Терри Макмиллан - Дела житейские
— Если вы настелите паркет и приведете в порядок лестничную клетку, я согласна.
— Ну, когда капитальный ремонт, лестницу оставляют напоследок, иначе толка не будет. Понимаете, рабочие носятся туда-сюда, таскают по ней все, что нужно. А что до паркета, то вам придется немного раскошелиться — об этом мы не договаривались. И повремените еще дня два.
— Сколько же это стоит?
— Пустяки, если найдем сосну. Не беспокойтесь, что-нибудь придумаем. Так вы настаиваете на паркете? Дерево здорово собирает пыль.
— Ну и пусть собирает. Войдя сюда, я сразу представила себе полированные деревянные полы, а не унылый ковер. К тому же терпеть не могу бежевый цвет. Такая тоска!
— Фрэнки, — крикнул хозяин. — Подойди на минутку!
Тот вошел в спальню, наклонил голову в дверном проеме. Я изо всех сил старалась не смотреть на него: мне казалось, что я выдам свое волнение. Я изображала полное равнодушие.
— В чем дело, хозяин? — не без сарказма спросил он.
— Что это ты наврал молодой леди?
Фрэнки поднял руки и ухмыльнулся.
Да у него еще и ямочки на щеках!
— Я всего-навсего дурачился, хозяин.
— Когда-нибудь твои шутки мне дорого обойдутся, Фрэнки. Кстати, она хочет паркет вместо коврового покрытия. Ступай в контору Френдли Фредди, и сегодня же все подсчитайте. Ты справишься за четыре-пять дней?
— Возможно, — ответил Фрэнки, закуривая сигарету. Он пустил струю дыма к потолку, а я уставилась на его губы. Видит Бог, хотела бы я быть сигаретой.
— Он управится дней за пять, — сказал Винни. — Вы подождете?
— Конечно!
— Пойдемте ко мне в контору, это рядом. Там обо всем договоримся. Ах, черт. У меня нет формуляров для договора! Надо принести со склада. Выпейте пока чашечку кофе. Я только на минуту.
— Держите с ним ухо востро, — сказал мне Фрэнки. — Он итальянец.
Я пошла было за Винни и чуть не задела Фрэнки; он явно не собирался отойти и пропустить меня. Мои груди жаждали прикоснуться к его груди. Просто так, чтобы почувствовать его тепло. Но я ничего такого не сделала. Заметив, что я бочком иду мимо него, он поднял руки над головой и прижался к стене. Будто не замечая его, я снова взглянула на комнату. „Да, — подумала я, — жить здесь можно!"
— Винни хочет продать вам кота в мешке. Вы первая пришли поглядеть квартиру. Это не бизнес, а сущий рэкет. Ладно. Увидимся недели через три. — Фрэнки ушел в соседнюю комнату, и оттуда послышался стук молотка.
Когда фургон остановился у моего нового дома, я увидела, что на крыльце сидит Фрэнки в белой облегающей майке. В руке у него была банка „Хейнекена", во рту дымилась сигарета. Ни дать ни взять — черный ковбой с рекламы „Мальборо", только без шляпы и лошади. Из-под шапочки выбивались курчавые волосы, но я старалась не смотреть на него. А мускулы! Бог ты мой! Да он весь из мускулов. Интересно, от накачки или от тяжелой работы? По лицу его, будто слезы, струился пот. Не стану лукавить, я еле сдержалась: так меня и подмывало подойти и вытереть ему лицо.
— Пол в спальне еще не высох, так что вам придется сложить вещи в гостиной.
— Вот так-так! А Винни сказал, что все готово.
— Готово-то готово, но еще не высохло.
Черт побери! Я объяснила водителю, в чем дело. Он пошел открывать заднюю дверцу. Я стояла и смотрела на окна своей квартиры.
— Ну вот я и здесь! — сказала я.
Когда я нанимала машину, водитель обещал приехать с напарником, но явился один. Поэтому я подошла к первому подвернувшемуся парню и спросила, не хочет ли он заработать сорок долларов. Без лишних слов он погрузил вещи. Мне, конечно, не очень хотелось, чтоб он знал, куда я переезжаю, поэтому в Бруклин мы отправились без него. Меня, прямо скажем, не вдохновляла мысль о том, что придется самой таскать все это барахло наверх.
— Нет ничего хуже этих переездов, — вздохнула я.
— Это уж точно, — откликнулся Фрэнки и глотнул пива. Я втайне надеялась, что он предложит мне помощь, но он молчал.
— Вы не поможете мне?
— Я задарма не работаю.
„Этот сукин сын не только красавчик, но и изрядный наглец", — подумала я. Но деваться было некуда. Не на себе же все это перетаскивать.
— Сколько?
— Немного! — Он отшвырнул сигарету и вскочил с крыльца.
Целый час он носился вверх и вниз, таская вещи из фургона. Мускулы так и играли на его ручищах и здоровенных плечах, а пот лил ручьями. Каждый раз, когда он проходил мимо меня, я думала, как же, должно быть, приятно кричать по ночам в его объятиях.
Часа за два мы перетаскали все, кроме сундука с пластинками. Он был слишком тяжел для одного, и я предложила помочь ему, но Фрэнки отказался, взвалил его на плечо и понес наверх, словно в нем было не больше восьми килограммов.
Я расплатилась с водителем и поднялась наверх. Фрэнки расставлял коробки побольше вдоль стены в гостиной. Этими коробками было завалено все, даже диван. Я подошла к двери в спальню, свет заливал ее, и пол сиял, как полоски золота. Почувствовав, что за спиной стоит Фрэнки, я повернулась и уперлась носом в черную поросль на его груди. Губы мои увлажнились, а сердце готово было выпрыгнуть из груди. Отпрянув от него, я чуть было не ступила на сырой пол, но Фрэнки схватил меня за локоть и втащил в холл:
— Не надо портить мой пол!
Мне стало не по себе, надо было что-то ответить.
— Вы совершили с этим полом чудеса. Честное слово. О таком я и не мечтала.
— Спасибо. — Фрэнки отступил на шаг и подмигнул мне. — Я всегда стараюсь делать все как можно лучше.
Я поняла, что он заигрывает. На меня это так подействовало, что я почувствовала себя, словно рыба на суше. Я судорожно вздохнула и попросила Господа дать мне сил сказать то, что надо.
— Сколько с меня?
— А сколько вы заплатили шоферу?
— Сотню.
С чего это у него глаза так загорелись?
— Что, слишком много? Но все водители фургонов просят столько же.
— Да нет, не слишком.
— У меня осталось всего тридцать долларов, но я могу сейчас же снять со счета. Я, правда, очень вам благодарна.
— Ладно, поберегите деньги.
— Ну нет уж, вы их заработали, к тому же сами говорили, что не работаете даром.
— Конечно, но иногда могу позволить себе оказать даме услугу. Кстати, вы мисс или миссис?
Он сел на коробку и скрестил руки на груди. Я хотела сказать, что это его не касается, но вместо этого выпалила:
— Мисс.
— А, так вы из феминисток?
— Ну и что, если так.
— Да я просто спросил. Значит, вы любите женщин?
— Ну вы даете! Разве я похожа на любительницу женщин?
— В наши дни этого не разберешь. Но вообще-то не похожи.
