Лавирль Спенсер - Прошлые обиды
– Да-а. Иногда мы мучаем людей, которых любим, совершенно ненамеренно.
Они молча смотрели друг на друга, словно уверяя себя в том, что никогда больше этого делать не будут.
– Где мама?
– Я заставил ее пойти домой и поспать.
– Значит, вы опять женитесь?
– Ты не против?
– Влюблены?
– Абсолютно.
– Тогда о'кей.
– Нужно кое-что закончить сначала.
– Например?
– Поправить тебя окончательно. Решить, где будем жить.
– Я могу жить где угодно.
– Ты будешь жить с нами. – Майкл про себя поклялся в этом. Планы Бесс жить от Рэнди отдельно придется пока отложить. Мысль придала ему надежду. – Я хочу, чтобы ты знал, что мы не отделяемся от тебя.
– Вы этого не делали и раньше, это я все себе вообразил.
Майкл наклонился над сыном, заглядывая ему в глаза:
– Мы будем с тобой. Сделаем все, что нужно. Но сейчас, я думаю, мне пора. Мои пять минут истекли. Мне нужно принять душ, побриться и переодеться.
Майкл встал.
– Позвоню маме. Потом забегу домой. Я вернусь через часок. Хорошо?
Рэнди посмотрел на своего усталого отца, чья мятая одежда и щетина на щеках свидетельствовали о том, что он провел ночь без сна. Его вдруг поразила мысль, как это трудно быть родителем и что он об этом до сих пор не думал. Мысль эта после пережитого напугала его. «Я взрослею, – подумал он. – А что, если у меня когда-нибудь тоже будет ребенок и заставит меня пройти через такое?»
– Папа, – сказал он.
Майкл почувствовал, что сейчас произойдет что-то важное.
– Ты не обругал меня за кокаин.
– Обругал. Да еще как. Раз десять, не меньше, пока ты боролся за свою жизнь. Просто не сказал этого вслух.
– Больше этого не будет. Я обещаю. Я хочу жить нормально и быть счастливым.
Майкл положил руку на волосы Рэнди.
– Мы все этого хотим, сын.
Он наклонился, поцеловал Рэнди в щеку.
– Я скоро вернусь. Я люблю тебя.
– Я тоже люблю тебя, – сказал Рэнди.
С этими словами ушла последняя боль. Открылось еще одно окно надежды. Еще один луч солнца пробился в их будущее. Майкл наклонился, прежде чем уйти, и еще раз обнял сына.
Рэнди выписали домой в этот же день перед ужином. Он вышел в сопровождении родителей на свет вечернего солнца. Как декорация, светилось кобальтово-синее небо. Люди шли по своим делам. Все было нормально. На общественном пляже на озере Аили какая-то семья жарила на решетке мясо, взрослые предупреждали детей, чтобы те были осторожнее на воде. На площадке через улицу ребятишки играли в киттенбол. Несколькими кварталами севернее, на Грили-стрит, вовсю работало кафе-мороженое. На бетонных ступеньках перед ним толпились люди самого разного возраста. На реке был поднят мост, и суда проходили вверх к Хултон-Хилл. Приехавшие на один день привязывали лодки к багажникам своих машин, собираясь обратно в город. Постоянные обитатели Стилуотера вздыхали: когда же наступит зима и улицы города вновь будут принадлежать им?
– Куда? – спросил Майкл, усаживаясь за руль своего «кадиллака».
– Я голодна, – ответила Бесс. – Что, если купить бутерброды и поесть у реки?
Майкл оглянулся на Рэнди, который сидел на заднем сиденье.
– Я – за, – сказал он.
Они поднялись еще на одну ступеньку в своем семейном единении.
Шесть недель спустя, в один из дней бабьего лета, Бесс и Майкл вновь обвенчались в церкви Святой Марии. Венчал их тот же самый священник, который соединил их в браке двадцать два года тому назад.
Отец Мор открыл свой молитвенник, улыбнулся жениху и невесте и произнес:
– Итак… мы снова здесь.
Его замечание вызвало улыбку на лицах присутствующих. На лице Бесс, сияющем счастьем. На лице Майкла, излучавшем надежду. На лице Рэнди и даже на личике Натали, которая лежала на руках отца и рассматривала блестящую серебряную оправу очков Джила Харвуда. Улыбка Лизы была чуть самодовольной. Лицо Стеллы, казалось, говорило: «Давно пора».
Когда священник спросил: «Кто отдает эту женщину?», Лиза и Рэнди ответили: «Мы», вызвав еще одну волну улыбок.
Когда жених и невеста повторили: «Пока смерть не разлучит нас», их глаза сияли искренностью значительно более глубокой, чем когда они произносили эти слова в первый раз.
Когда отец Мор сказал: «Я объявляю вас мужем и женой», Рэнди и Лиза переглянулись с улыбкой.
Когда родители поцеловались, Лиза потянулась за рукой Рэнди и пожала ее.
Маленькая свадебная компания направилась после этого на ужин в «Козлак ройал оукс», который выходил в красивый огороженный сад, украшенный тыквами, кукурузными початками и пугалом. На столе, зарезервированном для них, стояла табличка «Мистер и миссис Куррен» и лежали книжечки для новоиспеченных супружеских пар.
Усадив Бесс и усаживаясь сам, Майкл взял одну из них и вложил в руки Бесс со словами:
– Правильно, черт возьми, раз и навсегда.
Затем он легко поцеловал ее в губы и улыбнулся в ее глаза.
В эту горько-сладкую осень проблемы и шероховатости, которые надо было разрешать и сглаживать, возникали одна за другой.
Много времени отнимало посещение Рэнди консультаций. Он потерял старых друзей, наркологическая зависимость давала себя знать. Весь ритм его жизни сбился, он искал в себе внутренние силы. Была семейная терапия. Мучительное воскрешение и забвение старой вины, страха, ошибок. Возмущение Лизы, когда она узнала, что продают семейное гнездо. Крушение надежд Майкла и Бесс на уединение. Наконец, сами Майкл и Бесс, муж и жена, вновь приспосабливающиеся к совместной жизни, которая постоянно требовала компромиссов.
Были и радости.
Рэнди привел домой нового друга, которого звали Стив. Он познакомился с ним у врача. Стив хотел создать оркестр, в котором бы никто не употреблял наркотиков. Оркестр, который будет играть в школах и проповедовать лозунг «Скажи наркотикам „Нет!“».
Майкл возился у плиты, отвечая на просьбу Рэнди: «Папа, научи меня, как ты это делаешь?»
Ужины на троих все готовили по очереди. Аппетит Рэнди наконец восстановился.
Радость, когда приходили Лиза и Марк с ребенком: «Эй, дядя Рэнди! Бабушка и дедушка, что вы там делаете?»
Простые домашние радости, когда Бесс вопила: «Кто бросил в стиральную машину мой свитер? Он сел!» Когда Майкл, разбивший капот машины, позвонил домой и услышал от Рэнди: «Я сейчас за тобой приеду, папа». Когда Рэнди учился менять пеленки племяннице: все валились от смеха. Он так описывал, что именно он в них обнаружил. Когда Рэнди заявил, что нашел работу в фирме «Шмидс мьюзик» – продавать инструменты и учить детей играть на барабане: «Зарплата ерундовая, зато можно филонить, когда нет народа».
Когда, наконец, Бесс пошла в магазин и купила себе голубые джинсы.
