Дарья Ратникова - От жалости до любви…
Грегор промолчал и отвернулся от него, чувствуя свою беспомощность, как всегда в таких ситуациях. Дядя сейчас нашёл бы меткое слово, да такое, чтобы этому профессору вовек не захотелось зубоскалить. Но пока он придумывал достойный ответ на эту мерзость, Элси уже ушёл куда-то, и Грегор вздохнул с облегчением.
Наконец, все гости собрались, и в зале воцарилась тишина. Он поднял глаза и увидел свою невесту, впервые, со встречи на балу. Она была прекрасна, но какой-то неестественной красотой. У Грегора сжалось сердце, когда Друфарс с гордым видом вёл её, разодетую в пух и прах (проклятый губернатор не упустил возможности пустить пыль в глаза) и такую беззащитную. Ему захотелось распустить всё это сложное плетение волос, а на плечи накинуть плащ, ведь сотни человек пожирали её глазами. Но Грегор сдержался. Когда началась церемония, он медленно вошёл в круг. А в голове была одна мысль – защитить её, спрятать, увезти. Скорее бы это закончилось!
Наконец, они подписали свидетельство о браке, и вышли на воздух. Грегор не видел лица невесты (Нет! Теперь уже жены!) – она так и не сняла фату, но чувствовал, что она растеряна, испугана и расстроена. Скорей бы увезти её домой, где она будет полноправной хозяйкой! Но Друфарса и гостей нельзя обижать. Когда он заикнулся об этом дядюшке, тот сурово сказал, что они должны присутствовать на свадебном пиру, иначе от слухов вовек не отмоешься. И Грегор подчинился. Он видел, как тяжело было Келинде, как она то краснела, то бледнела, а потом попросилась выйти – у неё болела голова. Ещё бы! У него тоже начинала болеть – от духоты, пьяных возгласов и тостов. Когда этот пир всё-таки закончился и он, распрощавшись со всеми, усадил свою жену в экипаж, то вздохнул свободно.
Но Келинда как будто испугалась ещё больше. Он с жалостью смотрел, как она, пока ехали в экипаже, даже не отдавая себе отчёта, сжимала подол платья, пока один из каррадов не оторвался и не закатился куда-то под сидения. Почему она его боится? Неужели он так страшен? Или, может быть, она всё же не по своему желанию вышла замуж, а дядя принудил её? Грегору хотелось прижать её к себе, успокоивать, и гладить по голове, до тех пор, пока она не уснёт у него на руках. Но это бы только оттолкнуло её.
Вздохнув, он вышел из экипжа и подал Келинде руку. Она опёрлась на неё, и он, поддерживая жену, повёл её в дом. Мадам Берс, наверное, спала. Он приказал не ждать их возвращения. Найдя свечу, Грегор зажёг её и, взяв подсвечник, повёл Келинду на второй этаж. Он чувствовал, как она боится, спотыкаясь о ступени в темноте и путаясь в своём широком платье. Боится его! Грегор думал, что этот день будет самым счастливым в его жизни, но день оказался окрашен грустью. Нет, конечно, она обязательно привыкнет к нему и перестанет бояться. Главное, что она рядом. Завтра же он скажет ей, как сильно её любит и что не обидит ничем. Но сейчас пора спать. Он открыл перед женой дверь в комнату и отдал свечу. Потом попрощался и пошёл в библиотеку. Спать не хотелось, совсем. Да и до утра оставалось всего пару часов. Может быть, сегодня записи из Ирзади приоткроют для него свою тайну? Грегор зажёг свечи в библиотеке и сел за стол. Наверное, несколько часов ему ещё удастся поработать.
***
Едва забрезжил рассвет, Кея встала с кровати. Она почти не спала и чувствовала себя усталой и разбитой. Стоило ей задремать, как перед глазами вставал Саймон, которого убивали на воинской службе, Саймон, который убегал, уходил, и как она ни кричала – не возвращался. Она с трудом вспомнила, где находится, и запоздалый страх опять овладел ей. Интересно, который час? И где её муж? О, хорошо бы он уехал куда-нибудь, и она получила бы возможность побыть здесь одной и привыкнуть…
В спальне было темно, только одинокий солнечный лучик пробивался сквозь закрытые ставни. Она подошла и распахнула их. В комнату ворвался прохладный и влажный осенний воздух. Ярко светило солнце, тумана не было и в помине, как будто снова вернулось позднее лето. Кея пожалела, что не может сейчас выйти и прогуляться – настолько красивый вид открывался из окна. Она видела сад с вечнозелёнами игами – деревьями, росшими только в Ирзади. Надо же, кто-то привёз их сюда, и они даже прижились! Алые розы блестели на солнце каплями росы, выглядывая из поздней зелени. Вдалеке она разглядела аллею буков, сплетённых ветвями, а за ней – пруд и старую беседку. Как хорошо было бы сейчас убежать туда и посидеть немного, собравшись с мыслями! Но нет. Теперь она жена! Кея вздохнула и принялась одеваться. Карета с её вещами прибудет сегодня – так обещал дядя. С собой же у неё сейчас было только самое необходимое.
Одевшись, Кея с трепетом открыла задвижку, и вышла в коридор. Днём этот дом выглядел вовсе не мрачным или страшным, не таким, каким показался ей вчера. Она не знала, куда идти, поэтому выйдя из спальни, через несколько шагов остановилась в растерянности. Вдруг дверь перед ней распахнулась, и оттуда вышла пожилая женщина с тряпкой в руке. Увидев её, женщина замерла, а потом улыбнулась во весь рот.
– Миссис Рихтер, добрый день! Как спалось? Меня зовут Берс, мадам Люсинда Берс. Я здесь исполняю обязанности домоправительницы уже много лет. Хотите, покажу вам дом? Или прикажете подать вам завтрак? Профессор сказал, чтобы вы ни в чём себе не отказывали, – профессор? Кея не сразу поняла, что речь идёт о её муже. Она зарделась, а потом всё же спросила:
– А где же он сам?
– Конечно в библиотеке, где же ему ещё быть? Всё сидит, записи свои читает.
– А вы не покажете мне, по пути в столовую, где библиотека? – спросила она и опять покраснела, сама не зная почему.
– Конечно, дорогая. Сейчас, – домоправительница положила тряпку, вытерла руки о передник и отправилась вперёд по коридору, позвав её за собой. Кея шла, разглядывая старинные обои и картины. Дом выглядел более уютно, чем дядин. Здесь не было ненужной роскоши на каждом углу, а предметы искусства удачно сочетались с интерьером. По пути мадам Берс объясняла, что здесь вход в столовую, а там – кухня или чёрный ход. Наконец, они остановились возле приоткрытой двери. – Вот здесь библиотека, милая.
– Хорошо. Оставьте меня, пожалуйста. Я хочу немного сама побродить по дому.
– Конечно, – мадам Берс улыбнулась. – Я, с вашего позволения, побегу. У меня ещё очень много дел. Если что-то понадобится – позовите меня, или позвоните в колокольчик. Если захотите завтракать – спускайтесь в столовую. Там всегда можно кого-нибудь найти.
И мадам Берс ушла, скрывшись в лабиринте из комнат. А Кея опять почувствовала себя одинокой и растерянной. Для чего этому дому хозйяка? Эта добрая и сильная женщина прекрасно справляется со своей ролью. Кея вздохнула и повернулась в сторону столовой. Теперь она знает примерное расположение комнат в этом доме. Сейчас она немного перекусит, а потом… Она не знала, что будет делать потом. Она взяла бы почитать книгу, если бы не боялась зайти в библиотеку. Ей казалось, чем меньше она видит мужа, тем лучше. Кея понимала, что не сможет весь год от него прятаться, но ничего не могла с собой поделать.
Она прошла мимо библиотеки, но соблазн заглянуть туда был так велик, что она не удержалась. Благо дверь была раскрыта достаточно широко. Библиотека была огромной – стеллажи книг уходили вглубь комнаты (хотя она бы назвала это залом) и ввысь. Она никогда не видела столько книг в одном месте. А сбоку сиротливо притулился стол из красного дерева. Он тоже был весь завален книгами и свитками. За ним, уронив голову на руки, спал её муж. Луч света из одинокого окна под потолком, падал на него, освещая высокий умный лоб, прорезанный уже первыми морщинами, взлохмаченные волосы и странные смешные очки, съехавшие на нос. Он даже не переоделся после вчерашнего торжества, и фалды фрака свисали на пыльный пол. Кея вдруг почувствовала к нему острую жалость. При свете дня муж не казался таким уж страшным. Она видела лишь усталого измученного человека. Ей захотелось подойти и сделать что-нибудь хорошее, как-то помочь ему. Но он вдруг пошевелился и громко вздохнул. Кея испугалась, отпрянула от двери и бросилась по коридорам в столовую. Ведь он же не видел её!
***
Грегор пошевелился, просыпаясь. Он не сразу вспомнил, что заснул в библиотеке, как это довольно часто случалось, и вытянул руки. На пол, со звонким стуком, упал какой-то предмет. Наверное, чернильница. Шея болела, спина затекла. Глаза открывать не хотелось. Он ещё немного посидел так, жмурясь от яркого солнца, проникавшего через окно, а потом, со вздохом, всё-таки открыл глаза и встал из-за стола. Что случилось? Почему он опять заснул в библиотеке? И что это на нём надето? Грегор не сразу вспомнил, что вчера был за день, а вспомнив, почувствовал горечь и радость одновременно.
Он подошёл к двери, которая почему-то была приоткрыта, и позвонил в колокольчик, висевший на стене. Появилась служанка, другая, не мадам Берс.
