Роман… С Ольгой - Леля Иголкина
— Пропустим по стаканчику, м?
— Ты же на машине, — теперь я с укоризной, что ли, говорю?
— Потом разъедемся на такси. Давай, подруга, думаю, нам нужно выговориться.
Подруга? Подруга? Подруга-а-а-а? Она… Она серьёзно? У меня больше нет подруг. Ни с кем нельзя дружить. Никому не следует доверять. Ничем не стоит делиться. Никого не нужно к себе в разум и нутро впускать. Ни перед кем не надо душу обнажать и жаловаться на куда-то утекающую, вероятно, к чёрту в ад, никчемную, не наполненную смыслом жизнь. С меня хватило той, которая назвала меня тогда самым добрым, наилучшим человеком, а потом заставила терпеть унижения, подвергаясь неоднократному жестокому насилию со стороны её укуренного вдрабадан дружка и его то ли по «бизнесу», то ли по родословной, беззубого братка.
— Я приглашаю, Оля.
— Куда?
Терехова лишь плечами пожимает и кивает на меня:
— Куда захочешь. Выбор за тобой. Окей?
Ой, как топорно-то.
— Только без этой пошлости.
— Хорошо. Ты выбираешь — я везу, но платим только за себя.
Такой расклад мне по душе. Какого, спрашивается, чёрта? Муж гуляет и ни в чём себе, по-видимому, не отказывает. Так чем я хуже?
— Хочу потанцевать, — вскинувшись, не скрывая вызова, произношу.
— О! Ты читаешь мои мысли, Оля.
— Это дар!
Ну, наконец-то! Телефон подмигивает только что полученным сообщением. Если мне не изменяет зрение, это от него. Всё так и есть. Односложные, скупые на эмоции, кратенькие фразы о том, что он уже выехал и даже через десять минут будет в нужном месте, теперь лишь служат подгоняющим меня хлыстом.
— Если через пять минут не отчалим, то это был наш первый и последний раз. Куда бежать, мадам?
— Туда! — она кивком указывает направление и поворачивается, чтобы выйти на фальшивый старт. — Один! Два! Три?
— Терехова, харэ считать…
Глава 23
То же время
Вот же сука! Десять часов. Ровно десять — не больше и не меньше. Столько по времени отсутствует жена. Такое впечатление, что жизнь опять остановилась, а я тяну ленивые часы, раскинувшись тупой морской звездой в бушующем вокруг меня пространстве. Я ничего не вижу, вообще не слышу, и ни черта не понимаю, а самое главное, совершенно не хочу вникать. На всё вдруг стало абсолютно похрен! У меня жена пропала, а на остальное по давным-давно установившейся традиции плевать.
— Ромыч? Э-эй, дружбанчик! — ощутимо тормошит меня Фролов. — Ты не заснул?
— Нет, всё нормально, — уставившись перед собой, на автомате Сашке отвечаю.
— Чего мы ждём?
Не чего, а кого. Огромная промашка с обычной формой неодушевления. Мы ждём того, кто может юридическую помощь оказать в довольно щекотливом деле.
— Сейчас приедет мой старый друг.
— И что?
— Я не хочу заходить внутрь без того, кто полицейским балаганом управляет.
— Боишься, что ли? Там есть кровные враги?
— Нет.
«И слава Богу!» — про себя беззвучно восклицаю. По крайней мере, я надеюсь, что те, кому я когда-либо дорожку профессионально перешёл, где-то сильно насолил и накосячил в особо важном деле, возможно, кое-что не продавил, не принял выгодную сторону или в чью-то пользу не решил, давным-давно покинули непрошибаемые шар-бабой стены правоохранительного учреждения, финансируемого на такое предприятие очень щедрым государством.
— Идём, хотя бы напишем заявление или на пьяных узниц в камере через прутики посмотрим. Как в контактном зоопарке, честное слово. Подразним шустрых неручных мартышек и пощекочем пальцами аленькие волосатенькие жопки. Ой, бляха, в голове не укладывается, что я сижу с тобой в четвёртом часу утра перед центральным входом замызганного отделения и кого-то терпеливо жду. Не знаю, — я вижу, как он сильно возится, подбирая нужные слова, — нахлобучим ходатайство, что ли. Составим девочкам положительные характеристики на чьей-нибудь коленке. Если надо будет, то я с огромной радостью поручусь за каждую «преступницу». Потом разделим суммы вынужденных трат и взыщем с каждой в десятикратном, мать твою, размере. Пиздец! Не могу поверить в то, что эти кисы на досуге учинили. На какую сумму там убытков из-за этих кошек набежало?
— Я не считал, — сказал, как матерно отрезал. А самое противное, что совершенно не соврал.
Разве в деньгах дело?
— Мы, что ли, взятку будем давать тому, кого возле ментовки с фонарями радостно с раннего утра встречаем?
Ну, если только шоколадными конфетами и большой бутылкой дорогого вискаря. Впрочем, я точно знаю, как рассчитаюсь с ним. Всё уже улажено, а нужные контакты находятся в кармане у меня.
— Пообщаемся с ним и попросим уменьшить высветившийся срок? — накидывает глупых версий Фрол.
— Какой ещё срок? Злоумышленницы пытались убежать, не заплатив по выставленному за дорогое угощение счёту.
Если я правильно понял то, что прокуренно хрипел мне в трубку старый друг, моя жена и появившаяся откуда ни возьмись лихая Терехова ещё кричали что-то грубое, а временами нечленораздельное, но всё равно обидное, ожесточенно отбиваясь от охраны и кусая огромные, похожие на толстые сардельки пальцы мужских здоровых рук, удерживающих их в надёжных и безжалостных тисках.
— Хочу заметить, Юрьев, что у тебя имеются солидные и необходимые, чего уж там, связи в большом и многоликом преступном мире. Ты, мальчик, открываешься, демонстрируя нам новые и неизведанные горизонты, о каких мы, я так полагаю, с нежным Костей не смели даже помышлять. Будь так любезен, сделай небольшую, но мотивирующую скидку на наше несознание. Не торопись — давай, братан, чуток помедленнее, чтобы мы успели насладиться. Ментально трахай нас, но так чтобы мы ещё добавочки просили. Юрьев, ты, сука бывшеформенная, как неизведанная скучными ботаниками обратная сторона Луны. С виду тихий, скромный, безобидный и предусмотрительно помалкивающий, а по факту — лепший кореш авторитетных паханов. А я-то думаю, как Ромка добывает информацию? А ты, оказывается, подключаешь банду отморозков, которых, вероятно, держишь на довольствии, в срок выплачиваемым такой братве великим и ужасным Костей. А теперь, если сложить два числа, то выходит, что и я по маковку замазан в ваших с боссом схемах. Как? Как? Ведь я потомок благородных дикарей…
— Фрол, давай спокойнее, — цежу заезженную мантру через зубы.
— Ты что-то принимаешь? Экстракт валерианы, пиона или отвар вонючего пустырника?
— Нет.
— Охренеть! — он шумно выдыхает носом. — Вот это нервы.
А как Сашуня думал? Да! Есть у Юрьева в кармане шайка беспризорников, есть банда спящих на картонке лиц без определенного места жительства, есть группка девочек, стоящих на всем известном, но нигде не освещенном задрипанном проспекте и учёте. У меня есть всё, а вот с Лёликом, как оказалось, ни хрена. И всё же нет! Фролов
