Влюбиться без памяти (СИ) - Бессмертная Майя

— Ну, красавчика твоего. Или блондинку.

— Догнала. Только пришлось его в больницу везти, и сейчас он в реанимации.

Напарница округляет глаза и хватает меня за плечо, требуя развёрнутого повествования. Зная, что от Галины так просто не избавиться, мне приходится рассказать ей всё — начиная от нападения, заканчивая знакомством с Дианой Леонидовной.

— Значит, тётка теперь уверена, что ты — невеста её сына? Прикольно!

— И вовсе нет. Антон Михайлович очнётся и назовёт меня обманщицей. Хороша же я буду.

— А вдруг, не назовёт, и влюбится в тебя?

— Три ха-ха! Такое — только в сказках бывает и в дешёвых мыльных операх. Тем более, он меня постоянно видел здесь, в ресторане, и ни разу он не сделал что-то такое, что можно было принять хотя бы за интерес. Нет, я сама виновата.

— И что ты будешь теперь делать?

Качаю головой. К сожалению, у меня нет ответа на этот вопрос. Может, хоть блондинка вернётся в ресторан за своей шубой и кольцом? Или мне придётся всё же навестить Антона Михайловича в больнице. Но, я постараюсь это сделать так, чтобы не наткнуться на его матушку.

6

Кожевников отчаянно смотрит на меня своими красивыми, цвета игристого терпкого коньяка глазами, и приоткрывает чувственный рот. Я окидываю красавчика томным взглядом, отмечая, что новая рубашка тёмно-фиолетового цвета сидит на нём просто изумительно, заставляя глаза светиться каким-то магическим светом.

Боже, какой он красивый!

Я втайне мечтаю о поцелуе с этим божественным мужчиной, и прикрываю трепещущие веки. Сейчас, моё самое сокровенное желание, которое я лелеяла в душе последние полгода, наконец-то сбудется.

Но неожиданно картинка меняется — я оказываюсь на улице, под пронизывающим дождём и шквалистым ветром.

Сетуя на переменчивую Питерскую погоду, я оглядываюсь, в надежде увидеть рядом с собой такого же красивого бизнесмена. Но мои глаза никак не могут нащупать его высокую статную фигуру сквозь завесу плотно висящего тумана.

— Женя, помоги!

Я, почему-то насквозь мокрая, карабкаюсь по какой-то земляной жиже и отчаянно пытаюсь понять, откуда в феврале, в северной столице, взялась такая глинистая почва. Или я где-то за городом?

Мои руки скользят по глине, и я пытаюсь нащупать пальцами хоть какой-то выступ, какой-то камень, за который можно ухватиться. Я перевожу взгляд на правую руку, смахивая с лица тяжёлые капли дождя и вижу на безымянном пальце шикарное кольцо с огромным бриллиантом.

Чёрт, опять оно.

— Женя! Отдай кольцо!

Антон Михайлович стоит на вершине той глинистой кучи, и смотрит на меня с укоризной, качая головой. На нём почему-то больничная пижама в голубую полоску, а голова плотно забинтована.

— Это плохо. Ты должна отдать кольцо.

Киваю.

— Я собиралась это сделать с самого начала, но оно не снимается!

Кричу, надрываясь, но мой крик уносит ветер. При этих словах мужчина запрокидывает руки и падает в бездну. Я, ничего не соображая, прыгаю вслед за ним, мгновенно ощущая состояние лёгкости и полёта. Господи, где я и куда мы с Кожевниковым падаем?

Моё тело ускоряется, и я понимаю, что неизбежно сейчас разобьюсь о землю, разлечусь на мелкие кусочки, и всё для меня будет кончено. Будет только один плюс в этой грустной истории — то, что мы с красавчиком умрём в один день, как настоящие пылкие влюблённые.

Хотя, это, конечно, слабое утешение.

Слышу какое-то тарахтение, и оно почти парализует меня. Что это? Страх сковывает моё тело, и я не в силах пошевелиться, открываю рот. В горле пересыхает и я, издав нечеловеческий крик, открываю глаза, уставившись в родной потолок своей спальни.

Уф, я дома и мне приснился какой-то дурной сон.

Ужасно…

Тут же на тумбочке начинает вибрировать мой мобильный телефон, и я понимаю, что разбудило меня, спася от опасности разбиться. На экране высвечивается незнакомый номер и я, откашлявшись, беру трубку.

— Евгения Васильевна Королёва?

— Да.

Протираю глаза, приподнимая голову с подушки. Кому понадобилось будить меня в такую рань, в мой законный выходной? Да ещё и так официально представляться? Обычно ничего хорошего такие люди не говорят, принося дурные вести.

Часы на тумбочки показывают начало девятого, мерно тикая секундной стрелкой, и я с раздражением бью кулаком по влажной подушке, отсыревшей от моей головы. Видно, неприятный сон вызвал во мне бурю эмоций, и я даже вспотела во сне, падая в бездну.

Моргаю глазами, чтобы побыстрее прийти в себя, и заставить глаза, наконец, открыться. Чёрт, а я надеялась поспать сегодня подольше. Чуть не крякнув от досады в телефонную трубку, вслушиваюсь в слова неожиданно позвонившего мужчины.

— Вас беспокоит капитан Торопов, я расследую дело о нападении на Кожевникова Антона Михайловича.

Сажусь на кровати, приглаживая пятернёй спутанную шевелюру, и в панике оглядываюсь, ища на тумбочке свои очки. Быстро напяливаю их на свой нос, мигом приводя себя в равновесие. Сон мгновенно улетучился, а сердце бешено застучало, боясь услышать какую-то неприятную информацию.

— Ему стало хуже?

— Нет-нет, вроде бы, всё в порядке, в прочем, я не доктор. Мне позвонил его лечащий врач и сказал, что после завтрака Антона Михайловича должны перевести в палату. Я хотел попросить вас приехать в больницу к полудню, чтобы опросить вас обоих. Мне сообщили ваш номер телефона и сказали, что именно вы были свидетелем нападения.

— Хорошо, я приеду.

— Меня зовут Григорий Егорович, я буду ждать вас. Если вдруг не наткнётесь на меня сразу же, спросите моих коллег. Со мной будет пара стажёров.

— Угу.

— До свидания.

Полицейский отключается первым, а я ещё несколько секунд перевариваю полученную информацию, тупо глядя на светящийся экран мобильного телефона.

Скорее всего, Григорий Егорович — довольно пожилой мужчина. Не знаю, почему у меня возникли такие ассоциации. Может, потому что я давно не слышала во дворе детей с такими именами, а может я безнадёжно отстала от жизни, ведь сама, в свои двадцать шесть лет, отпрысками пока так и не обзавелась.

У полицейского был уставший голос — возможно, он уже несколько часов был на работе, занимаясь делом Антона Михайловича.

А я тут сплю.

Срываюсь с места и несусь в ванную — нужно успеть привести себя в порядок и позавтракать. Очень надеюсь, что не столкнусь, нос к носу с надоедливой Дианой Леонидовной, потому как собираюсь шубку, кольцо и вещи Кожевникова оставить у него в палате — и пусть делает с ними, что хочет. Иначе, совесть просто сожрёт меня с потрохами.

Встречи с маменькой Антона Михайловича доставляют мне жуткий дискомфорт ещё и потому, что мне приходится постоянно пить антигистаминные, чтобы не мучиться от навязчивого, удушливого кашля, вызванного едкими духами женщины.

Конечно, вечером мы снова созвонились с Галиной, чтобы обсудить мои дальнейшие действия. Мне нужен был совет подруги, ведь я во что бы то ни стало, хотела расставить точки над «i», и признаться, что я не та, за кого все меня принимают.

— Не вздумай признаваться, что это не так.

— Но я не могу.

— Дура ты! Побудь невестой, что тебе стоит? Зато, получив доступ к телу красавчика бизнесмена ты сможешь делать с ним всё, что захочешь.

— Фу, о чём ты думаешь?

Мои ладони мигом потеют, сердце заходится в бешеном ритме, а внизу живота резко теплеет и сжимается какой-то мягкий комок. Но я, ни за что не признаюсь подруге, что я, конечно, мечтаю оказаться в объятиях Антона Михайловича. Иначе она от меня не отстанет.

— И ничего не фу! Сколько ты уже без мужика? Да ты полгода таскалась за этим бизнесменом, крутясь с подносом у его столика и подолгу прихорашиваясь у зеркала, в надежде получить хоть какой-то скупой комплимент. Теперь он твой! Неужели не хочешь, наконец, пощупать свою мечту?

— Ты что, я не собираюсь с ним спать. Я просто хочу, чтобы он в меня влюбился без памяти.

— Тогда молчи.

Но я так не могу. Кольцо, как и всё остальное, я обязана вернуть истинному владельцу. Ведь к настоящей любви все эти мнимые ценности не имеют никакого отношения. Тем более, после ночного кошмара, я точно уверена — кольцо я просто обязана вернуть, иначе не смогу спокойно спать.