Джин Реник - Всегда с тобой
Мэриел достала портреты Лилии и Джеймсона и показала их Розе. Она поведала подруге историю ее предков.
— Мне очень хочется, чтобы у нас с Келом любовь длилась вечно, — мечтательно вздохнула Роза. — Я приняла правильное решение и счастлива. Ты тоже, только ты еще не знаешь об этом.
Она повернулась на другой бок и вскоре заснула. Мэриел посмотрела на часы. Скоро наступит новый день. Помедлив, Мэриел вышла на балкон и взглянула на Эль Кептан, на этот гранитный монумент. Ей хотелось впитать в себя силу и незыблемость погруженного во мрак камня. Над его куполом она увидела слабый меловой штрих луны, тонкий, как ресница. Этой ночью Мэриел была счастлива. В ее сердце не осталось никаких сомнений.
В среду утром в девять часов Томас открыл дверь Бари Куперу. Он представил своего адвоката сначала Талии, а потом жене.
— Я хочу, чтобы вы были свидетелями происходящего, — решительно сказал Сексон.
Алиса с опухшими глазами окинула обоих мужчин взглядом;
— Привет, юрист. Что происходит?
Томас пересек комнату и достал свой портфель. Исполненный решимости, он теперь держал себя в руках. Сексон достал из портфеля копию финансового соглашения и перечеркнутые страницы.
— Помнишь это?
— Что это?
По лицу Алисы было видно, что она отлично понимает, о чем идет речь. Она подняла подбородок и приготовилась начать сражение. Великолепно. Так и должно быть.
— Это соглашение, которое не стоит пяти миллионов долларов. Оно не стоит даже бумаги, на которой написано, — пояснил Томас и продолжал извлекать из портфеля копии, пока у него на руках не оказались все четыре экземпляра.
— Я уже подписал их и несу ответственность за содержание этих бумаг. И, так как я намерен уничтожить их, то пригласил сюда Бари. Чтобы потом не было никаких недоразумений.
По выражению глаз жены он догадался, что она не знает о его намерении. Тогда он швырнул ей какой-то лист с напечатанным текстом.
— У меня есть доказательства, что твой ребенок — не моя дочь.
Бари Купер резко повернул голову. Талия в другом конце комнаты от изумления села на стул. Томас избегал встречаться с ними взглядами. Алиса побледнела, но все еще не сдавалась.
— Ты сошел с ума.
— У нее положительный резус-фактор, следовательно, это не мой ребенок. У родителей с отрицательным резусом не бывает детей с положительным. Я прав, адвокат? Таким образом, это не моя проблема. Ты можешь забрать свою дочь отсюда прямо сейчас. Я выхожу из игры.
Томас был очень серьезен и он чувствовал на себе ошеломленный взгляд Алисы. Тем не менее сохранял безразличный вид. А она переводила взгляд с Купера на Талию, а потом опять на него, пытаясь решить, как вести себя в данной ситуации.
— Ты помешался, если думаешь, что тебе удастся выйти сухим из…
Сексон резко оборвал ее:
— Я не думаю, я знаю. У меня не будет проблем доказать, что ты забеременела с целью обманным путем склонить меня к браку. И я не думаю, что судья отсудит тебе за это пять миллионов долларов, — Томас оттолкнул ногой заслонку камина и протянул бумаги к огню. — Я бы поспорил, что они сгорят.
— Я не верю тебе, — Алиса снова обрела голос. — Ты не оставишь ребенка. Я знаю тебя.
— Ошибаешься. Это ведь не мой ребенок, — ответил он холодно и зло. Потом поднес документы ближе к огню и страницы начали заниматься. Один лист упал на горящее полено прямо в камин.
— Нет, — крикнула Алиса. Она поняла, насколько все серьезно. — Не сжигай его. Давай поговорим об этом.
— Поговорим о чем? Я больше не хочу жить с этим ребенком. А ты от меня не получишь ни цента. Мне кажется, все и так ясно. О чем нам еще говорить?
Загорелся второй лист и, выскользнув из рук, упал в огонь.
— Я не дам тебе пять миллионов долларов и не поддерживаю до конца жизни слепого ребенка, так как он не мой.
Третье соглашение оказалось в камине. Алиса схватила его за руку и вырвала оставшиеся листы. Несколько страниц обгорели и в комнате витал едкий запах жженой бумаги.
Талия, пораженная происходящим, направилась в кухню. И Томасу пришлось отойти от камина, чтобы удержать ее.
— Я понимаю, это неприятно, — тихо сказал он, — но необходимо, чтобы ты была свидетелем.
Томас смотрел в ее глаза, полные боли и отчаяния. Талия повернулась и села на маленький стульчик рядом с дверью. Томас посмотрел на Алису, она уже закрыла заслонку камина и стояла перед ним, как страж.
— Я говорю, что ребенок твой, и я ее мать, — Алису покачивало. Чтобы не упасть, она держалась за спинку стула.
— Давай не будем играть в игры, Алиса. Это не мой ребенок и ты знаешь, что я могу доказать это. Может ты хочешь еще раз услышать лекцию о резус-факторе? Я могу повторить.
— Весь мир думает, что она твоя дочь. Ты готов был убить меня, так как был уверен, что я во всем виновата. Ты пытаешься отделаться от меня. Но я вытяну из тебя все деньги и придумаю еще что-нибудь. Скажите ему, адвокат, я могу это сделать?
Бари Купер прервал их спор:
— Мне бы не хотелось продолжать разговор, пока у вас нет адвоката, — решительно заявил он. — У вас есть адвокат, Алиса?
— Нет, он мне и не нужен.
— Нет, нужен, — сказал Купер.
Да, я думаю, ей следовало пригласить адвоката, потому что делу уже дан ход, — с угрозой в голосе произнес Томас.
— Давайте, я позвоню Мейсону, — Купер снял трубку. — Он найдет кого-нибудь.
Через полчаса в квартире Томаса Сексона появился известный и почитаемый Торнтон Сандлер, личный адвокат Джона Мейсона. Он прибыл в полном теннисном обмундировании, совершенно непригодном для данного случая. Свой дипломат и оперативный серый телефон он поставил на столик для кофе.
— Я здесь по просьбе Джона, — раздраженно начал он. — Кто-нибудь скажет мне, в чем дело?
— Я хочу получить у Тома Сексона развод, — резко произнесла Алиса, — и пять миллионов долларов, которые он согласился мне выплатить. Мы уже подписали соглашение и мне хочется убедиться, что мои права защищены.
Она протянула адвокату подписанный документ.
— Томас не согласен с изменениями, внесенными в документ после его подписи. Документ недействителен.
— Он подписан, значит имеет силу, — настаивала Алиса.
Обе стороны ждали, пока Сандлер прочтет документ.
— Согласно этому документу, вы вдвоем предварительно договорились по вопросу опекунства над вашей дочерью. Но Алиса, подписывая соглашение, вычеркнула из него условия, касающиеся этого вопроса, — объявил Сандлер, подводя итог прочитанному.
— Мой клиент располагает новой информацией и не намерен больше ничего подписывать.
— Мы уже пришли к согласию, — хриплым голосом произнесла Алиса.
— Я подписал договор, при условии, что буду опекуном. Если я подпишу его заново, то условия опекунства останутся прежними. Иначе мы встретимся с тобой в суде.
