Александра Торн - Забвению неподвластно
В ее голосе он расслышал такую печаль, что, несмотря на собственные переживания, обнял ее свободной рукой за талию и привлек к себе.
Она тяжело вздохнула:
— У меня нет никакого настроения ехать в ресторан. Ты не возражаешь, если мы просто поедем ко мне домой?
— Ты плохо себя чувствуешь, Меган?
— Устала. Мне нужно хорошенько выспаться перед нашей завтрашней поездкой в Кармель.
— По мне это звучит просто чудесно. По пути мы можем заказать пиццу.
Он взглянул ей в лицо. Эти чертовы портреты так его напугали, что он даже не подумал, каково же пришлось ей самой.
Она выглядела больной.
Пока они поднимались в ее квартиру, Меган продолжала дрожать. Понимая, что ей все равно не удастся попасть в замок, она передала ключ Гарри. Он открыл дверь, и Меган вошла, на ходу сбрасывая туфли, швырнув сумочку на столик при входе.
— Мне необходимо выпить, — сказала она. — Тебе налить что-нибудь?
— Я выпью пива, когда принесут пиццу. Сейчас мне необходим долгий и горячий душ. Мне хочется расслабиться после… — Он не окончил фразу. — Может, присоединишься ко мне?
— Я лучше подожду пиццу. А ты иди.
Как только Гарри пересек холл, Меган прошла на кухню и налила двойную порцию виски. Она мечтала об этом весь вечер. Возвратившись в гостиную, она уселась на софу, поджав ноги. Ретроспектива стала настоящим бедствием. Она знала, что у Гарри еще остались вопросы насчет этих портретов. Вопросы, на которые она не может дать ему ответов.
Она взглянула на каталог, который Гарри положил на стол, и подумала, что может просмотреть его и спрятать, пока он в душе. Чем скорее он забудет об увиденном, тем лучше. Но он может поинтересоваться, где каталог. Черт. И почему это жизнь обладает способностью запутываться?
Она услышала шум бегущей воды. Гарри любит стоять под сильной струей до тех пор, пока вода в колонке не превратится из горячей в холодную… У нее есть по меньшей мере четверть часа.
Она отпила глоток виски и взяла каталог, пролистав фотографии картин и дойдя до краткой биографии художника.
Автор сделал жизнь Дункана более интересной, чем она была на самом деле, и несколько раз упомянул о его жене. Увидеть свое имя в этом издании было для Меган откровением.
Ее взгляд упал на заключительный абзац статьи, остановился и застыл на нем: «Дункан Карлисл трагически погиб во время пожара в своей студии на ранчо Сиело 17 мая 1930 года».
«Этого не может быть!» — подумала она. Не может быть! Она просто не могла в это поверить, ее мозг отказывался принять эту новость. Дункан так тщательно всегда следил за тем, чтобы каждая сигарета была затушена. Когда дело касалось студии, он был фанатиком безопасности: убирал в специальный шкаф масло, краски, скипидар…
Меган опять взглянула на последнюю фразу. Слезы застилали ей глаза. Она представляла, что Дункан может уме реть — в постели, в преклонном возрасте. Но в пламени… Ее начало трясти. Между ею и Дунканом было мало любви, особенно в последнее время. Но он никак не заслужил такой смерти. Это слишком ужасно!
17 мая 1930 года. Шестьдесят лет назад. Она потерла ладонью лоб, словно стараясь изгнать из головы зарождающуюся идею.
Нет, черт побери, нет! Она не так смела — и не так великодушна.
Она Дункану ничего не должна. И все же…
«Забудь об этом, — приказал ей внутренний голос. — Ты не сможешь вернуться в 1930 год и даже не хочешь пытаться». Меган обвела взглядом комнату, стараясь сосредоточить свои мысли на настоящем. Из душа раздавалось пение Гарри. Ее жизнь здесь, с ним!
Она закрыла глаза, прогоняя четко представленную ею сцену. Ранчо Сиело. Ночь. Студия в огне. Дункан в ловушке. Все вокруг него пылает…
«Вернись, ты можешь его спасти!» — произнес кто-то в ее голове.
«Нет, я не могу!» — ответила она мысленно. Она была слишком напугана. И все-таки она не сможет жить с собой в мире, если не предпримет хотя бы попытку. Она не сможет построить свое счастье на углях сгоревшей студии. Никогда, если есть хотя бы один шанс из тысячи, что она сможет изменить прошлое! Возможно, старая Меган смогла бы, но не она.
Кроме того, попытка скорее всего окажется неудачной. И через неделю она вернется в Голливуд. Но она сможет смотреть на себя в зеркало со спокойной совестью. Она застонала и потрясла головой. Должно быть, она сошла с ума. Но это — хорошее сумасшествие. Оценит ли кто-нибудь когда-нибудь ее героизм?
Ей нужно сделать так много, а времени остается так мало! Нужно подумать о мелочах: сложить вещи, освободить холодильник… И о вещах более важных: заказать билет на самолет до Санта-Фе, зарезервировать тот самый номер в «Ла-Фонде». Нужно попрощаться со всеми в бутике «Алтитьюд». А затем сказать «прощай» Гарри…
Она не замечала текущих по щекам слез и того, что Гарри уже возвратился в комнату, пока не услышала его голос.
— Я совсем не хотел выходить сегодня из себя. Прости, я тебя сильно обидел?
Вокруг его бедер было обмотано полотенце, на голове поблескивали капельки воды. Должно быть, он услышал ее рыдания и даже не успел одеться.
— Дело не в тебе, — всхлипнула она, вытирая слезы.
— Тогда отчего же ты плачешь?
— Я должна уехать из города. — Слова падали помимо ее воли.
— Что случилось? Умер кто-то из родственников? — Гарри присел к ней и сжал в объятиях.
Меган прильнула к нему, с наслаждением ощущая его обнаженное тело, чистый запах свежевымытой кожи. Она любила его больше, чем хотела сама, больше, чем казалось возможным.
«Не будь идиоткой! — сказала она себе. — Не надо никуда уезжать».
— Ты же знаешь, что у меня нет родственников, — сказала она, высвобождаясь из уютных объятий. Если они хоть на секунду продлятся, она не найдет в себе сил покинуть Гарри.
— Тогда в чем же дело? — В его глазах появилось подозрение. — Ты что, давно это задумала? Вот почему ты продала дом!
— Как ты мог об этом подумать! Ты прекрасно знаешь, что я продала его, чтобы выкупить часть магазина!
Его плечи поникли.
— Почему-то я сегодня все время делаю неправильные умозаключения. Как долго тебя не будет?
— Не знаю. Возможно, очень долго. — Она ненавидела себя за то, что делает с ним.
— Ты ничего мне не объясняешь… Но я понимаю.
Он поднял ее бокал с виски и допил одним глотком.
— Теперь ты скажешь, что страдаешь больше, чем я, но… Ради Христа, я думал, что мы счастливы вдвоем!
— То, что я собираюсь сделать, не имеет к нам с тобой никакого отношения!
Она отдала бы душу за то, чтобы вернуться в начало этого дня. Она сказала бы Гарри, что не пойдет на выставку. Вместо этого ей придется попытаться перевести часы на шестьдесят лет назад.
