхом. Я изобразил на своем нечто похожее на приятную улыбку, но, судя по ужасу, промелькнувшему в глазах, у меня снова вышел хищный оскал.
— Доброе утро.
* * *
Ирина
Почему? Почему этот злыдень снова тут?
Руки затряслись, я поспешила поставить кофе на стол. Да от одной только его улыбки хочется бежать, и как можно дальше. А еще этот свежий порез, рассекший бровь, зашитый, но явно болезненный, да и припухший. Он его даже не заклеил! А если зараза попадет?
Черт, о чем я думаю?! Это его дело, не мое. Вообще, что он делает тут?
— Отлично, Кость, бери кофе и булочку, я сейчас вернусь, — шеф в своей безумной пижаме и тапках проскочил мимо меня. — Ир, развлеки гостя.
Я должна остаться с ним наедине? После того, как испортила ему рубашку? Да я что, похожа на самоубийцу?
Взгляд, которым меня одарил гость, явно не предвещал ничего хорошего.
— Артем Василевич! — не придумав ничего лучше, я поспешила вслед за боссом.
— Ну, что такое? — ко мне обернулись, и посмотрели как на несмышленого ребенка.
— Он же меня за рубашку убьет, — прошептала, чтоб меня не было слышно в комнате.
— Да брось! — беспечно махнул рукой шеф. — Он о ней уже и думать забыл, тоже мне проблема!
— Вот уж не верю, — продолжила я все так же тихо. — Да вы его лицо видели? Он взглядом меня чуть не испепелил!
— Не придумывай, он просто сам по себе такой. Вон, опять поплатился за свой негатив.
— А я такими темпами поплачусь за свой оптимизм, — обреченно выдохнула я.
— О да, вы у меня тут две противоположности, — странно хихикнул Артем.
— Не смешно! — я топнула ногой и повысила голос.
— Так я и не смеюсь. Я просто констатирую факт. Один ненавидит весь мир, все ему плохо. Вторая — любит настолько, что не замечает
