Жених для неудачницы (СИ) - Казанцева Елена Анатольевна

В комнату влетела медсестра, взглянула на меня и закричала кому-то в коридор: Илья Кузьмич, в шестую палату зайдите, пациентка очнулась.

Тут же, как ураган в палату ворвался мужчина, молодой лет так 30–35, в белом халате, с всклоченными волосами, и начался осмотр, опрос.

Илья Кузьмич что-то сверял в своих бумажках, заставлял смотреть на молоточек, водить глазами, все время что- то записывал. Потом дал назначения сестре и ушел.

Опять лежу, просто отдохнуть не дают, пришла медсестра со стойкой и кучей флаконов на ней, ставит капельницу, потом появилась нянечка с обедом, долго пыталась накормить меня с ложки. Меня тошнит, кушать совершенно не хочется. Нянечка чем-то напоминает мне бабушку, но даже ее увещевания, что надо покушать, чтобы быстрее выздороветь, не помогают. Через час уходит сестра с флаконами, нянечка уносит недоеденный обед, и я снова остаюсь одна.

После обеда нарисовалась мама Ангелина, вплыла в палату вся такая красивая, в новом коротком платье футляре красного цвета, с сумочкой от именитого бренда, в сапогах ботфортах. Волосы уложены в сложную прическу, лицо с ярким макияжем, вся увешана дорогими украшениями.

Она осмотрела палату, хмыкнула и подсела к кровати ближе.

— Я пришла с тобой поговорить, — начала она, жеманно поджимая губы пельмешки.

— Я поняла уже о чем.

— К тебе следователь придет, так вот, скажешь, что нечаянно упала и ударилась, Семен пообещал, что так больше делать не будет, у него и так проблемы на работе, не усугубляй.

— А как в следующий раз будет? Снова ремнем или сапогом по морде?

— Семен пообещал держать себя в руках, ты сама виновата, не надо было с бабкой сидеть, видишь, что у нас гости, могла бы с гостями побыть, ничего бы не случилось, просто больше его не зли, делай, что прикажет и все будет хорошо.

— Я все время делаю, как он приказывает, но что-то мне это мало помогает.

— Полина, ты все всегда делаешь назло, даже когда выполняешь, что тебе приказали. Ты все делаешь с таким выражением лица как будто из-под палки, это хоть кого взбесит, просто надо быть услужливой и покорной, и никто тебя трогать не будет.

У меня не было слов, оказывается, я сама виновата. Если раньше мне Ангелина иногда пощечину отвесит, ну по рукам ударит, то сейчас в ходу ремень, скалка и прочие предметы быта. Иногда просто так, просто за то, что, по их мнению, на них как то не так посмотрела. Но воевать с ними мне не очень хотелось, знала, что проиграю.

Ангелина посидела не более 15 минут и ушла.

Сразу после нее в палату зашла старенькая нянечка, — Что за фифа к тебе приходила? После нее так и хочется палату проветрить, за километр духами несет, как не в больницу пришла.

— Мачеха моя, Ангелина.

— Тю, девонька, а что отец твой?

— Нет, у меня отца, только мачеха и отчим.

— Это отчим тебе так?

— Упала я, …сама…

— Ой, милая, не надо сказки рассказывать, я тут давно работаю, всего насмотрелась, если сейчас его не прижмешь, то с каждым разом все хуже и хуже будет, пока совсем не убьет, вот придут к тебе из милиции, все им и расскажи, его быстро прижучат.

— Мой отчим — майор, работает в милиции, так что бесполезно.

— Да, ужо….Уходи от таких родственников, чем скорее, тем лучше, девонька.

Я и сама знала, что надо бежать, но вот куда и как, без документов и денег далеко не убежать.

Потом ко мне прибежали девчонки из аптеки, и зашёл Витька, девчонки над ним всячески подтрунивали, припоминали ему падающие штаны, Витек бледнел, краснел, надувался как индюк и в конце концов сбежал.

Вечером меня ждал еще один сюрприз. Ко мне заглянул мой случайный знакомый Денис.

Сказать, что я была удивлена, это ничего не сказать, у меня было ощущение, что просто челюсть отпала и обратно встать не могла. И голове стало как-то лучше сразу, а в животе снова вспорхнул рой бабочек, а точнее стадо бегемотов в виде бабочек, они прошлись своими ножищами мне по сердцу, потоптали желудок, а может не желудок, сразу вспомнилась наша первая встреча с ним…Так приятно кружится голова….

— Привет, красотка, — он зашел, широко улыбаясь, держа в руках огромный пакет с фруктами и сногсшибательный букет из огромных белых лилий.

— Привет, а ты откуда здесь?

— Ну, ты же не дала мне телефон, я тебя с собаками искал по всему городу, вот, нашёл, — он улыбался во все 32 зуба.

— Я рада, что ты меня нашел.

— Правда, я рад, что ты рада, — и мы вместе засмеялись. Хотя смеяться мне было больно, жутко болели ребра.

— А, если серьезно, — он перестал улыбаться, и лицо его стало печальным, — То я тут в командировке, приехал устанавливать медицинскую аппаратуру, после установки и наладки, мы первое время помогаем медикам. В тот вечер, когда тебя привезли, я был в больнице, сразу узнал тебя, все дни, пока ты лежала без сознания, я приходил к тебе, — Денис говорил с какой-то печалью в голосе, ресницы его подрагивают, брови сошлись у переносицы, я вижу, что ему больно и горько вспоминать.

— Спасибо, Денис.

— Я бы убил ту суку, которая сделала с тобой это, — глаза его недобро сверкнули.

— Не нужно, считай, я упала сама.

— Неужели ты будешь это терпеть? Это ведь не первый раз? Да?

— Денис, у меня сложная жизнь.

— Хочешь, я увезу тебя с собой, я через месяц домой возвращаюсь? В Москву.

После этих слов мое сердце остановилось, затем радостно забилось в тахикардии, наверное, у меня подпрыгнул не только пульс. Он позвал меня с собой? Может, я ему нравлюсь? У меня перехватило дыхание, еще мгновение и побегут слезы, я тяжело вздохнула.

Может, это решение проблемы? Но чертова память подкинула мысль, кто мой отчим, вот далеко ли я успею убежать….

Закроет Дениса в каталажку, а меня на дачу отправят, замуруют там, и поминай, как звали.

— Ты расстроилась, детка?

— Нет, что ты. Я так рада снова тебя видеть.

— А что ты скажешь на мое предложение?

— Прости, но это вряд ли получится.

— Я тебе не нравлюсь?

— Очень нравишься, но у нас ничего не получится…

— Почему?

— Это сложный разговор, давай в другой раз…

— Прости, не подумал, тебе надо отдыхать…

Он поцеловал меня в щеку и, пожелав выздоровления, ушел.

Только за ним закрылась дверь, меня накрыло, впервые меня поцеловал мужчина, коснулся моей кожи твердыми, горячими губами. От одного прикосновения по всему телу разбежалось тепло, волоски на руках и ногах встали дыбом, и где-то внизу живота разлилось горячим желанием. Еще никогда я не испытывала ничего такого. Да и кому я могла такое испытать?

Витька однажды попытался меня поцеловать, до сих пор вспоминаю это с отвращением, словно верблюд слюнями своими испачкал. В школе я была тихой и не заметной, мальчишки обходили меня стороной, а в фармацевтическом училище у нас не было мальчиков.

Я, конечно, понимала, что ничего дальше не будет, что мне не даст Ангелина продолжить эти отношения, а потом он уедет. Наверное, у него много знакомых девушек, пройдет время, и он забудет меня. Но я его никогда.

Та и лежу теперь одна со своими мыслями….

В больнице я лежала десять дней, Денис приходил ко мне каждый вечер и развлекал меня, он читал мне книги вслух, так как доктор запретил мне самой читать, а когда доктор снял ограничения, принес мне планшет, на который скачал дюжину фильмов, и мы вместе их смотрели по вечерам. А ещё я узнала, что живет он в Москве, и подруги у него нет, почему то эта мысль меня очень обрадовала. Не просто обрадовала, я готова была прыгать до потолка, бежать за ним без оглядки, хоть в Москву, хоть на край света. Каждый раз, прощаясь, он нежно меня целовал, как будто я хрустальная и рассыплюсь сейчас на тысячи мелких осколков. Мое сердце билось сильнее, волна чувств захватывала меня и уносила ввысь, ни к кому у меня не было таких чувств. Тем горше было осознание, что это скоро кончится, ведь меня выпишут из больницы, а у него кончится командировка, и он уедет домой.

Мои чувства к нему были другими, я не могла себе описать, что я чувствую, но так как с ним у меня не было ни со Стасом, и уж тем более с Витькой.