Калифорния (СИ) - Лея Сван
Звук был пронзительным, резким, раздражающим! Он разрушил благостный настрой, заставив обернуться к берегу. На несколько секунд вода коснулась подбородка, и я вскинула голову выше, вглядываясь в яркое мерцание на песке. Мой мобильный заходился в истерике, вибрируя и голося на весь пляж. Снова и снова, и снова… Похоже у звонящего просто бесконечное терпение. Я ждала, когда звонки прекратятся, но мобильный не замолкал. Чувствуя, что начинаю замерзать, поморщилась. В конце-то концов, он даст мне закончить начатое?! Что-то большое внезапно скользнуло по левой ноге, оставив фантомный след на коже. Подпрыгнув от неожиданности, я схватилась за сердце и решительно рванула обратно к берегу. Телефон всё трезвонил, и неловко пробежавшись, я наконец подхватила мобильник с песка,
— Что?!!!
— Приезжай сейчас же! — рявкнули мне в ухо, едва не порвав барабанную перепонку.
— А?! Я…
— Быстро! — Райзада подкрепил приказ кротким и ёмким выражением из трёх букв и повесил трубку, совсем не оставив мне выбора…
Глава 17. "Без оглядки."
Даже если бы захотела, то не смогла бы сесть за руль. Руки потряхивало мелкой дрожью от одной мысли о предстоящей встрече с Арнавом. Как мне смотреть на него, что сказать, после всего… всего, что узнала? Едва такси остановилось у подъездных ворот особняка, напряженная мужская фигура отделилась от ограды, двинувшись навстречу. Наткнувшись на сумрачный взгляд Арнава, я с трудом выдавила,
— Кажется забыла кошелёк. Можешь заплатить за такси? Я отдам…
Чуть нахмурившись, он едва заметно кивнул, и быстро шагнув к машине, сунул в окно купюру — «Сдачи не надо». Повинуясь указанию непроницаемого взгляда, поплелась следом за ним в дом, наполняясь уверенностью, что ничем хорошим эта встреча не кончится.
Свидание. А ведь это могло быть свидание… Это забавное соображение проснулось при взгляде на уютную гостиную. Тёплый свет единственной настольной лампы создавал расслабленную атмосферу приватности; букет белых роз на столе, фрукты, бриллиантовый блеск хрусталя… Это могло бы быть свидание, если бы не два человека абсолютно неспособных сейчас к романтике, в центре бесполезной теперь роскоши.
— Проходи!
Предложение прозвучало приказом, но я не тронулась с места, наблюдая, как размашистым шагом Арнав мерит пространство между диваном и камином. Нахмуренные брови, поджатые губы… Он не смотрел на меня, сухо бросая факты,
— Удалось выяснить кое-что любопытное насчёт твоей подруги.
Опустила глаза, почувствовала, как кольнуло сердце. Ну вот, опять ошиблась, легко поверив, будто ему плевать на Сьюзен. Что ж, плюс один в его пользу, минус у меня. Не замечая моего убитого вида, Арнав продолжал кружение,
— По моей просьбе пробили её телефон. Звонки и передвижения. Думаю, результат тебя удивит…
Возможно, ещё несколько часов назад его слова пробудили бы во мне горячий интерес, но сейчас всё что я чувствовала, это глубокую чёрную воронку в груди. Там, в непроглядной бездне, плескалось отчаяние, разрывая душу осознанием вины и невозможности искупления. Прикусив губу, я несмело подняла взгляд, словно впервые рассматривая мужчину напротив. Стройная до худобы, полная хищной силы, поджарая фигура продолжала стремительное движение сплавной и опасной грацией, способной в любой момент отразить нападение… или напасть. Представила, как этот сильный, красивый мужчина беспомощно мечется на серой больничной койке, намертво привязанный за запястья фальшиво — милосердными наручниками; как он кричит бесконечно в безразличие бесцветных стен, а получает в ответ лишь укол «успокоительного», что якобы является частью лечения. Частью «лечения» для таких как он, тех, кто потерял себя, погрузился во тьму и не может больше выносить этот мир. Представила, как он отбивается от рук медсестёр, которые пытаются накормить, дать лекарство, уговорить его не сопротивляться больше и позволить им… Позволить им коснуться его тела так, как касалась его только мать в детстве. Отчётливо представила, всю пропасть стыда и отчаяния, в которой бесконечно, день за днём, сгорал человек, которого я любила. Что они с ним сделали…? Что я с ним сделала?!
Это было невыносимо! Ужасно! Невозможно! Невозможно жить с этим! Не в силах больше видеть нарисованные воображением картины, я вскинула руки, спрятав лицо в дрожащих ладонях. Не могу! Не могу это выносить! Меня трясло и подташнивало, сдавливающая виски боль быстро растекалась ниже, просачиваясь в грудь, мешая дышать…
— Что с тобой? — голос Арнава слегка тронула тревога, — Кхуши?!
Я почувствовала тепло его тела рядом, но не решилась оторвать ладони от глаз. Нет, нет и нет! Я не могу видеть его! Не могу видеть заботливое беспокойство в тёмных глазах и мягкие пряди чёлки на лбу, я не…
— Тебе нехорошо?! Кхуши?!! Эй! Давай — ка, присядь!
Осторожное, почти ласкающее прикосновение ладоней к плечам, глубокое дыхание возле моего уха. Послушно следуя за его движением, я опустилась на диван.
— Ты расстроилась из — за Сьюзен?
Крепче прижав ладони к лицу, категорично мотнула головой,
— Нет? Тогда что? Кхуши, да хватит уже спектакля! Что случилось, говори!
Противореча суровому тону, коснувшиеся
