Людмила Маркова - Небо любви
— Знаешь, я загадала, если вы обвенчаетесь, то я встану.
Чистенькая, ухоженная, накормленная Олеся, лежавшая в белоснежных простынях, незаметно уснула. Теперь оставалось только терпеливо ждать и надеяться на чудо. Юлька сидела у ее изголовья и шептала молитву, взывая к Богу: «Господи, не оставь ее без своей милости, не оставь. Я прощу тебя, Господи. Она девочка. Она ни в чем не провинилась. Пошли все испытания мне, пусть даже самые страшные, но только избавь от них Олесю и детей моих».
Кто-то тихо открыл дверь и неслышными шагами подошел к постели больной. Юлька вздрогнула и повернулась…
— Ты! — вскрикнула Юлька. Она вскочила, руки ее взлетели и беспомощно опустились вниз.
— Детка! — обнял ее Волжин, и она зарыдала в голос.
— Папка, — завизжала от радости проснувшаяся Олеся. — Папка приехал!
Волжин бросился к дочери. Его душили слезы. Он стоял на коленях перед ее кроватью и смотрел на свою забытую им взрослую дочь.
— Папа, наклонись, я что-то хочу сказать тебе?
— Олеся, ну ты как ребенок. Разве можно говорить шепотом в присутствии других, тем более моей жены.
— Хорошо. Тогда я скажу вслух. Папа, Юля, когда вы обвенчаетесь? Я очень этого хочу!
— В ближайшее время, — улыбнулся Волжин, поцеловав дочь в макушку темных волос.
Юлька подошла ближе и, встав рядом на колени, прижалась к Волжину, уткнувшись носом в его плечо. Взяв в ладони ее лицо, он нежно коснулся уголка ее губ.
Олеся приподнялась, села и вдруг, шевельнув ногами, попыталась опустить их вниз.
— Девочка моя, родная, ты будешь ходить. Будешь! — бросилась к ней Юлька. Она целовала ее лоб, глаза, щеки, ладони. Юлька подняла глаза вверх и мысленно благодарила Всевышнего.
— Детка. Спасибо тебе за дочь, я в неоплатном долгу перед тобой, — прошептал ей на ухо Волжин, и сердце его готово было разорваться от нежности.
Глава тридцать первая
Воссоединение в вечности
Разместив свои немногочисленные вещи в купе, Игорь вышел на платформу, с волнением ожидая Юльку.
Пусть люди знают, насколько труден нравственный путь и не кичатся своей мнимой чистотой. И пусть сами решают, стоит ли себя мучить. Любовь ко всему, даже к детям — это всегда трудный нравственный выбор. Люди должны знать об этом. Тогда будет и сопереживание, и понимание, и доброта. Когда-нибудь я напишу об этом книгу. И такая книга нужна, — писал он в свое время Юльке и был твердо уверен, что прав.
Теперь он сомневался в этом. Зачем все усложнять, терзать себя, мучиться? Мир удивителен и прекрасен. И прост.
Как он жил? К чему сводилось все его существование? Топил себя в работе, копил деньги, заботился о семье и радовался успехам учеников. Той простой человеческой радости, которую способна дарить любовь, он не знал и даже не стремился узнать. Вот и с Юлькой он долго не решался встретиться, все трусил, сомневался, не доверял. «Каждому человеку свойственно заблуждаться, но упорствовать в заблуждениях свойственно только глупцу». И теперь он признавал себя этим глупцом. Бедная девочка! Как же долго терпела она его виртуальный бред. И каким жестоким он порою оказывался в своей извечной деликатности. Его руки просто дрожали от нетерпения обнять ее, наконец-то обнять и ощутить тепло ее благодарности.
А ведь он мог бы опоздать, навсегда опоздать на единственный в жизни поезд. Он представлял, как вечерами они будут сидеть у камина, как он будет играть на синтезаторе, а она петь, танцевать, смеяться и, наконец устав от танцев, сядет рядом и обнимет его, положив голову ему на плечо. Сердце щемило от нежности и любви ко всему сущему, ко всему живому, к миру, к природе, к солнцу, к небу, к людям. И чувства эти были прекрасны. Перед его глазами мелькали полотна живописцев, с картин которых веяло красотой и величием русской природы и скорбной одухотворенностью образов. Сколько музыки в природе! Сколько песен! Сколько стихов!
— Извините, мы отправляемся. Вам необходимо вернуться в вагон, — строго заявила статная проводница в пилотке, скрывавшей буйство ее каштановых волос.
— Сейчас, одну минуту, — вежливо попросил Игорь, с надеждой взглянув на дальний конец перрона.
Неожиданно запищал телефон. Это было сообщение от Юльки: Не ждите.
С застывшей, словно приклеенной улыбкой Игорь прошел в вагон, взял свои вещи и под неодобрительный возглас красавицы-проводницы спрыгнул с подножки отправившегося поезда.
Я не умею злиться. Я умею только улыбаться, пока хватит сил. А потом будет взрыв, — писал он как-то Юльке.
Он все-таки опоздал на свой единственный поезд. Но взрыва не будет. Останется память да ее книга с надписью: Игорю Парамову, человеку высочайшего интеллекта, от автора. Но и это немало. Только теперь перед ним открывалась истина.
— Сонечка, родная моя, ты приехала! — голос Юльки звенел от радости.
— Я не одна. Илья приехал, чтобы стать свидетелем венчания родителей, — грустно улыбнулась Соня.
— Боже мой, сыночек! — бросилась к нему Юлька, с любовью глядя в его бодровский прищур глаз, делавший его так похожим на своего отца. — Как тебе это в голову пришло, Соня?
— У меня давно это в голове сидело и покоя не давало. Теперь уже никуда не денешься, дорогая. Мы все хотим приобщиться к таинству венчания.
— Да я только и мечтаю об этом, — горячо убеждала подругу Юлька.
— Стараюсь в это верить, — с легкой иронией произнесла Соня.
— Ну что же я стою? Проходите, раздевайтесь, мойте руки и за стол, — засуетилась Юлька.
После сытного обеда подруги долго сидели на кухне, разговаривая о жизни, о дальнейших Юлькиных планах, о вставшей на ноги Олесе.
— Поверить не могу, что ты решила уйти из «Аэрофлота», — поразилась Соня.
— Да. Окончательно решила. Моя книга подтолкнула к этому решению.
— Твой роман удивителен. В нем столько чувств и искренности, что, читая некоторые страницы, я плакала.
— Это для меня стало своеобразным трамплином к будущей жизни. Я поняла, что есть еще другие прелести помимо полетов.
— Расскажи мне, как ты пришла к этому. Мне хочется так много от тебя услышать.
— Это будет долгий рассказ.
— Я готова слушать тебя вечность.
— Понимаешь, стремительный ритм жизни, без которого в «Аэрофлоте» просто не выживешь, отнял что-то другое, хрупкое и нежное. Яркие краски экзотических стран. Заманчивые путешествия на далекие острова. И все необычное, неописуемое, несказанно восторженное отнимало взамен покой, прелесть тихого общения и уютного одиночества. Немногие из наших девчонок-стюардесс мечтают об уютном домике в деревне, милых детишках и благовоспитанном муже. Я часто ставила себя на их место и задавалась вопросом, а стала бы я чувствовать себя на вершине блаженства, имея все это, и давала отрицательный ответ. Как жаль, что только в середине жизни, а для некоторых гораздо позже, раскрываются простые истины.
