Наталья Батракова - Волшебный свет любви

– И обиды на тебя у меня нет, – продолжила Катя. – Была поначалу, ты прав. Даже очень сильная. Но прошла. Сама удивляюсь, почему так быстро. Видимо, потому, что за эти недели у меня на многое открылись глаза. Нет между нами любви, давно нет. Есть привычка, общая квартира, общая постель, общий быт. Этакие удобства, позволяющие не замечать, что мы с тобой давно стали чужими. Нам действительно надо начинать жизнь сначала, но, увы, каждому свою. Если мы хотим быть счастливы…

– Тебе кажется…

– Это тебе кажется! – перебила его Катя. – Ты пытаешься обмануть себя, меня. Люди всегда цепляются за старое до последнего только потому, что новую жизнь начинать страшно!

– А тебе не страшно? – после небольшой паузы глухо спросил Проскурин.

– Страшно. Когда улеглись первые эмоции, ты даже представить себе не можешь, как стало страшно! Я ведь прекрасно осознаю, что жила за тобой почти как за каменной стеной, ты был хорошим мужем, надеждой и опорой…

– Тогда в чем дело, черт возьми?! – раздраженно повысил он голос. – Если я был таким хорошим мужем, то я им и остался! Ничего ведь не изменилось!

– Изменилось, Виталик. Одна история с шубой чего стоит! Признайся, я ведь никогда не была женой-транжирой, всегда довольствовалась малым. И, по сути, шуба – единственная роскошная вещь, которую ты мне подарил. Да я никогда и не просила подарков.

– Разве, кроме шубы, я тебе ничего не дарил? – растерялся Виталий. – А машина, а ноутбук, а отдых за границей? А сколько денег вбухал в автомойку тестя?

– Машине десять лет. А отец когда-то тоже вложил немало денег в нашу первую квартиру, – напомнила Катя. – Да, конечно, ты ему помог. Но, насколько я знаю, не безвозмездно: отец выплачивает тебе проценты, возвращает долг. И потом, это ваши дела, ваш бизнес. Меня он не касается.

– Ну хорошо… Давай прямо отсюда поедем в автоцентр и закажем тебе новый автомобиль!

– Да не в подарках дело, как ты не понимаешь?! – в сердцах воскликнула Катя. – В истории с шубой ты унизил не только меня, но и себя! Разве любящие мужчины так себя ведут?!

– Ну, извини, – потупил глаза Виталий. – Виноват, выпил тогда лишнего. И шубу давно твоему отцу отвез. Если бы не этот Ладышев, ничего бы не было.

– А что тогда было? Случайный человек предложил перевезти вещи.

– Я же не знал.

– Тем не менее едва с ним не подрался. Что, впрочем, с успехом умудрился сделать при следующей встрече.

– Ну, приревновал… Почему какой-то тип все время вокруг моей жены вертится? Я же не знал, что он тебе работу предложил.

– Это не ревность, Виталя, это собственнический инстинкт, – констатировала Катя.

– И что в этом плохого? Ты ведь моя жена. Как съехала с квартиры, туда даже заходить не хочется, – поделился он и, скривившись, потрогал рукой бок. – Ребро сломано, болит.

– Сочувствую. И понимаю. Больно видеть чужого мужика рядом со своей женой, это верно. А мне легко было наблюдать за вашей встречей в аэропорту. Но есть одна разница: в тот момент ты был моим мужем, сейчас я – жена бывшая, пусть нас пока и не развели.

– Ты не бывшая, ты – настоящая. Катя, пожалуйста, возвращайся домой, – с мольбой произнес Виталик. – Ты не можешь вот так вот, одним махом, разрушить свою жизнь, мою! Я десять лет ее строил! Очень прошу, одумайся, пока не поздно! Ну наказала ты меня, ну подала на развод. Я исправился, попросил прощения… Ну позлила ты меня с этим Ладышевым. Катя, я последний раз прошу: возвращайся! Ты меня знаешь, на коленях за тобой не поползу, – вдруг добавил он с угрозой.

Услышав последнюю фразу, Катя улыбнулась.

– Ну вот, наконец-то. Теперь я вижу, что передо мной настоящий Виталий Проскурин.

– Не понял…

– Все ты понял, Виталик, – вздохнула она. – Плохой из тебя актер. Извини, но я не верю твоим словам о любви. И не меня ты боишься потерять, а жизнь, которую строил десять лет. Только зря стараешься. Тебе нужна другая женщина.

– Какая?

– Которая будет тебя любить таким, какой ты есть. Прости, я больше не могу ею быть.

– То есть… Ты всерьез не собираешься возвращаться?

– Не собираюсь, – твердо ответила она. – И даже благодарна тебе, что подтолкнул меня к такому шагу. Сама бы я никогда не решилась, так и продолжала бы жить в плену иллюзий. Поэтому, – окинула она взглядом уставленный закусками стол, – предлагаю выкурить трубку мира и выпить за счастливое будущее, которое мы построим уже порознь.

Виталик протянул руку к ведерку, из которого торчало горлышко бутылки, но вдруг остановился.

– Нет, подожди. Я не буду за это пить. Ты должна хорошенько подумать.

– А мне уже нечего думать, – спокойно отреагировала она. – Сегодняшнюю ночь я провела с другим мужчиной. До этого моим единственным мужчиной был ты. Вот такая честность, – развела она руками.

Проскурин помрачнел, на скулах шевельнулись желваки.

– Я понимаю, тебе это неприятно слышать. Жестоко для мужского самолюбия, но это правда. И я призналась тебе для того… – она замялась, – привела как доказательство, что обратного пути нет. Я серьезно намерена расстаться, и теперь у тебя тоже есть повод со мной развестись.

– Отомстила, значит… Это Ладышев? – после долгой паузы глухо уточнил Виталий.

– Нет, что ты! Это другой человек, – соврала Катя. – Ты с ним не знаком. В боулинг вчера играла, познакомились и вот… Я не собиралась тебе мстить, так получилось.

Показалось ей или нет, но Проскурин облегченно вздохнул.

«Странная у мужчин логика, – усмехнулась она про себя. – С кем – второстепенно. Главное – не с тем, кто оказался сильнее и едва не набил морду. Не с обидчиком, короче».

– Ну, будем пить? – напомнила она.

Виталик снова машинально достал из ведра бутылку, но тут же опустил ее и мрачно уставился на пустой бокал.

– Не хочешь… Ладно, извини. Если честно, то мне тоже не до выпивки. Пора, – Катя с затаенной тоской посмотрела на аппетитные блюда на столе: с утра во рту не было и маковой росинки. – Спешу, – виновато повела она плечами. – Надеюсь, все остальные вопросы мы также разрешим миром, без адвокатов. На твой бизнес и имущество я не претендую. Так что всего доброго, Виталик. Удачи тебе.

Чуть не сбитая с ног ледяным порывом ветра, Катя спустилась по ступенькам, юркнула в подземный переход, перебежала на другую сторону проспекта и, почувствовав нестерпимый приступ голода, повернула к «Макдоналдсу». Сделав заказ, она поднялась на второй этаж и присела за свободный столик у окна.

«Чем бы заняться? – медленно пережевывая кусочки курицы, размышляла она, чувствуя, что вместе с насыщением возвращаются воспоминания о безрадостном утре. – Все-таки отпуск. Позвонить кому-нибудь, напроситься в гости? Ни машины, ни телефона. Как без рук… Заехать к Ладышеву? – раздумывала она, тупо рассматривая проносящиеся за стеклом машины. – Нет, ни за что! Придется тащиться домой».