Маша Царева - Выйти замуж за миллионера, или Не хочу жить в Перепердищево
Жанна умолкла на полуслове, как-то странно булькнув. Взгляд ее беспомощно заметался по шикарному залу, оформленному в стиле арт-деко, и наконец замер где-то в области соседнего столика, за которым одиноко скучал над чашкой капучино загорелый седой мужчина в костюме «Armani». Он, естественно, решил, что внезапное трогательное смущение моей подруги адресовано лично ему, и отсалютовал ей чашкой. Но я-то точно знала, что Жанну привело в замешательство совсем другое обстоятельство. Просто она сболтнула кое-что лишнее.
– Что значит не может продолжаться? Выходит, ты и раньше это проделывала?
– Мужской педикюр? – невинным тоном осведомилась жертва моего сарказма. – Бывало, конечно, а почему ты спрашиваешь?
Я окончательно убедилась в своей правоте. Столь ангельский вид Жанна принимала только, когда собиралась соврать.
– Я имею в виду вот это, – я подпрыгнула на стуле, изображая дрожащее педикюрное кресло.
– Тебе, Сашка, на Петровке бы работать, полковником стала бы.
– Не бывает женщин-полковников.
– Значит, ты была бы первой. Ну что ты ко мне привязалась. Конечно, у меня были… отношения с некоторыми клиентами. Только никому ни слова.
– Молчу, как рыба, из которой сварили твой крем-суп.
– Его сварили из мидий, – машинально поправила Жанна, – ты же помнишь мою теорию о том, что мужики – как пробники в парфюмерном магазине. Пока все не перенюхаешь, невозможно выбрать свой.
– Вот это больше похоже на тебя, – одобрила я, – а то репутация, репутация… Слушай, и сколько же пробников успела перенюхать ты?
– Отвяжись.
Она извлекла из модной лимонно-желтой сумочки зеркальце и помаду и принялась наводить марафет. Мужчина в «Armani», сидящий за соседним столиком, смотрел на нее во все глаза. Жанна делала вид, что это ее ни капельки не интересует. Хотя я заметила, что она специально вытягивает шею так, чтобы ему было видно, насколько сексуален процесс подкрашивания губ в ее исполнении.
Я вдруг поймала себя на том, что тоже смотрю на нее с восхищением. Да, Жанка всегда умела загипнотизировать человека – вне зависимости от пола жертвы.
– Горбатого могила исправит, – пробормотала я.
– Что?
– Ничего. Если ты закончила, может быть, пойдем?
– Нет, постой, – она внимательно посмотрела на меня и вдруг задала вопрос, которого я больше всего боялась. – А у тебя-то как дела?
И я рассказала ей все. Вообще странно было осознавать, что мы не виделись столько лет. Я чувствовала себя так, как будто бы рассталась с Жанкой позавчера. Несмотря на взрывную легкомысленность, она была неплохим слушателем – ни разу меня не перебила (хотя, может быть, она просто искусно изображала заинтересованность, а сама тем временем незаметно строила глазки типу за соседним столиком). А я рассказывала о том, что произошло со мной за те пять лет, на протяжении которых мы не общались.
И вот что странно – мне-то всегда казалось, что я живу насыщенно и интересно. Сами посудите – моя работа заключается в том, чтобы ходить по магазинам и модным показам и писать о новинках, и я много путешествую (не то, чтобы очень много, но каждое лето выбираюсь в Европу или к морю), у меня есть несколько близких друзей и уйма шапочных знакомых, меня часто приглашают на развеселые вечеринки. И вот теперь выяснилось, что мне не о чем рассказать Жанне, не считая позорного эпизода с Весниным, конечно. Она вот рассказывала о том, как ездила за покупками в Милан, и о том, как ее бывший мужчина подарил ей арабского скакуна (арабского скакуна – вы только вдумайтесь в это!!), которого ей пришлось продать, и о том, как она получила наконец права. На этом фоне мое повествование об отдыхе в Турции, туристической поездке в Лондон и сбежавшем мужике выглядело, мягко говоря, бледновато.
– Дело плохо, – вздохнула Жанна, – но поправимо.
– Что ты имеешь в виду? Думаешь, я могу его вернуть? Увести от этой Эльвиры?
– Еще чего! – фыркнула она. – Зачем он тебе нужен? Разве он богат?
– Нет, не особенно, – пожала плечами я, – но и не нищий.
– Известен? – продолжила она насмешливый допрос.
– Да нет, с чего ты взяла. Он же не рок-звезда, а просто менеджер.
– Вот именно! Тогда и убиваться из-за него много чести!
Я внимательно на нее посмотрела – издевается она, что ли? Но на Жаннином лице не было и тени улыбки.
– Мы его проучим, – она щелкнула пальцами, увенчанными длиннющими ногтями.
– А как? – несмело спросила я.
– Очень просто. Ты тоже выйдешь замуж за миллионера.
– Но…
– Никаких но! – Жанна всегда меня перебивала. Спорить с ней казалось невозможным. – Я найду для тебя мужа-миллионера. Вернее, ты сама его найдешь. А я подскажу как.
На улице нас догнал обладатель полосатого костюма «Armani», который все то время, пока мы обедали, не сводил с Жанны восторженного взгляда. Что ж, я его понимаю. Он улыбнулся, и стало понятно, что среди прочих его достоинств – ровные фарфоровые коронки безупречной белизны. Он улыбался так широко, словно мы были не приглянувшимися ему прекрасными незнакомками, а консилиумом авторитетных стоматологов, желающим ознакомиться с особенностями его прикуса.
– Девушки, прошу прощения за бесцеремонность, но позвольте предложить вам свою визитную карточку.
«По-моему, в его случае стоит просить прощения за церемонность», – хмыкнула я. А Жанна выхватила из его рук золотистый бумажный прямоугольник и вслух прочитала:
– Семен Успехов, кинокомпания «Либерти-плюс», генеральный директор. Ух ты! Всю жизнь мечтала сниматься в кино.
– С вашей внешностью это было бы нетрудно, – его взгляд остановился на ложбинке ее груди. Вместо того чтобы возмущенно отпрянуть назад, эта чертова кукла расправила плечи и провела по нижней губе кончиком розового языка.
– А с вашей фамилией нетрудно стать генеральным директором, – брякнула я, – человек с фамилией Успехов просто не может быть обреченным на провал.
На самом деле на провал была обречена я, потому что эти двое на меня даже и не посмотрели.
Семен Успехов пожирал глазами Жанну, а она встречала любую его фразу восторженным смехом. В конце концов они договорились как-нибудь пообедать вместе, и Успехов отчалил.
– Браво! – вздохнула я. – Даже не поняла, кто из вас кого склеил.
– А какая разница? – легкомысленно усмехнулась Жанна. Она старалась придать своей хорошенькой мордашке равнодушно-пренебрежительное выражение, но я-то заметила, что ей было приятно. – Главное результат. Учись жить, как я, подружка. Учись жить красиво.
Взмахом изящной худенькой руки она остановила такси.
– Я попробую… – пробормотала я вслед удаляющейся машине.
И уныло поплелась домой на метро.
