Тьма в его сердце - Селина Аллен
Стэф расстраивалась, когда я обманывал ее. А расстраивать мачеху – последнее чего мне хотелось.
Она скептически оглядела меня и хмыкнула, подмечая что-то в своей голове.
– Почему ты не в школе, через пять минут начинаются занятия? – спросила она, подойдя ко мне и останавливаясь у соседнего стула.
– Грант забыл отвезти меня в школу, у него работа, – выплюнул я, стараясь скрыть обиду в голосе, но у меня это плохо получилось.
– Тебе не следует называть своего отца по имени, – усмехнулась она, складывая руки на груди.
– Я не буду называть его по имени, когда он не будет забывать про меня.
Уголки ее губ опустились.
– Твой папа не забывает про тебя. Он просто слишком творческий человек, и когда им овладевает этот порыв, он стремится поскорее исполнить его. Он работает над крупный проектом, а ты знаешь, как ответственно он относится к своей профессии.
– Лучше бы он также ответственно относился к своим обещаниям и был отцом, которому на меня не все равно.
Ее плечи совсем поникли, я расстроил ее.
– Прости, что испортил настроение.
Она вздохнула и легко коснулась моей спины, я чувствовал, что в ее руке были зажаты ключи.
– Ты не расстроил меня, малыш, это скорее сделал твой отец.
– Я не малыш! – возразил я резким голосом, дергая спиной и сбрасывая ее руку.
Она рассмеялась, и я сам не мог удержаться от улыбки.
– Прости, Блейки. Но почему ты не поехал на автобусе? – спросила она, присаживаясь рядом со мной.
– Я не буду ездить на автобусе с городскими, – с отвращением в голосе выплюнул я.
Своим ответом я только вызвал у Стэф новый приступ смеха.
– Ах да, прости, я забыла, что вы богатенькие сосунки – привереды, каких поискать.
Я по-доброму ухмыльнулся.
– Получше, вас, оборванцев.
Она сверкнула белозубой улыбкой, спрыгнула со стула и хлопнула меня по спине.
– Пошли взрослый парень, я завезу тебя в школу.
Я заупрямился.
– Не поеду, отец обещал отвезти, пусть везет, – отворачиваясь от нее, недовольно пробурчал я.
Она пожала плечами и откинула от лица непослушные пряди.
– Ладно, но кто прогуливает школу, тот не поедет со мной в выходные на скалодром.
– Так не честно! – запротестовал я. – Уроки через минуту начнутся, я опоздаю!
Но она уже не слушала меня. Зашагав в черных кроссовках по гранитному полу, Стэф удалилась в холл.
– Давай, сосунок, поторапливайся, а то попрошу Лукаса отвезти тебя так далеко, где будут ходить только автобусы с городскими.
Я тяжело выдохнул и пошел за Стэф.
Впервые за долгое время я почувствовал, что больше не одинок.
Маленькая рука накрыла мое плечо, заставив вздрогнуть и вынырнуть из детских воспоминаний. Я обернулся, встречаясь взглядом с обеспокоенным лицом Джоанны.
– Прости, я не хотела тебя пугать, – сказала она.
– Ты не напугала.
Я обернулся к ней всем телом, опираясь спиной о балки крыльца, и взял ее руку в свою.
– Я решила не беспокоить тебя, но ты не появлялся уже двадцать минут, прости если потрево…
Не дав договорить, я притянул Джоанну к себе, одной рукой накрывая ее спину, а другой аккуратно обхватывая тонкую шею. Она подалась мне на встречу и наши губы соединились, даря мне такое необходимое умиротворение.
Я столько всего чувствовал в этот момент. Мысли роем диких пчел, крутились в моей голове, не оставляя меня в покое ни на секунду.
Джоанна приоткрыла рот, приглашая меня, и я проник внутрь, по-хозяйски лаская ее язык своим.
Я многое не понимал, многое не хотел принимать, но отрицать то, что рядом с ней моя тьма отступала, я не мог.
Накрыв ее плечи руками, я отстранился.
– Я рад, что побеспокоила.
Она улыбнулась, пряча лицо в моей футболке на груди, как делала всегда, когда смущалась. Таким простым жестом, который со мной не проделывала ни одна девушка в моей жизни, я чувствовал странную дрожь под кожей.
Я не понимал, что со мной творится, не знал, почему все чаще ловил себя на мысли, будто нуждаюсь в этой своевольной, дерзкой Дикарке, однако я точно знал, что не смогу расстаться с ней так просто. А если я чувствую, будто не могу ее отпустить, то стоит ли отпускать вообще?
– Пошли в дом, ты замерзнешь, – сказал я, окинув взглядом все тот же уродливый малиновый свитер. И где она только его откопала?
***
– Да, бей Джоанна, так их, ух! – кричала Натали окрыленная ударом Джоанны, которая второй раз за вечер забросила мяч в лузу. Правда это была уже четвертая игра, но кто считает?
Мы зависали на втором этаже в комнате отдыха моего дома. Комната эта находилась на торце здания, здесь не было разделения крыши и основной комнаты, поэтому окна доходили до высочайшей линии стены, а потом продолжались дальше, в том месте, где стены сужались в виде треугольника и где по логике, должна была располагаться крыша.
Это была любимая комната отца. Он играл здесь с друзьями в бильярд и проводил свой зимний отпуск.
У правой стены стоял бильярдный стол из красного дерева со всеми игорными принадлежностями. Чуть правее, где-то в паре метров от стола был камин из черного мрамора. В центре комнаты располагались два дивана из коричневой кожи и небольшой столик из красного дерева. По левую сторону была барная стойка и мишень для игры в дартс.
В детстве я любил находиться в этом месте. Подслушивать рассказы взрослых о бизнесе, рынке акций и о жизни.
Из шести отцовских друзей своим женам изменяли пятеро, шестой тоже изменял, но в отличие от остальных не трепался об этом. Еще тогда я понял, что любви не существует. Иначе, почему мужчины, у которых были жены и дети продолжали гулять с другими женщинами?
Жена первого папиного друга, по его словам, была недостаточно хороша. Ее фигура сильно изменилась после родов и женщина, подарившая ему двух сыновей, стала непривлекательной для него.
Жена второго друга и жена третьего друга были «невыносимыми стервами», которые умудрялись закатывать истерики, когда эти самые друг номер два и друг номер три проводили ночи в стриптиз-клубе или местах предоставляющих более широкий спектр услуг.
Жена четвертого друга не работала, но постоянно участвовала в каких-то собраниях, вроде «Женщин высшего общества Нью-Йорка» или «Лиги юниоров», это было ее
