Сьюзен Кросленд - Захватывающая страсть
Эндрю и сам не мог понять, почему Мэтти приходится вытягивать из него каждое слово. Потому что не хотел выкладывать все сразу или потому что и сам еще не до конца осознал то, что сказал им с Дейзи хирург? Врачи не могут сказать, когда девочка выйдет из состояния комы. Он сказал «когда», но Эндрю прекрасно понимал, что на самом деле хирург не был уверен, что это вообще произойдет. Уточнить, действительно ли это так, он не решился. Пока не спадет отек мозга, они не могут прооперировать девочку. Врач объяснил, что отек держится за счет большого количества мозговой жидкости, давящей на мозг. Так обычно бывает, когда у больного имеется трещина в черепе. Пока рано говорить о том, насколько обширный паралич угрожает Софи. Человеческое тело – замечательный механизм. Мозговые трамвы и их последствия частично поддаются лечению. Конечно, девочку не оставят одну в палате интенсивной терапии. Но при проведении предоперационных исследований они не могут разрешить присутствие матери. Это продлиться всю ночь. Судя по характеру сердцебиения, можно исключить возможность, что девочка неожиданно умрет. Что бы ни случилось потом, сегодня ночью Софи ничего не грозит. Она может пролежать без сознания несколько недель. Родители могут вернуться завтра утром. Конечно, как только ситуация прояснится, миссис Харвуд разрешат дежурить у постели дочери. Они полностью исключают возможность, что девочка придет в сознание сегодня ночью. Миссис Харвуд в шоке, так что, в общих интересах, ее необходимо отвезти домой и заставить поспать хотя бы несколько часов. Может, дать ей снотворного? Да, конечно, если что-то вдруг изменится, им тут же позвонят. Больница ведь находится всего в пяти минутах езды от Чейни-стрит. И сам господин министр может звонить им в любое время суток. К утру наверняка что-нибудь прояснится.
– Сейчас придет дядя Нел, – прервал мысли отца Мэтти.
Эндрю нагнулся и поднял с пола красный портфель. Он с трудом поднялся по лестнице. Дверь спальни была закрыта.
Эндрю направился в кабинет. Не зажигая свет, он подошел к своему креслу и поставил порфель на стоящую рядом оттоманку. Рука Эндрю потянулась было к выключателю, но замерла в воздухе. Он вышел в коридор и направился к спальне. Шторы были задернуты, и в комнату не проникал не единый луч света снаружи – было абсолютно темно. Он подошел к креслу, снял пиджак и повесил его на спинку. Затем сложил галстук и положил его на камин. Глаза привыкли к темноте, и теперь он различал очертания предметов. Эндрю присел на постель и нежно обнял лежащую неподвижно Дейзи.
Прошло довольно много времени, прежде чем он спросил:
– Так как же это произошло?
До сих пор Эндрю знал только, что Софи сбила машина посреди Чейни-стрит. Ни в больнице, ни в машине он не стал расспрашивать Дейзи, как это случилось.
Дейзи все рассказала мужу. Это продолжалось довольно долго, потому что практически через каждое слово она начинала рыдать. Дойдя до того места, когда она позвала Софи в тот момент, когда та заканчивала выпрямлять волосы, Дейзи не могла говорить минут пять.
Эндрю тоже рыдал. Звуки мужских рыданий мало чем отличаются от женских.
Вдруг Эндрю произнес каким-то странным, как будто сдавленным голосом:
– Почему ты послала ее опустить это письмо?
Дейзи резко вырвалась из объятий мужа и повернулась к нему спиной, закрыв лицо руками. Теперь она лежала молча и абсолютно неподвижно.
Эндрю поднялся на третий этаж. Интересно, кому это пришло в голову зажечь свет в комнате Софи? Эндрю лег поверх покрывала на постель дочери и стал смотреть в потолок. Ему видны были две довольно широкие трещины. Кажется, пора заняться ремонтом.
Спустя несколько минут Эндрю вышел из комнаты дочери и снова спустился в кабинет. Он зажег свет в кабинете и подошел к столику для напитков. Обнаружив, что на столике нет бокалов, Эндрю спустился в кухню. За столом сидели Мэтти и Нел Харвуд. Перед ними стояло несколько грязных кружек из-под кофе. Нел курил. Дядя с племянником слушали старую песенку «Битлз» – «Элеонор Риджби».
Нел встал, подошел к брату и погладил его по щеке тыльной стороной ладони.
– Как Дейзи? – заботливо спросил он.
– Ей очень тяжело, – ответил Эндрю.
– Я буду здесь, с Мэтти. Позови меня, если что-нибудь понадобится. Я буду подходить к телефону.
Эндрю взял из буфета два бокала и вернулся в кабинет. Ему казалось, что все предметы в комнате смотрят на него, точно живые. Эндрю выпил залпом полбокала неразбавленного виски. Затем он снова налил наполовину оба бокала, добавил содовой из сифона и понес коктейли в спальню.
– Я зажгу одну лампу, – сказал он.
Эндрю подошел к постели с той стороны, где лежала Дейзи, и присел на краешек. Затем поставил один бокал на тумбочку, а второй протянул Дейзи. Дейзи лежала на левом боку, тупо уставясь в стену.
– Дейзи, дорогая, – начал Эндрю. – Ты должна понять, что я не имел в виду ничего такого. Я не понимал, что говорю. Если бы я произнес это сознательно, мне бы не было прощения. Но это вырвалось совершенно непроизвольно.
Дейзи молчала. Она как будто не видела бокала, который протягивал ей Эндрю. Эндрю сам отпил немного виски и поставил бокал на тумбочку рядом со вторым. Обойдя вокруг кровати, он лег рядом с Дейзи и обнял жену. Дейзи по-прежнему оставалась неподвижной. Полежав так некоторое время, Эндрю встал, обошел кровать, взял с тумбочки бокалы и, потушив по дороге свет, вышел из комнаты.
Когда чуть позже Нел Харвуд открыл дверь кабинета, он увидел, что старший брат сидит в кресле с полным бокалом виски в одной руке. Рядом, на оттоманке, стоял красный министерский портфель. Нел заметил, что Эндрю не прикасался к документам. Братья обменялись парой фраз. Нел очень удивился, когда Эндрю вдруг назвал его Доналдом. Но тот произнес это имя всего один раз и явно этого не заметил.
Закрыв дверь кабинета, Нел спустился в гостиную. Он налил себе немного джина и выпил его залпом. Затем налил еще и на этот раз выпил медленнее. Потом, подумав, налил бокал почти до самого верха и отправился на кухню, чтобы долить туда немного воды.
Мэтти по-прежнему сидел за кухонным столом и слушал все ту же пленку «Битлз». Нел пожарил яичницу, и они с Мэтти поужинали. Потом Нел налил себе еще джину и отправился вслед за племянником в его комнату, где остался ночевать на свободном диване.
Ровно в полночь Дэнис тронул за плечо спящего за рулем Олли Брауна.
– Думаю, мы можем ехать, – сказал он.
Олли выпрямился и повернул ключ в замке зажигания. Доехав до угла Чейни-стрит, оба невольно поглядели на злополучный почтовый ящик.
– Господи Иисусе, – прошептал Дэнис.
