В берлоге у Медведя (СИ) - Кошкина Татьяна

— Знаешь. Я нихрена не психолог, но по-моему, ты не своей жизнью живешь. А жизнью твоей мамы. Она не смогла, вот и толкает тебя в Большой, чтобы свою неудачу как-то компенсировать. Ты-то сама чего хочешь? М?

Не удержался и зарылся носом растрепанные волосы. Они были жесткими после средств для укладки, да и девушка хорошо пропотела, но среди разнообразия приятных и не очень запахов угдывался один — запах Аси. Пряный, немного похожий на запах пирога с яблоками и корицей, который Медведев очень любил.

— Я не знаю, — после недолгого молчания ответила девушка. — Меня никогда не спрашивали, чего я хочу. Всегда только “надо”, “должна”, “положено”. Думаю, я просто не умею чего-то хотеть для себя. Прости.

— За что?

— За сегодня. Моя мама не такая плохая, как ты думаешь. Она заботилась обо мне, очень много работала для этого…

— Хватит, — оборвал резко и немного грубо, заставив девушку испуганно вздрогнуть. — Ты понимаешь, что она не о тебе заботилась? Она о своей мечте заботилась и вкладывала-вкладывала, как в банк, а потом начала требовать проценты. Я согласен, что родителей надо уважать и помогать им, но не проживать жизнь по их желанию, Ась. Это вообще не жизнь получается, а черти что!

Девушка напряглась всем телом и попыталась вырваться, слезть с него, но запуталась в одеяле:

— Мама…не такая! Отпусти меня.

Асия

Я пригрелась в его руках. Никогда не чувствовала себя так, окруженной теплом и силой со всех сторон, как будто в колыбели. Когда лежишь и точно знаешь, что тебя защитят, ты в безопасности.

Романы в театре — единственное, что я могла себе позволить — выглядят не так. Все проще: вы танцуете вместе, а потом вам просто сносит крышу и вы оказываетесь в ближайшей подсобке. Раз-два между репетициями, сбросить пар и вперед на сцену.

Разумеется, так не у всех. Кто-то даже женится, но потом меняется партнер и появляется новое увлечение. Я знаю слишком мало театральных пар, у которых все получилось раз и навсегда. Наверное, поэтому никогда не разыгрывала из себя серьезность. Да и моей маме лучше не знать о маленьких шалостях.

А вот сидеть на руках, слушать низкий мужской голос и прижиматься щекой к груди — это впервые. Все было спокойно, пока Роман не начал критиковать маму.

Меня, как огнем обдало. Как будто кто-то приложил раскаленную кочергу к сердцу и безжалостно прижег.

— Мама…не такая! Отпусти меня!

Попыталась выпутаться из кокона, забыв о смущении. Но сила была на его стороне, меня будто гигантскими поручнями к себе приковал, не шевельнуться.

Как он может? Что он о ней знает, чтобы говорить такие вещи? Она меня вырастила без помощи, работала сутками, поддерживала и устраивала к лучшим учителям…

Только тут поняла, что копирую мамину лекцию. Слово в слово.

Замерла. Пламя сменилось дождем и морозом, сковало льдом всё тело.

Неужели я такая дура? Неужели Роман прав?

— Никуда я тебя не отпущу. Не хочу.

Спокойно заявил мужчина, глядя мне в глаза. Уверена, на моем лице уже отпечаталось осознание. Значит, выгляжу я, как минимум, не очень. Но ему, кажется, все равно. Темные карие глаза смотрели пристально, изучая каждую черточку, впитывая меня по капле. Страшно, когда огромный и очень сильный мужчина смотрит на тебя так. Мысли путаются, страх переплетается с чем-то еще, похожим на предвкушение. У меня мурашки пошли по коже от того, что я увидела в этих глазах. Или показалось?

Сообразить, не выдаю ли я желаемое за действительное, мне не дали.

Огромная рука легла на затылок и чуть подтянула к себе. Осторожно и деликатно, если это слово можно применить к Русскому Гризли. В какой-то момент я сама подалась вперед так резво, что мы чуть не стукнулись носами, но губы все-таки нашли губы.

Мы пробовали друг друга осторожно, будто проверяя грани дозволенного. Прикасались к губам играючи, то он прикусывал мою нижнюю, то я целовала чуть выше и касалась кончиком язычка его верхней. Медленно и сладко, я таяла и не стеснялась этого. Увлеклась и обняла своего супермена за широкую шею, чуть вздрогнув от неприятных ощущений в районе катетера. Блин!

Тут же попыталась оттолкнуть…

— Стой! — смогла лишь отстраниться от лица. — Я же болею. Заражу.

— Поздно спохватилась. Я уже заболел, — довольная улыбка на губах и новый поцелуй.

В этот раз настойчивый, сильный, он заставил треснуть сковавший меня несколько минут назад лед. Тот рассыпался и растаял, думаю, навсегда. Рука, что была на затылке, тихо проникла под одеяло. Чуть грубоватые пальцы гладили кожу спины между веревочками, дразня и разжигая спящий внутри меня огонь.

— Не решила еще, чего хочешь? — произнес Медведь, дав мне, наконец, вдохнуть немного воздуха.

— Свидание. Пригласи меня на свидание, — провела кончиком носа по шее.

— Чтобы ты снова отказалась? — хмыкнул он.

— А вдруг я соглашусь?

— Хорошо, рискнем. Пойдешь со мной в кино? Когда поправишься, разумеется, — последнее Роман скурпулезно уточнил.

Сердце стучало, как сумасшедшее. Настроение застряло где-то в районе игривости. Я все еще ощущала слабость, но она намертво перемешалась со сладкой истомой и легкой щекоткой возбуждения.

— В кино? М, сто лет не была в кино. Очень заманчиво…

— Соглашайся, а то передумаю, — ткнул меня носом в щеку Медведь.

— А на какой фильм мы пойдем?

Так, медленно сходя с ума, мы и сидели до тех пор, пока меня снова не сморил сон. На этот раз я спала крепко и спокойно, с головой погружаясь в странную субстанцию, которая называется “доверие”.

— А где пациент? — незнакомый озадаченный голос.

Я проснулась и попробовала пошевелиться. О боже мой, все тело, как иголками. Ужасно неудобно спать на…Медведеве. Спина нечеловечески затекла.

— Я здесь.

Звернулась плотнее в съехавшее одеяло прежде, чем незнакомый седовласый мужчина в белом халате меня заметил. Роман дрых богатырским сном и просыпаться не собирался.

Мужчина мягкой походкой подошел к нам и сделал то, от чего я чуть не подскочила. Бесцеремонно дернул сопящего Медведева за нос.

— Подъем, Роман Михалыч! Ты грелкой заделался?

Мне двусмысленно подмигнули, заставив покраснеть. Медведев реагировал лениво: пошевелился, сморщил нос, видимо, его тело тоже обалдело от неудобной для сна позы.

— Да. Я большой и горячий. Грелка — мое призвание, — прохрипел он спросонья и очень мило почесал глаз.

— Я рад, что ты его нашел. А теперь поработай еще транспортировщиком — верни девушку в кровать. Проведу осмотр и отправитесь домой. Уже по взгляду вижу, ей намного лучше.

Смеющиеся серые глаза доктора заинтересованно меня изучали, смущая неимоверно. Что он подумал? Асия, вот как тебе не стыдно, а? Никогда в жизни еще не случалось такого конфуза.

— Так, не думай тут ничего, — одернул его Медведев, — я девушку на свидание приглашал.

— А потом уснул? — хмыкнул мужчина и почесал длинноватый нос.

— Она долго не уговаривалась…

Медведев

— Ну что, готова?

Они стояли около подъезда, в котором жила Асия. На этот раз Роман подъехал прямо к нему, не поддаваясь ни на какие уговоры. Сказал сам привезу, значит сам.

— Ага, — решительно кивнула девушка, кутаясь в объемный серый шарф.

Они купили его по дороге. Медведь вошел в режим бабушки и вознегодовал, что Ася недостаточно тепло одета. Рванул в незнакомый магазин и через пару минут уже заворачивал её в шарф по глаза.