Свет твоих глаз (СИ) - Соня Мишина
― Не надо скорую. И Тима не беспокой почем зря.
― Не обсуждается! ― я пошел в кабинет, нащупал на столе смартфон, вызвал номер брата.
Тим пообещал приехать после пяти часов ― у него была обычная дневная смена.
Немного успокоившись, вернулся в гостиную.
― Ника… ― позвал тихо.
― Мм?
― Не уходи от меня. Никогда!
― Знала бы, что мне следует покалечиться до потери сознания, чтобы услышать от тебя такие слова ― давно бы это сделала! ― хихикнула Вероника и тут же охнула. ― Ай! Голова… Скворцов, я понимаю, ты о серьезном, но я сейчас не в состоянии. Давай позже отношения выясним, а?
Я вдохнул ― и длинно выдохнул. Добрался наощупь до дивана. Сел, уперся локтями в колени и обхватил голову руками. Меня разрывали эмоции ― от радости и облегчения до злости и негодования. И одновременно накрывало пониманием: это и есть жизнь. Рядом с Никой я всегда живой. Без нее ― тоже живой… труп. Без цели, без смысла, без чувств и желаний. Хорошо, что она отказалась разводиться…
46. Вероника. Виртуальное знакомство
На правах пострадавшей готовить обед в день, когда свалилась с табуретки, я не стала. Увидев, как Эд схватился за голову, прижалась к нему бочком, обхватила за талию. И как-то так в конце концов вышло, что муж растянулся на диване, пристроив свою буйную головушку мне на колени, а я вначале поглаживала его, а потом вытянулась рядышком, зарылась носом ему в подмышку и задремала.
Проснулись мы, только когда приехал Тимофей.
― И что тут у вас происходит? ― спросил сурово, без улыбки, глядя на наши с мужем помятые сонные лица.
― Тим, осмотри Нику! Она затылком ударилась, а еще локоть и копчик ушибла, ― поспешил сдать меня благоверный. ― И на шею обрати внимание: есть там какие-то повреждения на коже?
― Брат! Ты меня пугаешь! ― Тимофей глянул на Эдуарда настороженно. ― Ты что ― придушить жену пытался? С чего бы у нее на шее что-то искать?
― Тим! Просто сделай, что прошу! ― нахмурился Эд. Оправдываться он даже не пытался.
Скворцов-самый-младший вымыл руки, подтянул к дивану, на котором я продолжала полеживать, стул, приказал коротко:
― Показывай шею.
Я послушно распахнула ворот рубахи, запрокинула голову, будто подставляясь под укус вампира. Губы против воли расплылись в улыбке. Я даже хрюкнула от пришедшего в голову сравнения.
― Чего ржешь, сестренка? Шея абсолютно чистая. Давай, затылок показывай. Ого! Вот это шишка! Теперь докладывай: что произошло? Вы подрались, что ли?
― Эд, ты сам расскажешь, или мне говорить?
― Сам. Я предложил Нике развод.
― Что?! ― Тимофей выронил мою руку, которую проверял на предмет того, как она сгибается-разгибается, впился пальцами в край сиденья. ― Эд! Ты…
― Сам знаю.
― Нет, не знаешь! Ника, не слушай его! Не вздумай соглашаться! ― Тим схватил и до боли сжал мою ладонь. ― Он же начнет загибаться, как только ты порог переступишь! Это перед тобой он в благородство и сдержанность играет…
― Уже не играет, хотя получалось так себе. И разводиться передумал, ― я не могла смотреть, как бледнеет и покрывается холодным потом Скворцов-младший, хирург, которого, казалось, ничем испугать невозможно. ― Успокойся, Тим. Мы уже разобрались.
― Эд? ― Тимофей требовательно посмотрел на брата. Жаль, тот не мог оценить горящий праведным гневом взгляд своего младшенького. ― А ты что скажешь? Мне пора звать на подмогу тяжелую артиллерию в лице мамы Вики, или у тебя мозги сами на место встали?
― Встали. Не надо родителей беспокоить. Им и так…
― Ладно. Поверю вам двоим. А затылок-то ты как расшибла, сестренка? ― немного успокоившись, но все еще хмурясь, Тим снова повернулся ко мне.
Пришлось рассказать ему про паука. Смеяться над моим рассказом Тимофей не стал. Посветил в глаза фонариком, расспросил, не двоится ли зрение, проверил ширину зрачков и даже постучал по коленкам, проверяя рефлексы.
― Ты давай поосторожнее впредь, Ника, ― покачал головой напоследок. ― Хорошо, что в этот раз легким испугом отделалась.
― Хорошо, ― и согласилась, и пообещала я.
Ужин в тот день мы заказали из ресторана. Тимофей поел вместе с нами, потом помог Эдуарду выгулять Найджела. Мне было велено отлеживаться и приходить в себя минимум три дня. Я спорить не стала. Пусть Эд почувствует, что не только я, но и родные любят его и поддерживают. Ему это необходимо!
Как раз в эти три дня вынужденного безделья мне в голову пришла одна идея. Делиться ею с мужем я не стала. Зато воспользовалась тем, что на следующее утро выгуливать Эдуарда и Найджела приехал свекор, и попросила Евдокима Николаевича прислать мне данные биологической матери мужа ― все, какие есть.
― Ты что задумала, дочка? ― удивился Скворцов-отец.
― Попробую связаться с этой женщиной. Если Эд мог получить свою болезнь только от нее, значит, у них в семье должны были появиться и другие мужчины с такими же проблемами.
― Что это даст? ― не понял профессор.
Я даже удивилась его недогадливости!
― Во-первых, они наверняка провели типирование и знают, какой тип синдрома Лебера передается по наследству в их семье, ― объяснила свою мысль. ― Во-вторых, можно поинтересоваться, восстанавливалось ли у кого-то из родственников зрение, и в какой степени. Если новости будут хорошие ― это сильно поможет Эду справиться с переживаниями…
― А если плохие? ― напрягся Евдоким Николаевич.
― А о плохих мы ему ничего не скажем.
* * *
Я нашла Монику на фейсбуке. Написала ей личное сообщение:
«Привет, Моника. Я ― жена Эдуарда Скворцова, сына Евдокима Скворцова. Эдуард вырос высоким красивым парнем. Он ― успешный бизнесмен. Таким сыном могла бы гордиться любая мать! Я прошу тебя сделать для Эдуарда только одну вещь. Поделись, пожалуйста, с нами сведениями о проявлениях синдрома Лебера в твоей семье. Это поможет врачу Эдуарда определиться с лечением».
Биологическая мать Эда ответила на следующий день. Попросила показать фотографию сына. Я отправила Монике наше свадебное фото. Моника растрогалась, сообщила, что Эд очень похож на ее старшего брата, и пообещала прислать документы, которые остались у нее после смерти брата, в том числе результаты генетического типирования.
Получив и распечатав выписки из истории болезни далекого канадского дядюшки, который так и не узнал,
