Екатерина Вильмонт - Крутая дамочка или Нежнее чем польская панна
– То есть?
– Он тоже, как выражается Тошка, на нее запал.
– Не выдумывай!
– О! А ты разве не заметила, как у него глаза блестели, как он хвост распускал…
– Ну и что? Римма быстро прочистит ему мозги.
– Господи, я ж не говорю, что он женится на Але, но роман вполне возможен. И знаешь, Нуцико, я бы хотела…
– Чего? Этого романа?
– Представь себе. Я ужасно не люблю Римму. Это надо было умудриться четвертый раз жениться и на такой противной женщине… Вот его третья жена, Лялечка, она была прелесть, талантливая, умная…
– Ему не нужна талантливая и тем более умная. Ему нужно, чтобы им управляли. А Римма делает это мастерски. Ему ведь кажется, что он хозяин в доме, что он главный, а она только посмеивается.
– А ты видела, что с ней было, когда нотариус объявил, что квартира достанется Але?
Я в тот момент смотрела на Алю, она так вспыхнула, так зарделась, теперь я понимаю, почему Сережа в свое время все из-за нее бросил. Все-таки Саша, упокой, Господи, его душу, был порядочным человеком, мало того, что он дал нам приют, он еще оставил нам деньги…
– Полагаю, это в большей степени заслуга Марго.
В этот момент на кухню заглянула Марго.
– Что вы тут полуночничаете? Мы с Алей и сами бы все убрали… Фу, как я устала… Да, Эличка, ты не будешь возражать, если Тася поживет у нас лето? Они так сдружились с Тошкой и это уже само по себе удивительно…
– Марго, какие могут быть возражения? Разумеется! Я только рада!
– Но вы их не балуйте, пусть помогают по дому, гоняйте их в магазины и вообще… Между прочим, Тошка повела сегодня Тасю к Пундичке.
– Ох, зачем это? – поморщилась Нуцико.
– У девочки голос! И Матильда звонила мне, сказала, что там, похоже, настоящий талант.
– А ты Але сказала?
– Нет, пусть Тася сама ей скажет. Эличка, ты всегда все замечаешь, тебе не показалось…
– Мне не показалось, я просто убеждена.
– В чем?
– В том, что Лева не остался равнодушен к Але, и она тоже…
– А я было подумала, что мне померещилось… Бедняжка…
– А где, кстати, твой муж? – без обиняков спросила Нуцико, обожавшая Даниила Аркадьевича.
– Утром приедет, привезет девочек.
– Вот и слава богу, – обрадовалась Эличка.
– Ну все, я пошла спать, что-то я перенапряглась с этим оглашением, как будто вагоны разгружала…
– Иди спать, детка, – Эличка перекрестила племянницу, а Нуцико поцеловала в лоб.
– Спокойной ночи, тети!
– Ну как тебе первый день в столице? – спросила Тошка, роясь в холодильнике. – Я жрать хочу – ужас, а ты?
– Тош, это все правда?
– Ты о чем?
– Ну что Матильда говорила?
– Думаю, правда. Она вообще-то считается первоклассным педагогом, у нее знаешь какие ученики, по всему миру поют. Дед всегда говорил: Пундичка невыносимая особа, но педагог Божьей милостью! Так что скоро, думаю, у тебя никакой жизни не будет…
– Почему?
– Тебе же сколько наверстывать надо, и в школу ходить и Пундичка будет тебя дрючить…
– Ничего не получится, где я, а где Пундичка, мы ж домой уедем…
– Тась, ну вообще-то… Ты секреты хранить умеешь? Не проболтаешься?
– Клянусь!
– Вы теперь в Москве жить будете, дед тебе и твоей маме квартиру оставил в наследство. На Ломоносовском проспекте!
– Врешь!
– Еще чего!
– А ты почем знаешь?
– Слышала, как мама Эличке говорила.
– Значит, мы теперь будем жить в Москве? Нет, мама не захочет… У нее там работа и еще мужик у нее там.
– Ну и что? Пусть мама живет там, а ты тогда будешь жить у нас. И учиться у Пундика. Ты ведь такая же внучка, как и я.
– Нет, я нахлебницей быть не хочу!
Тошка с уважением взглянула на кузину.
– Зачем нахлебницей? Если твоя мама не захочет жить в этой квартире, то ее можно сдать за хорошие бабки, и тебе хватит и маме твоей останется.
Тася просияла и тут же печально покачала головой.
– Скорее всего мама эту квартиру продаст…
– Ну и что? Тогда она будет посылать тебе деньги на жизнь или просто положит в банк на твое имя.
– Да не согласится она меня тут оставить…
– Ну, ты мою маму не знаешь! Она кого хочешь в чем хочешь убедит! Имей в виду, у мамы свое рекламное агентство и не из последних. Мама его с нуля создала, так что уговаривать она умеет.
– Твоя мама классная, я сразу поняла… Ой, Тошка, а вдруг твоя мама сумеет уговорить мою в Москву переехать?
– Даже не сомневайся!
Тася вдруг задумалась, машинально жуя яблоко. А Тошка между тем сооружала бутерброды с сыром и помидорами, намериваясь засунуть их в микроволновку. Она всегда очень основательно относилась к процессу приема пищи – Эличкино воспитание.
– Слушай, а может, еще колбасы положить? Как ты думаешь? И чуть-чуть майонезику?
– Знаешь, что я подумала, – уставившись невидящим взглядом в темное окно, медленно проговорила Тася, – это хорошо, правильно, что мама никогда не говорила мне про всех вас, про деда…
– Почему? – заинтересовалась Тошка.
– Потому что я наверное обижалась бы, завидовала, у меня выработались бы всякие идиотские комплексы… А так, не успела я привыкнуть, что у меня есть родственники, был всемирно известный дед, как тут же выясняется, что дед меня не забыл, оставил наследство… да и бог с ним с наследством, главное, он мне талант передал…
– Да, от скромности ты не загнешься, а вот в остальном… Ты человек, Таська! И я так рада, что у меня такая двоюродная сестра. А скромным в наше время быть бесперспективно. Так что насчет колбасы?
– Давай, жрать и вправду охота!
– А растолстеть не боишься?
– Не-а, я не толстею.
– Здорово, я тоже! Эличка говорит, что бабушка наша тоже могла съесть сколько угодно, и не толстела.
– А ты бабушку помнишь?
– Нет, я еще не родилась, когда она умерла. Хочешь, я тебе фотографии покажу?
– Нет, сейчас я наверное уже этого не выдержу. Прикинь, сколько на меня всего за сутки свалилось.
– Да уж, тут и носорог сдохнет, – засмеялась Тошка.
– Почему носорог? – удивилась Тася.
– Ну, он такой… бронебойный и бронированный, его фиг чем проймешь.
– Это ты сама придумала, как ясный блин?
– Ага!
– Ты наверное будешь писательницей…
– Откуда ты знаешь? – насторожилась Тошка.
– Что?
– Что я хочу быть писательницей?
– Догадалась.
– Ну ты даешь! Знаешь, мне с тобой… интересно! Я в школе дохну с тоски, у нас в классе мальчишки какие-то усоски, а девчонки, у них один гламур на уме… Мне с ними скучно. Вот ты – другое дело!
– Знаешь, я когда сюда летела, думала, что ты наверное такая…
– Столичная задавака, дура и стервочка?
– Точно!
– Теперь так не думаешь?
– Ты что!
