После расставания. Вернуть Любовь - Мила Реброва
– Я не обязан спрашивать разрешения. Это мой дом, и я могу приводить в него кого пожелаю, – отрезал Глеб.
Больше заводить разговор я не стала, весь путь молча любуясь своей девочкой и лаская ее.
***
– Проходи, – подтолкнул меня в спину Глеб, когда дворецкий, да-да, настоящий дворецкий, открыл нам дверь! Сначала шок от увиденного дома, а теперь это! Я, конечно, знала, что Глеб богат, даже знала, что он унаследовал графский титул, но я даже не представляла, что всё настолько серьезно!
Я даже в фильмах не видела таких домов. Даже их холл был больше огромной квартиры, где мы жили с Глебом!
Сейчас, вспоминая, как сильно я спорила, говоря, что не могу принять от него на день рождения курсы по кондитерскому мастерству, я понимала, как, должно быть, глупо и смешно выглядела в глазах Глеба. Для такого богача это были просто копейки.
– Проводи Марусю в комнату рядом с моей, Валентин, – холодно распорядился Глеб, заставляя меня вернуться в настоящее. – И отнеси ей обед, – после этих слов он молча развернулся и ушел, приводя меня в бешенство своим делано равнодушным видом. Зачем привозил нас в этот дворец, если собирался игнорировать?!
***
Разбирать вещи я не стала, но отказаться от соблазна принять ванну не смогла. После стольких дней в больнице и быстрых приемов душа мысль о том, чтобы принять горячую пенную ванну, была слишком искушающей. Так что, закрыв дверь спальни на ключ, я быстренько разделась, радуясь, что в ванной комнате есть чистый банный халат, и, сняв с дочки платье и колготки, опустилась в наполненную ванну.
– Й-и-хи! – тут же забултыхалась Вася в воде, хватаясь за меня ручками. Ванну мы любили, но нам всегда требовалось к ней немного привыкнуть.
– Вот так, моя девочка, – улыбнулась я ей, прижимая к груди и целуя в русую макушку. Слезы счастья и облегчения в очередной раз за эти дни наполнили мои глаза, и я всхлипнула. Сдерживаемые эмоции всё же вырвались из меня, и я заревела белугой, несмотря на то, что могла напугать дочь. Я просто не могла сдержаться. Сидя и обнимая здоровую Васю, осознавая, что сама чуть не погубила своего ребенка…
Вот зачем я ходила к соседке, у которой три кошки? Зачем позволяла дочке ползать по ее квартире, пока сама сплетничала и пила чай?! И пусть робот-пылесос то и дело шастал по квартире, собирая шерсть, это не повод позволять ребенку играть с котами!
– Яха! – звонко вскрикнула взволнованная моим плачем дочь, начиная нервничать и ворочаться в моих дрожащих от плача руках.
– Боже, – наконец приходя в себя и понимая, что пугаю ребенка, прошептала я, силясь прекратить это безобразие.
Но то, что Глеб привез меня в свой дом, к бабушке, познакомиться с которой я не была достойна ранее, переполнило чашу моих и так шатких эмоций. Сколько еще боли мне суждено пережить в своей жизни? Когда судьба решит, что достаточно потрясений?
– Муся?! – заставил меня поднять взгляд встревоженный голос Глеба. Мужчина стоял в проеме двери и смотрел на меня. Смотрел так, что мне захотелось сделаться невидимой…
Выйдя из оцепенения, я вскрикнула и попыталась прикрыться пеной, что было сложновато, учитывая то, что на руках был скользкий и извивающийся ребенок.
– Что ты тут делаешь?! – возмутилась я, напрочь забыв о пережитой истерике. – И как ты вошел?!
– Через смежную дверь, соединяющую наши комнаты, – нисколько не смущенный моим воплем, пожал он плечами. – А сейчас, если ты закончила себя жалеть, дай мне ребенка и выходи. Нам нужно поговорить.
– О-о, час назад ты не горел желанием вести разговоры! – всё еще задетая тем, как он отослал нас вместе с дворецким, съязвила я. – Подожди-ка! Что значит, дверь, ведущая в твою комнату?! Я сейчас же хочу поменять комнату!
– Я тоже много чего хочу, Маруся. Больше всего – перекинуть тебя через колено и хорошенько отшлепать, да так, чтобы все глупые мысли навсегда покинули твою хорошенькую головку. Но, как видишь, сдерживаю себя. Так что, будь добра, последуй моему примеру. Давай сюда девочку, – шагнув в сторону ванны, наклонился он ко мне, протягивая руки.
Понимая, что спорить бесполезно, я передала ему довольную после купания Васю и ополоснула ее от пены.
– Ждем тебя, – кивнул он, окидывая меня до боли знакомым жарким взглядом и выходя из ванной с укутанной в полотенце дочерью.
Вскочив, стоило ему прикрыть дверь, я мигом защелкнула щеколду и с остервенением принялась мыться, вспенивая шампунь на волосах и промывая их водой. Покончив с этой нелегкой задачей, я вытерлась и, укутавшись в махровый халат, вошла в спальню.
– Какая ты умненькая, – на удивление, застала я картину того, как Глеб ворковал с Васей. Они лежали на кровати, и Глеб, опершись на одну руку, внимательно разглядывал всё еще укутанную в полотенце дочь. – И такая маленькая.
Не зная, что делать и как реагировать на всё происходящее, я направилась к сумке с вещами и выудила оттуда ярко-малиновые ползунки, также достав чистый подгузник. Я не хотела вновь лезть на рожон и ругаться, хотя то, что Глеб вошел без разрешения, было неприемлемым.
– Зачем ты привез нас сюда? – подходя к кровати со стороны дочери и притягивая ее к краю, спросила я. Пытаясь отвлечься, распутала полотенце и, надев подгузник, начала одевать Васю.
– Почему ты плакала? – проигнорировав мой вопрос, задал он свой.
– Я не плакала! – огрызнулась я, кладя дочь обратно. Она не была голодна, и было видно, что скоро заснет. Васе многого не надо: полежит чуть-чуть и сама засыпает.
– Конечно нет, это, должно быть, был писк мышей, что раздавался на весь дом, – вскакивая с кровати и подходя ко мне, отчего я невольно отступила, прорычал он. – Что случилось по пути сюда? Ты видела бабушку?! – выглядя взволнованным, начал он засыпать меня вопросами.
– Никого я не видела! И я не плакала! – не сдавалась я, продолжая отступать. – Мне нужно одеться, пожалуйста, уйди.
– Почему. Ты. Плакала? –
