Герой на все времена (ЛП) - Риди Сара

— Мне не надо следить, мой папа — мэр. А тот парень в плаще. Он просто неудачник, — заявляет Редж.

Бин задыхается.

Я не поворачиваюсь, чтобы посмотреть. Чувствую, что они смотрят. Надеющийся взгляд Бин. Ухмылка Реджа. Подростковое презрение Финика. Я даже чувствую взгляд Джинни. Она, явно тоже заметила все это, но смотрит на меня с чем-то вроде... веры.

Я хватаюсь за шершавую кору и с ворчанием взбираюсь на первую ветку.

— Да, — кричит Бин.

Редж издает грубый звук.

Я проверяю прочность ветки и медленно встаю. Хватаюсь за ветку в нескольких футах надо мной и снова подтягиваю себя вверх.

Продолжаю карабкаться. После пятой ветки мои руки начинают гореть от того, что я тащу свой вес вверх. Мне остается еще одна ветка, чтобы дотянуться до фигурки, когда я совершаю ошибку и смотрю вниз.

Голова кружится, и паника накатывает на меня. Она настолько стремительна, что я не могу ее остановить. Сердце колотится, горло сжимается, и я не могу дышать. Зрение начинает темнеть, и я падаю, падаю, я... я качаюсь, начинаю терять хватку. Кричу. Опускаюсь на ветку и обхватываю ее руками и ногами.

Мое дыхание вырывается с трудом. Черт. Черт.

Закрываю глаза. Сердце колотится, а я обхватываю ветку дерева почти в тридцати футах в воздухе.

Порывы ветра немного сильнее, чем раньше, и сук, в который я вцепился, скрипит и раскачивается.

Я больше не могу себя контролировать. Не могу открыть глаза. Не могу отпустить ветку. Я не могу встать.

— Лиам? — Это Джинни. Она зовет меня. — Лиам? Ты в порядке?

Я не могу ответить. Мое горло настолько узкое, мое тело настолько в тисках страха, что я не могу открыть рот, чтобы ответить.

— Ты там в порядке? — зовет она.

— Вот неудачник, — кривится Редж.

— Он не такой, — возражает Бин.

— Так и есть. Посмотри на него. Он как ребенок. Покачивается как младенец на верхушке дерева.

— Лиам? — кричит Джинни. — Ты в порядке?

Я открываю глаза. Держу их открытыми, даже когда мир кренится и мое сердце снова набирает скорость.

«Я могу это сделать. Я чертов Лиам Стоун, — слова не помогают. Я пробую снова. — Я чертов Лиам Стоун».

— Я поднимаюсь, — кричит Джинни.

Внизу идет какой-то спор. Что-то о вызове пожарных. Я отключаюсь. Я справлюсь. Я смогу пройти через это.

Медленно подползаю и обхватываю руками сук над собой. Он дрожит в моих руках. Я тянусь вверх и тянусь так далеко, как только могу, и там... просто там. Раздвигаю пальцы, пока, наконец, не хватаюсь за плащ фигурки.

— Есть!

Да.

Снизу доносятся громкие возгласы. Теперь осталось только спуститься. Сейчас я сочувствую всем тем кошкам, которые могут забраться на дерево, но нуждаются в дружественном пожарном, чтобы спустить их вниз.

Я делаю глубокий вдох.

— Давай, неудачник.

— Тихо, Редж, — говорит Джинни.

Она подходит к дереву и забирается на самую нижнюю ветку.

— Тебе нужна помощь? — зовет она сквозь листву.

Я бы мог сказать «да». Они могли бы вызвать пожарных и спустить меня с помощью лестницы. Если я это сделаю, то смогу распрощаться со всем. Я могу вернуться в свой трейлер и больше никогда не играть роли в кино. Или могу спуститься сам и продолжить, попытаться вернуть свою жизнь. Это больше не абстрактная идея. Выбор прямо передо мной.

Дует ветер, и дерево снова вздрагивает. Я вздрагиваю вместе с ним. Но...

— Я справлюсь.

— Да?

— Да.

Тридцать мучительных минут спустя я добираюсь до земли.

На заднем дворе остались только Джинни и Бин. Редж, Финик, дедушка и бабушка с огурцами устали смотреть после десяти минут, когда я обнимал ветку.

Я передаю фигурку Бин.

— У тебя получилось, — говорит она. Ее глаза светятся, и она прижимает фигурку к груди.

— Конечно.

— Я знала, что ты это сделаешь.

Я подмигиваю ей. Хоть кто-то из нас в это верил.

Глава 7

Лиам

— Еще десять. Стисни зубы и подтянись, — говорит Джинни.

Я подтягиваюсь на импровизированном турнике, прикрепленном к дубу на моем дворе. Мышцы горят, по лицу течет пот. Даже лучшие тренеры в Лос-Анджелесе не могут сравниться с адом супергеройского учебного лагеря, который подготовила Джинни.

— Девять, — объявляет она, когда мой подбородок наконец опускается на перекладину.

Я медленно опускаю тело, стараясь, чтобы мои ноги не касались земли.

— Держи колени поднятыми.

Я мычу. У меня нет сил на ответ.

— Восемь.

Пот стекает мне на глаза. Я концентрируюсь на завершении повторений. И вскоре заканчиваю последний десяток. Опускаюсь на землю, разминаю руки и кручу плечами.

— Отлично, — хвалит она.

Разминаю руки. Еще нет и шести утра, а я думаю, что сегодня выполнил больше упражнений, чем за последние два года.

— Ты когда-нибудь думала о том, чтобы стать сержантом? — спрашиваю я.

— Как смешно, — говорит Джинни.

В августе в южном Огайо тепло, причем еще до того, как взойдет солнце. На Джинни обтягивающие шорты и майка с открытой спиной. И я думаю, что в роли учителя физкультуры она может оказаться очень горячей. Даже несмотря на это, наслаждаюсь каждым мгновением, когда она приказывает мне.

У нее есть планшет с расписанием всех упражнений и повторений. Она настроена по-деловому.

— Все закончили? — спрашиваю я.

Она фыркает.

— Ты шутишь? Прошел всего час. Я дала себе месяц, чтобы привести тебя в отличную форму. Тебе нужно заниматься не менее шести часов в день. Два часа сегодня утром, и я оставляю тебе расписание на день и вечер. Время отдыха истекло, начинай делать двадцать пять армейских отжиманий.

И так далее. Когда я не знаю упражнения, Джинни ложится и делает его рядом со мной. Алмазные отжимания, отжимания под наклоном, подтягивания... сегодня утром мы работаем над плечами и руками.

Завтра — ноги, в расписании полно приседаний, выпадов и прочих адских вариантов, которые должны заставить меня чувствовать себя так, будто мои ноги сделаны из желе. Послезавтра — спина, пресс и какая-то извращенная йога, которая, по словам Джинни, сожжет больше, чем все упражнения с отягощениями вместе взятые.

— Продолжай в том же духе, — говорит Джинни.

Я заканчиваю отжимания и ухмыляюсь. Как бы я ни страдал от жары и усталости, чувствую себя бодрым.

— Как твоя спина? А бедро? — спрашивает Джинни. Она подобрала упражнения так, чтобы они укрепляли и защищали, а не вредили.

— В порядке, — заверяю я.

— Вот. — Джинни бросает мне бутылку с водой. Я пью ледяную воду и возвращаю ее, когда заканчиваю. Иду рядом с ней, пока мы направляемся к большой шине, которую она привезла, чтобы я мог таскать ее по двору.

Я начинаю упражнение.

— Я тут подумала, — говорит она.

Я продолжаю тянуть.

— Да?

— Вчера, на дереве... это случилось не потому, что ты не в форме.

Я толкаю шину вверх и переворачиваю ее обратно на землю. Это трудно сказать вслух, трудно признать.

— Нет, — говорю я.

Я продолжаю толкать шину и жду, пока она задаст еще вопросы. Уверен, она видела видео, где я разгромил съемочную площадку. Она и сотни миллионов других людей. Может быть, она ищет связь. Когда забрался слишком высоко, мне напомнили о падении, я... сорвался. Но после двадцати ярдов толчков и переворачивания шины она все еще ничего не сказала. Я позволяю покрышке удариться о землю, и грязь разлетается облаком от удара.

— Это все? — спрашиваю я.

Она кивает. Затем возвращается к дереву и начинает последовательность упражнений на расслабление. Я следую ее движениям. Растягиваю ноги, руки, спину. Я начинаю расслабляться, и мои мышцы расслабляются. Наблюдаю за Джинни, чтобы сделать следующее движение. Она скрещивает одну ногу над другой и наклоняется. Я сглатываю. У нее самая изящная, самая красивая задница, которую я видел... когда-либо. Я был измотан, теперь чувствую себя вполне живым.

— Где эта ледяная вода? — спрашиваю я. Мне нужно побрызгать на себя. Вода стоит у дерева. Я хватаю ее и поливаю холодной жидкостью затылок. Но это ничего не дает. Когда возвращаюсь, Джинни стоит прямо.