Каринэ Фолиянц - А я люблю женатого
– Таня, пусти ребенка! Холодно же.
– Ты вообще молчи! От тебя несет дешевыми духами. Ее духами. Ты думаешь, я еще не выучила этот запах? Да я его наизусть знаю, этот поганый запах!
Ника украдкой обнюхала свой свитер. Вот дела! Это же она надушилась духами Ларисы, вовсе не папа! А досталось ему!
– Таня, пожалей девочку!
Но Таня не слышала слов мужа. Дверь Таня захлопнула прямо перед их носом!
– Вот так-то, – печально сказал Олег. – Давай лучше думать, что мы будем делать.
Ника обняла его. Сегодня отцу досталось почем зря.
– Не волнуйся, она сейчас спать ляжет, ей в семь ноль-ноль вставать. А мы дверь своим ключом откроем! Вот так и поступим.
– Это сегодня. А вообще – что делать?
– А вообще – тебе сорок лет. Тебе, пап, и видней, как поступать!
Стояли последние солнечные дни осени. Ника и Славик прогуливали уроки.
Они сидели в парке на качелях. Славик раскачивал Нику.
– Помнишь, портрет старого мужика, которого ты сфоткал у этой Ларисы? – спросила она.
– Ну, этот дед…
– Это не дед, а ее бывший муж.
– Блин! Реальный дед!
– Он, оказывается, известным скульптором был. Лариса у него училась. А потом влюбилась.
– А потом?
– А потом они прожили пять счастливых лет, про которые она говорит, что никогда их не забудет. И еще она говорит, что так любить можно только однажды. А потом скульптор умер. И она осталась вдовой!
– А твой отец? Что она про него говорит?
– А про него она не раскололась. Подожди, всему свое время. Если я сама начну ее об этом расспрашивать, она может догадаться, для чего все это. Ну понимаешь! Пусть лучше живет как живет. А я послежу. За ней и за папой.
– Разумно! – одобрил Слава. – А точно она пока не догадывается, кто ты?
– Да она дура дурой, – засмеялась Ника. – Знаешь, про таких говорят «не от мира сего»!
– Значит, мужчины предпочитают дур, – сделал вывод Слава. – Ну, это если судить по вкусам твоего отца!
– Замолчи! – отрезала Ника. – Знаешь, не такой уж у него плохой вкус. Она интересная, эта Лариса. Мне с ней не так скучно, как с другими взрослыми!
Вспомните «Онегина». Вот что писал Пушкин про свою героиню Татьяну.
«Татьяна верила преданьямПростонародной старины,И снам, и карточным гаданьям,И предсказаниям луны.Ее тревожили приметы;Таинственно ей все предметыПровозглашали что-нибудь,Предчувствия теснили грудь…»
Таня Круглова не была похожа на тот персонаж, который однажды сыграла на школьной сцене. Не верила гадалкам и преданьям. Но очень доверяла науке. Ей сказали – в вашем случае лучше всего обратиться к семейному психологу. Это показалось вполне рациональным. А раз рационально – значит правильно.
Психолог – мужчина средних лет сочувственно смотрел на Таню.
– Послушайте, Татьяна Борисовна, вы переполнены негативом. И это ужасно. От вас, простите, исходит энергия разрушения. Так вы не сможете сохранить ни свой брак, ни свое внутреннее спокойствие. Почему вы все время смотрите на часы?
– Потому что у меня в пять часов совещание.
И тут она заметила, что психолог заглянув в разрез ее блузки. Таня застегнула все пуговицы. Даже ту, что у самого ворота.
Нет, не сочувствие в глазах мужчины, скорее вожделение. Так уж ей показалось. Он близко-близко подошел к ее креслу, встал сзади и заговорил голосом, очень похожим на завывания колдуньи Тамары:
– Ох уж эти деловые женщины! Все помыслы бизнес-леди концентрируются вокруг того, чтобы двигаться вперед, бороться с конкурентами, самоутверждаться. Да? Все должно подчиняться интересам дела. А что в итоге? В итоге вы рабыня своего бизнеса, милая Татьяна Борисовна. В итоге – конфликт между семьей и карьерой, личным и социальным. Я угадал? А у человека всегда есть выбор. И вы знаете это не хуже меня. Что вам важнее – сохранить отношения с мужем и дочерью или…
Он почти обнял ее за шею. Таня вскочила.
– Извините, я приду в другой раз.
– Куда же вы? – изумился психолог. – Ведь я вам еще ничем не помог!
– Не надо! Я сама! – на ходу выкрикнула Таня, выбежала из консультации и скомандовала верному Толе: – В офис, срочно, стрелой!
– Не вопрос, Татьяна Борисовна, – отрапортовал бойкий парень.
Директриса вертела в руках бумажку. Это было письмо. Не просто письмо – жалоба. Напротив нее сидела Лариса, готовая выслушать очередную директорскую белиберду (обе женщины не скрывали антипатии друг к другу). Пауза затянулась.
– Так зачем вы меня звали? – первой не выдержала Лариса.
– Очень уважаю ваш дар, Лариса… Дмитриевна, но вынуждена сказать: дети жалуются. Кроме Кругловой вы никого не замечаете. Это странно. Вы посвящаете ей все время на уроках, не говоря уже о занятиях у вас дома во внеурочное время.
– Простите, но последнее – мое личное дело! А то, что я много занимаюсь с Никой – это нормально. Вы видели ее работы? Она растет на глазах! А мне призналась, что только-только начала рисовать. Я ей нужна, я это чувствую!
– А все остальные дети для вас просто серая масса? – хитро улыбнулась директриса.
– Я этого не говорила! Есть еще способные ребята в этой группе – Битюгов, Анохина…
Директриса перебила ее:
– Однако родители этих способных тоже жалуются. Об этом они пишут в своем письме, на которое мы обязаны отреагировать! Это, между прочим, не последние люди!
Лариса ухмыльнулась, мол, уважаете жалобщиков, ну-ну. Однако спорить не стала, считая это ниже собственного достоинства.
– Хорошо, я учту! Я могу идти? – И она быстро выбежала из кабинета.
Чувство в очередной раз победило здравый смысл: Татьяна снова пошла к колдунье Тамаре, потому что ни чтение специальной литературы, ни консультация психолога-маньяка не дали ей ничего. А Тамара все-таки оказалась права и относительно пристрастия мужа к алкоголю, и насчет казенного дома.
Таня шла одна, без Нины. И пешком, чтобы никто не догадался, куда и зачем она направляется. Нашла и двор, и дом, и квартиру. И позвонила в тот же звонок. Только дверь открыла совсем другая женщина – шатенка с жидкими волосенками, в простом ситцевом халате, и вся зареванная-зареванная.
– Простите, я, кажется, ошиблась! – отпрянула Таня, но женщина остановила ее.
– Да нет, милая, ты не ошиблась! Я это, я, только без парика и прикида. Ну я, Тамарка, чё, не узнаешь?
– Н-нет!
– Вот, смотри!
Колдунья сняла с вешалки уже знакомую мантию, показала Тане.
– А там, на кастрюле, парик надет. Да я это, я! Да проходи ты, ноги вытирать не надо. Я это, рожа только вот опухла. Плачу третий день.
– Неприятности в вашем бизнесе?
Тамара зарыдала:
– Если бы в бизнесе! Муж ушел!
