Принцесса из села (СИ) - Светлана Штауб
Я, всё ещё пребывая в состоянии относительной прострации, сидя на стуле с ватными ногами, обдуваемая свежим выпуском журнала, никак не могла понять, во что вообще ввязалась. Мне хотелось побыстрее прийти в себя, а затем и вовсе сбежать от этого хаоса. Люди говорили. Говорили не только Герман и француз, но и почти все присутствующие что-то говорили, отчего голова, и без того не готовая к суматохе и суете, гудела с каждым разом всё сильнее и сильнее. В какой-то момент я не выдержала, снова отмахнулась от журнала. Кто-то рядом произнёс: «скорая уже в пути». Я развела руки в стороны, отгоняя прилипших со всех сторон мужчин, и громко выкрикнула:
— Хватит!
Выкрикнула, и тут же схватилась за голову.
— Зачем же это всё… — тихо пробубнила себе под нос.
Мужчины расступились. Стало легче дышать. Я устало смотрела на свои босоножки, продолжая держаться обеими руками за голову. В помещении стало тише. Кто-то подошёл — я поняла это по терпкому запаху дорогого парфюма, перемешавшегося с запахом властного мужчины. Я не видела, кто приблизился, но уже знала. Знала наверняка. Всё вокруг заполонила энергетика какой-то… уверенности, я просто не могла противостоять этой уверенности, надвигавшейся на меня с невероятной скоростью.
Чуть приподняв голову и убрав волосы с лица, я уставилась в бездонные сумрачные зрачки босса. На секунду наши взгляды переплелись. Было невозможно оторваться. Меня будто пленили, привязали к нему. Я не могла шевельнуть головой так же, как не могла оторваться, заколдованная блеском глаз. Громадные скулы пришли в движение. Взгляд скользнул на манящие, полные упрямости губы. Ещё чуть-чуть и я готова была вцепиться в них своими. Ещё чуть-чуть… он раскрыл рот…
Я тут же пришла в себя.
Звонкая пощёчина эхом пролетела по всему помещению. Если бы я вообще понимала, что делаю, возможно, этого бы не произошло. Почему-то мне показалось, что он хочет поцеловать меня, но почему? Потому что этого хотела я? Но я не могла допустить подобного. И только после того, как на щеке Германа Дмитриевича остался слабый румянец от удара, прикрытый мощной щетиной, я вдруг поняла, что постепенно схожу с ума.
Во взгляде босса не было недопонимания. В нём горела ненависть. Скулы напряглись так, словно он готовился сожрать меня с потрохами. Я бы сама была не в восторге на его месте. Но логичных оправданий на тот момент у меня не было.
Рука Германа Дмитриевича почти вцепилась в хрупкое запястье, но меня спас очередной возглас французского гостя.
— Это просто невероятно! Что за пылкая женщина! Сколько в ней страсти! Только посмотрите! Герман, теперь я ни на секунду не сомневаюсь, что это твоя сестра!
Герман Дмитриевич опустил руку, обернувшись к говорящему. Он медленно поднялся, пытаясь сохранять самообладание, поправил пиджак, и обратился к людям в помещении:
— Господа, прошу прощения за инцидент. К сожалению, моя дорогая сестра сегодня не в духе.
— Прекрати, Герман! — не унимался мужчина с акцентом. — Это просто чудо! Я готов работать с вашей компанией, но только при одном условии.
Герман Дмитриевич непонимающе дёрнул подбородком. Указательный палец иностранца уставился на меня.
— Эта девушка должна участвовать во всех предстоящих показах. Мы не можем упускать такой бриллиант! Это то, что нужно моей новой коллекции!
Взгляд босса плавно переполз на меня. Я всё ещё слабо понимала, что натворила, но уже где-то рядом витала мысль о том, что мне крышка. После такого, я не просто уволюсь… как бы после такого не уволиться посмертно…
Тряхнув головой и хорошенько поморгав, я поднялась с кресла.
— Вы вообще понимаете, что говорите? — обратилась я к иностранцу.
Внезапно, остальные присутствующие стали поддерживать француза. Они кидали одобрительные высказывания и всячески с ним соглашались — я должна выйти на подиум, должна стать лицом новой коллекции.
— Да вы просто ненормальные… — моё высказывание потерялось в общем гаме голосов.
Герман Дмитриевич посмотрел на меня. Он сам не понимал, что происходит. Твёрдый, уверенный в себе сухарь и тиран потерял контроль над ситуацией? Не может быть! Что за чудо?
Ко мне подошёл Михаил Антонович.
— Я разве не упоминал, что у наших гостей довольно странные понятия не только о семейных ценностях, но и вообще обо всём?
— Нет, — сухо ответила я. — И что теперь делать? Я не хочу становиться куклой.
— Куклой? — Михаил усмехнулся. — Тебе предлагают шанс стать звездой. Советую не потерять его.
— Безмозглой куклой, — продолжила настаивать я. — А что за коллекция? Я соглашусь только при условии, что это будет новая коллекция паранджей.
Михаил чуть ли не захохотал.
— Нет, дорогая моя, боюсь, придётся показываться во всей красе.
Я пододвинулась ближе к заместителю, приставила ладонь к губам и прошептала на ушко заместителю:
— Как только всё закончится, я зайду к вам, напишу заявление по собственному.
— Боюсь, дорогая, это уже не поможет.
Отвернувшись от Михаила, я встретилась взглядом с Германом Дмитриевичем. Начальник не был доволен происходящим, он готов был рвать и метать — каждая мышца на его лице говорила об этом. Но он не мог ничего поделать, так как практически все инвесторы к этому моменту уверенно обсуждали мой предстоящий выход на предстоящий показ.
***
— И что мне делать? — поинтересовалась я у мамы, сидя на кухне дома, в котором провела детство.
Всё здесь отдавало привкусом беззаботных времён,
