Частичка тебя. На память (СИ) - Шэй Джина "Pippilotta"

— Конечно. Вопросы зарплаты, бонусов и соцпакета…

Зарплату он озвучивает хорошую. Не такую жирную, какая была у меня в Рафарме, но сейчас для меня такая сумма звучит как непристойно роскошное предложение. Я таких цифр давно не слышала. Да еще и от того, кто точно знает, что у меня все плохо с репутацией, и не вышвырнет меня на улицу из-за фигни.

— Ты пришлешь мне оффер? Я бы подумала хотя бы до вечера.

Кто его знает, может, Ангелина отыщет для меня что-то более крутое! Хотя вряд ли.

— Один момент, Эндж, — голос Ника ощутимо холодеет, устанавливая дистанцию между нами, — я хочу, чтобы ты понимала. Предлагая тебе это место, я оказываю тебе услугу. Ты стала жертвой чужого влияния, да и я… Обошелся с тобой неважно.

Вот тебе, Анжелочка, приложись об жесткий асфальт реальности.

Думала, он решил выручить тебя по старой дружбе? Дать тебе как классному спецу шанс?

Нет, это совесть больная у Николая Андреевича шевелится. Все-таки не привык он «поматросить и бросить».

— Договаривай, Ник, — я произношу это на выдохе, заталкивая поглубже в душу поднявшееся цунами оскорбленного самолюбия.

Оскорбленное самолюбие мне витамины не купит.

— Моя невеста работает в этом же клубе, — самым бесцветным голосом из всех возможных, — и если ты снова будешь вести себя непрофессионально и позволишь себе вмешаться в мою личную жизнь… Я тебе больше руки не подам, Эндж. И никому не посоветую.

Вдох-выдох…

Вдох-выдох…

Метко, Ник, метко. Страйк. Копье в мишень, мишень в кровищу. Мишень — это я, да, вы угадали!

Как будто мне было мало, быть его ошибкой.

Скажи по-другому, Ник. Спроси!

Готова ли я видеть, как ты гуляешь со своей принцессой за ручку и лобызаешь её в щечку, думать, как ты затаскиваешь её в постель, стягиваешь с неё платье…

Шепчешь ли ты её имя по ночам? Не сбиваешься ли на то, другое, как в одну единственную ночь со мной?

Нет, конечно, я к этому не готова. Но какой у меня выбор?

«Дорогая, просто затолкай себе свою любовь в… самый темный угол под кровать. И на работу не приноси».

Хорошая идея. Так и сделаю. Я себя, в конце концов, не на помойке нашла.

— Не смешите, Николай Андреевич, — усмехаюсь ядовито, впиваясь взглядом в такую твердую голубую синь, — Мне действительно кровь из носу нужна хорошая работа. Если условия соответствуют описанным — я готова выйти хоть завтра. А что касаемо вашей невесты… Я не могу позволить себе еще одно пятно на репутации. Так что работать буду так, как никогда раньше. Хоть гарем себе заведите, главное, чтобы ущерба для трудовой дисциплины не было.

Субординация — волшебная вещь. Обожаю того, кто её придумал. Ледяной доспех делового этикета замечательно скрывает исполосованную в лохмотья душу. Бей меня еще, дорогой, я все вынесу.

Я это умею. Я в этом виде спорта неоспоримый чемпион.

— Только рабочие отношения, — проговариваю я вслух, хотя, честно говоря, с чего я взяла, что ему интересно что-то еще? Если бы не больная совесть — черта с два бы он мне перезвонил.

Ник молчит с минуту.

Как мы до этого докатились?

От таких частых вечеров в компании друг друга, от совместных выходных и обедов, до… вот этой холодной войны. Хотя…

Пусть будет холодная война.

Любая оттепель размажет меня в кисель.

За доспехом стервы да сгинет эта бессмысленная любовь. Сгниет и усохнет.

Кем я могла бы быть ему сейчас? Другом семьи? Подружкой невесты? Крестной матерью его детей?

Это еще хуже, чем просто быть влюбленной дурой из френдзоны.

— Что ж, я рад, что мы с тобой поняли друг друга, Эндж, — голос Ника, кажется, смягчается. А меня это бесит. Мне не нужно его тепло и одобрение. Не после этих весьма четко озвученных угроз. — Жду тебя завтра к десяти, — озвучивает он напоследок, — оффер пришлю на электронку, если не приедешь — буду рассматривать другие варианты.

Незаменимых нет.

— Я приеду, — безразлично откликаюсь я.

Кажется, во мне что-то в который раз умерло.

Я поднимаюсь со скамейки.

Хочется прогуляться, продышаться, отвлечься.

По уму — мне стоило отказаться.

Имей я гордость и хоть какой-нибудь запасной вариант…

Вот только какой у меня запасной вариант?

Вяземский?

Это уже за рамками всего возможного.

Да и Ангелина что-то по второй линии не звонит…

Ладно, Ник, ладно.

Хочешь рабочих отношений — будут тебе рабочие отношения.

Да и зачем мне тебя ревновать к этой твоей девушке?.

Вику ты любил. Я это видела. Это сводило меня с ума.

А девушку свою не любишь. Я ей не завидую. Ну спишь ты с ней. Чувств все равно не испытываешь.

Меня бы её место не устроило.

Я согласна быть твоей ошибкой.

А ты для меня будешь закрытым гештальтом.

Я с тобой переспала один раз — и до свидания.

Мое счастье не в тебе, мое счастье сейчас во мне, и больше всего на свете я мечтаю с ним познакомиться.

Вот только…

Я задумчиво кошусь на свой живот. Плоский. Не подозрительный.

Но долго ли еще он не будет вызывать подозрений? У Ника непременно возникнут вопросы, через несколько месяцев, когда все станет очевидно. Я, конечно, могу сказать, что это не его дело, от кого у меня ребенок. Поможет ли это избежать его навязчивого внимания?

Да и необходимые по беременности медобследования мне скрывать не удастся.

Вряд ли моя беременность оставит Ника равнодушным.

Плохая идея — работать с мужчиной, к которому ты испытываешь безответные чувства.

Идея еще хуже — под его носом и носом его невесты носить под сердцем его ребенка. Это сильно осложнит мне жизнь. Если, конечно, не предусмотреть эту ситуацию заранее.

Я снова достаю телефон из сумочки. Ищу в контактах номер телефона, по которому не звонила уже год. Мой лечащий репродуктолог.

— Анжелочка, а я как раз недавно тебя вспоминала. Думала, неужели ты все-таки потеряла надежду…

С учетом того, сколько денег я у неё оставила — понятна её бесконечная радость в голосе. Она мне вообще была почти подруга — пока я ей платила.

Что ж, будем надеяться — она и сейчас меня выручит.

— Скорее у меня пропала возможность продолжать терапию, — усмехаюсь я одними губами, — Соня, у меня к тебе есть один очень непростой вопрос. Ты сможешь мне сделать пакет документов на ЭКО, но без ЭКО? Задним числом.

— А зачем? — подозрительно интересуется Софья Алексеевна.

— Нужно убедить одного человека, что я беременна не от него.

Врач некоторое время сопит, размышляет, и наконец выдает.

— Это будет дорого.

Ну что ж… Прости-прощай, моя неприкосновенная заначка…

9. Энджи

Будильник срабатывает как надо, в шесть, мой невроз поднимает меня за десять минут до.

Мне нужен мятный чай!

Много-много мятного чая.

Иначе я кончусь еще до третьего месяца.

Ладно, меня сегодня отпустит. Только договор подпишу, прочерчу жирным красным черту между мной и Ольшанским и все… Сосредоточусь на работе, которая будет кормить меня ближайшие восемь месяцев.

Боже, да неужели черной полосе конец? Сегодня выйду на работу. Нормальную работу с адекватным начальством. И не буду больше решать проблему потрясающего выбора — оплатить мне долг за свет или все-таки за воду? Господи, вот во всем прекрасно быть хозяйкой трехкомнатной квартиры, кроме того пункта, в котором тебе за неё нужно платить счета. И налоги!

Одежда подготовлена загодя, я одеваюсь секунд за сорок, как солдат-новобранец, которого вконец измучили деды. Меня измучило мое нетерпение.

Черные брюки, белая рубашка, серый джемпер поверх. Августовские утра прохладные, да и как я прикинула — от автобусной остановки я прогуляюсь пешком, так что возьму с собой ветровку.

Затягиваю волосы в узел на затылке, смотрю на себя в зеркало, нервно самой себе улыбаюсь.

Пальцы сводит от предвкушения.

Все— таки я — рабочий конь, я не привыкла так долго простаивать без дела.