Не вместо (СИ) - Гейл Александра

— Приду. Спасибо, чувак.

Впору аплодировать Джастину: и познакомился, и задницу прикрыл, и на вечеринку пригласил, и меня обсудил. И еще уверен, что я отсосала Стефану. Подонок, подставил меня дважды за один день. Это уже чересчур. Кажется, у сестринства в этом году будет очень оригинальное посвящение.

Масконо уходит, а Стефан оборачивается ко мне с выражением абсолютного самодовольства на лице. Я благодарю его кивком. И снова стараюсь не смотреть, как ткань дюйм за дюймом скрывает идеальное тело. Аманда была права: этот парень чертовски горяч и прекрасно знает, какое производит впечатление на окружающих. Будь то три соседки по столу, Уитни из кабинки туалета или Шерил Абрамс, прячущаяся за его шкафчиком и не представляющая, куда деть глаза. По крайней мере, улыбка, которой он меня награждает, весьма и весьма победоносная.

Прежде чем выйти в проход между рядами, Стефан хорошенько оглядывает его и пропускает меня вперед. Но все равно я позволяю себе нормально, глубоко дышать, только когда мы оказываемся на улице.

— Эй, любительница острых ощущений, меняю свое «спасибо» на вопрос, что ты делала в мужской раздевалке, — издевательски тянет Стефан, стоит мне свернуть к парковке.

Он легко подстраивается под мой шаг. А я хочу этого и не хочу одновременно, потому что мне этот разговор необходим, но уж никак не на территории кампуса. Но как объяснить это такому легкомысленному парню?

— Искала тебя, — отвечаю я просто.

— А ну стой. — Он хватает меня за локоть. — Повтори эту музыку для моих ушей.

— Я. Искала. Тебя. А теперь отпусти. Не люблю, когда меня трогают.

Издевательски присвистнув, Стефан расцепляет пальцы, и я демонстративно тру локоть. Этот жест — ложь. Мне не было неприятно, вовсе нет, хотя я не врала и действительно не выношу чужих прикосновений или даже вторжения в личное пространство.

У Стефана раз в пятый однократно вибрирует телефон, извещая о входящем сообщении, но парень его игнорирует.

— Мне очень нужно с тобой поговорить. — Ради этих слов мне приходится себя пересилить и даже облизнуть губы. — Можешь уделить мне час своего времени?

Стефан удивленно вскидывает брови и какое-то время молчит. Наслаждается эффектом, наверное. Вокруг его глаз собрались морщинки улыбки.

— Звездочка, мы с тобой совершенно разные. Не думаю, чтобы я хоть раз в жизни отшивал кого-нибудь в половину так жестко, как ты это делаешь с каждым. Не нервничай, у меня полно свободного времени. Только одно маленькое условие.

— Ты серьезно? — раздраженно спрашиваю я.

— Серьезнее не бывает. — Будто в доказательство, улыбка покидает его лицо. — Вот такой вот, как сегодня, ты меня просто жуть как бесишь. Поезжай домой, оставь там на вешалке костюм идеальной стервы и заезжай за мной.

Приходится сжать зубы, чтобы не сказать ничего лишнего. Мне нужно, чтобы Стефан не болтал про Джеймса, мне нужна от него уступка. А значит, я должна быть милой или хотя бы попытаться быть милой, а если я обзову его козлом — с языка так и рвется, — то уж точно своего не добьюсь.

Не верьте интернету и его призывам не быть никому должным. Или не плачьте, не получив ничего в ответ.

8. Нетривиальный торг под музыкальное сопровождение

Стефан

Сорок пять минут, чтоб их. Что за девчонка на такое способна? Я едва успел распрощаться с любительницей кататься на мотоциклах, которая вчера была еще не готова, а сегодня уже дозрела до своей роли. Хорошо еще, что я не скинул Шерил свой адрес сразу. Они разминулись буквально в пяти минутах, и, уверяю вас, если бы этого не случилось, то вместе с репутацией Шерил Абрамс погиб бы и я тоже. После свежевания девчонки в кафетерии я в этом ничуть не сомневаюсь.

Впрочем, существует вероятность, что Каролина бы Звездочку не узнала. Я сам едва узнал: в безразмерном свитере, с волосами, забранными в небрежный хвост, и почти без макияжа.

Вы не ослышались.

У Шерил-чтоб-ее-Абрамс, Шерил, которая своей идеальностью заставляет всех девчонок университета исходить слюной от зависти и рассказывать про нее небылицы; Шерил, которая своей в прошлом чирлидерской задницей вертит теперь перед одним только Майлзом Докери; Шерил, которую пробивает на нервный тик, стоит ей увидеть чьи-то немытые волосы, — да-да, у этой самой Шерил есть плебейские берцы и темно-серая кофта-оверсайз, настолько длинная, что я бы не угадал под ней наличие кожаных шортов, если бы она милостиво не заткнула ее спереди за пояс. Хороший ход: не придется гадать, надето ли на ней что-то снизу. Хотя кому я вру? Впуская ее к себе домой, я понимаю, что меня не спасет ни это, ни недавний неплохой секс.

Я утыкаюсь в свой мобильный, лишь бы только не смотреть на ее голые ноги в опасной близости от моих. Тридцать шесть новых сообщений от Норта. Вот ведь послал бог братца… Хоть Тиффани проси его успокоить. От воспоминаний о собственной невестке на душе становится муторно, и я перевожу взгляд на Шерил, беззастенчиво оглядывающую мою гостиную.

Бостонский дом мне нравился больше. На самом деле до переезда я никогда не замечал и половины удобств своего прошлого места обитания, всегда считая себя довольно неприхотливым человеком. Только теперь начал понимать, что это не так. Иногда меня дико раздражает отсутствие некоторых вещей, к которым я привык. Например, тренажеры. В Бостоне они были, а здесь имеется только беговая дорожка, прелестей которой я никогда не понимал. Я вообще не фанат бега, но если уж это делать, то точно по улице и с плеером в ушах. А еще меня дико раздражает то, что если раньше у меня дома часто собирались люди: приятели из колледжа, девчонки, брат, то здесь практически никого не бывает. Я ненавижу тишину.

— Неплохо, хоть и не твое, — выносит свой вердикт Шерил.

Я удивленно вскидываю брови. Хоть убейте, не понимаю реакций этой девчонки. В один момент она кажется нормальной, а в другой превращается в беспощадную стерву, лихо обносящую себя колючей проволокой. С такими мне никогда не везло. Наверное, этот Майлз Докери должен чувствовать себя благословленным за то, что ему она бы позволила себя поцеловать.

«Отпусти, не люблю, когда меня трогают». Зараза.

— Я мог бы проявить гостеприимство и предложить тебе кофе, но как только ты его попробуешь, то поймешь, что это как раз негостеприимно. Обычно мои гости сами себе его варят.

Теперь ее очередь удивляться, а я закусываю губу, пытаясь угадать ее ответ.

— Веди, — соглашается она.

Пара минут возни с кофемашиной, и по кухне распространяется запах, которого та еще никогда не знала. Или не знала с тех пор, как въехал я. Чашки забираю я сам. Как только я приближаюсь к Шерил, она предсказуемо отступает, окинув меня недовольным взглядом.

— Сотри это выражение с лица. Я просто пытаюсь о тебе позаботиться. Какой ты кофе пьешь? Сахар, молоко… сливки?

У меня громко вибрирует телефон, и Шерил, раздумывая над ответом, на него косится.

— Я пью обычно с миндальным молоком или обезжиренным. Уверена, что у тебя ничего подобного нет.

— Звучит так, будто ты всерьез опасаешься не поместиться за створку шкафчика в следующий раз. Смею тебя разочаровать, у тебя и в этот раз не особо получилось. — Я не могу удержаться и бросаю красноречивый взгляд на ее грудь.

— Ни слова больше! — останавливает она меня движением руки. — Мы никогда не будем говорить об этом инциденте. И о случае в женском туалете — тоже. Я вообще поверить не могу, что за два дня семестра из двух уже дважды оказалась в таких нелепых ситуациях. Если так пойдет и дальше, закончится тем, что я начну умолять тебя вернуться в Бостон, или из какого ты города на самом деле.

— Из Бостона, ты хорошо подготовилась, — смеюсь я ее внезапной искренности и щедро плещу ей в чашку молока. Пусть только попробует не выпить. — Итак, я очень внимательно тебя слушаю, твой брат… — начинаю я сам, пытаясь разом вывести ее из равновесия, потому что если танец поведет она, то закончиться это может полным моральным уничтожением.