Мой босс-тиран, или Няня на полставки (СИ) - Романовская Лия

— Ты давно здесь живешь? — спросила Мира первое, что пришло в голову, будто и спросить больше нечего.

Ну ума нет и уже видимо не будет. Мира с этим давно смирилась и на судьбу по этому поводу не роптала. Не всем же быть умными, кто-то может и красивым жить.

Степа дернул головой, что могло означать конечно же все что угодно.

— А мамка часто приходит?

Он вновь мотнул головой и повел плечом.

— Тебе какое дело? — не оборачиваясь спросил вдруг рыжий чертенок и у Миры почему-то даже сердце защемило.

Как-то он так обреченно это сказал, что собственные воспоминания калейдоскопом завертелись в голове.

Так, отставить! Нечего из пацана нюню растить.

— Да мне в общем-то все равно, — спокойно ответила она, — Просто от меня так папа когда-то ушел. Ничего, человеком выросла. Так что ерунда это всё...бывает...

Степка ничего не ответил, обернулся, внимательно посмотрел на Миру и... усмехнулся. Так, знаете ли, по-взрослому, усмехнулся и Пташкина даже как-то неуютно себя сразу почувствовала. Будто это не Степке шесть или сколько там лет, а ей.

«Забавный пацан», — подумала Мира и не нашла ничего лучше, чем просто улыбнуться и с удовольствием заметила, что мальчик после этих ее слов заметно расслабился.

Мира тут же нацепила грозный и строгий вид — в конце концов домомучительница она или кто?!

— Ладно, это все лирика. А вот тебе физика — есть будешь холодное.

— Почему холодное? — вдруг заинтересовался мальчик.

Ага! То есть то, что придется-таки обедать он уже не отрицает.

— Потому что давно остыло. Но если хочешь — могу разогреть снова.

Степа ничего не ответил, но Мира нутром чуяла — малец хочет есть, хочет! Может у него уже слюнки текут от предвкушения. Еще немного, и он наверняка сдаст свои оборонительные позиции.

— В общем у тебя пять минут, чтобы спуститься. Потом я все выброшу в ведро, уж извини.

Степка хмыкнул, но промолчал.

Она уже собралась уходить, как вдруг вспомнила что-то очень важное.

— Слушай...

Мальчик закатил глаза, всем видимо показывая, как ему надоели эти её разговоры, но когда Миру можно было так легко смутить?

— Это... ты случайно лягушку здесь не видел? Большая такая. Страшная. Толстая. Коричневая в пятнышко.

Стёпка вдруг обернулся и неожиданно улыбнулся.

— Это для злыдни.

Потом вдруг вновь посуровел и вновь отвернулся к окну.

«Злыдня говоришь? Для мамки что ли?» ...

— Ясно-понятно, — кивнула Мира и вдруг скомандовала, — Время пошло.

Она была уверена, что он придет.

И не ошиблась. Ровно через четыре минуты и пятьдесят шесть секунд рыжая голова мальчика появилась в дверном проеме.

Шел он неуверенно, будто предавая самого себя. Шёл на подгибающихся ногах, словно сдавая свои войска врагу. Но голод не тетка, и к тому же война войной, а обед, как говорится, по расписанию.

Мира не стала его подкалывать, а просто подвинула тарелку поближе и села напротив.

Степка вначале ел очень осторожно, будто боялся обнаружить в супе того самого жука, но аппетит как известно приходит во время еды. И поэтому уже спустя пять ложек он смачно наворачивал борщ и закусывал его зелёным лучком, ничуть не тяготясь присутствием няньки.

— А ты чего не ешь? — неожиданно спросил Степа и Мира даже не сразу нашлась что ответить.

Не хочется ей больше есть, пока туда-сюда бегала, как-то расхотелось.

— На диете я, — зачем-то соврала она в ответ.

Степка закатил глаза и еще больше налег на еду. В ход уже пошла котлета с салатом и Мира с облегчением почувствовала, что на сегодня её миссия выполнена.

Ребенок сыт, здоров и даже не кусается. По крайней мере пока.

Но еда едой, а любопытство же никто не отменял. Мира здраво рассудила, что пока парень в хорошем расположении духа можно попробовать его и разговорить.

— Степ, а мама-то чего приходила?

Ох, лучше бы она этого не спрашивала. Взгляд Стёпки резко переменился и ложка застыла воздухе в паре сантиметров от рта, и тут же отправилась обратно в тарелку.

Он встал так резко, что кот, не пойми откуда вновь появившийся в кухне, даже подпрыгнул на месте, мявкнул и обиженно вылетел вон.

— Спасибо. Я наелся.

— Эй, погоди, да ладно тебе... я же просто спросила, — крикнула вслед Мира, но мальчик уже направлялся наверх.

Ну вот, не успела наладить контакт с рыжим пришельцем в ее жизнь, как тут же все собственноручно завалила.

«Эх, Мирка, не быть тебе дипломатом!» — отчего-то вспомнились слова отца, когда она встретилась с ним в первый и последний раз.

Папка её, ныне король престарелых вечеринок и любитель чего покрепче, свалил из их с мамой жизни, когда Мире исполнилось пять лет и больше не появился. А девочка, как и большинство детей, оставленных родителями, всю юность чувствовала себя неполноценной. Будто пробел какой-то в жизни мешал жить, ныл, как заноза в том самом месте. Тянул в дебри самокопания и прочей ереси.

Короче она решила расставить все точки над и, а для этого нужно было встретиться с нерадивым отцом.

Нашла Пташкина его легко. Оказалось, что и жили-то они в двух автобусных остановках друг от друга, а он ни разу не заехал.

Встречу забила в кафешке и уже думала, что он не придет. Но нет, приперся с вялым букетом погребальных цветов спустя полчаса от назначенного времени. Пьяно лез целоваться. Всплакнул, что жизнь развела и Мира, вначале еще честно надеявшаяся на обретение блудного папаши, не выдержала. Как хоть за остатки поседевших волос не оттаскала?..

Высказала все, что думала эти двадцать три года и отпустило. Вот натурально отпустило и даже дышать стало хорошо и легко.

Тогда-то папка и сказал ей:

— Эх, Мирка, не быть тебе дипломатом!

Вздохнув, она собрала посуду со стола, порадовавшись, что хотя бы половину обеда Степка съел — значит уже от голода не скончается.

Пташкина вымыла посуду, выгнала обозревшего кота, вновь пометившего территорию, и за лапу поймала лягушку. Тут же вспомнила слова Степки про какую-то злыдню и решила не выбрасывать земноводное на улицу вслед за рыжим ушастым.

— Стёпка! — Мира постучала в дверь, но мальчик упорно молчал. — Я тебе жабу принесла. Заберешь или я сварить её могу?

Тут же послышался топот ног и в дверях появилось ошарашенное лицо мальчика.

— Отдай!

Мира с улыбкой протянула мерзкую тварь ребенку и тут же получила дверью по носу.

Ну вот так всегда. Только доброе дело сделаешь, как сразу же и виноватой оказываешься.

— Я все равно никуда не уйду! — крикнула она, — Мне деньги за это еще заплатить должны, так что извиняй.

Дверь вновь отворилась, и красный от гнева Стёпка рявкнул:

— Я скажу ему, чтобы он тебя уволил. И вообще не платил. Вот.

— Это еще с чего? — возмущению Миры не было предела, — Я с тобой сижу? Сижу. Кормлю? Кормлю. За кошаком твоим убираю? Убираю. Да я даже лягушку твою спасла!

— От чего?

— От смерти, от чего же еще?! Знал бы ты, что с ней случилось...ух!

Степка неуверенно топтался на месте. Его явно мучило любопытство, что там случилось с жабой. Но спросить он, конечно, не мог, гордость не позволяла.

— Ладно. Захочешь узнать, что случилось, я внизу, — как ни в чем не бывало ответила Мира и, напевая под нос, направилась к лестнице.

Она была уверена, что он придет.

6

МИРОСЛАВА

Как она и ожидала, Степка в конце концов не выдержал — спустился через десять минут. Мира полулежала на диване и слушала кошачьи вопли, доносившиеся из чулана.

— Зачем ты кота мучаешь?! Злыдня! — мальчик побежал к маленькой дверке под лестницей, но Мира громовым голос скомандовала:

— Стоять! Ать два. На месте шагом марш! Вольно!

Степка изумлённо застыл и это хватило, что Пташкина сумела сориентироваться.

— Это твой кот?

— Ну нет. Точнее раньше нет, а теперь, наверное, мой. А тебе-то что? Ты котомучительница! Ты хуже злыдни! — выпалил Стёпка.