Жаклин Брискин - Все и побыстрее
Она осталась жива, но, несмотря на многочисленные операции, врачам так окончательно и не удалось поставить девушку на ноги, и она на всю жизнь осталась инвалидом.
Оба мальчика учились в Стенфорде. Гид — на инженера, а Александр помышлял о политической карьере. Своей железной логикой он доводил профессоров до исступления.
На квартире Александра, которую он делил с Гидом, часто устраивались дикие и продолжительные оргии.
Во время летних каникул Александр, как и его брат, работал в компании «Талботт» — или непосредственно в офисе, или на одной из строек.
На следующей неделе он должен был ехать в Колорадо, где строился завод по переработке урана.
— Мир перевернулся, — мрачно сказал Александр. — Айвари получил контракт на строительство электростанции в Юте.
— Этого не может быть! — воскликнула Кристал. Ее секретная служба была в курсе всех дел конкурирующих компаний, и особенно компании «Айвари».
— Я и сам узнал об этом минуту назад, — ответил Александр с огорчением, однако глаза его цвета топаза были полны лукавства.
Кристал считала, что хорошо знает своего сына, и, пожалуй, так оно и было на самом деле, но не всегда. К этому времени она совершенно забыла, кто явился причиной смерти Гидеона. Кристал ненавидела Курта и, желая краха его компании, была уверена, что Александр на ее стороне.
— Этот контракт сильно бы поднял престиж нашей компании, — вздохнула Кристал.
— Должно быть, Айвари подкупил нужных людей, чтобы получить его, — заметил Александр.
— Трудно сказать. Во всяком случае, мне ничего об этом не известно. Возможно, ему удалось доказать, что их компания более надежная.
— Остается сожалеть, что тетя, как ее там, в порыве ярости не прикончила и его.
Кристал повертела в руке кофейную чашечку. Она была рада, если уместно употребить это слово, что ее умненькая, язвительная младшая сестра Джоселин была приговорена к двухмесячному испытательному сроку, а Курт и Гонора забрали к себе ее бедного дефективного ребенка, но в ней текла кровь Силвандеров, и Кристал не могла позволить, чтобы кто-нибудь, пусть даже собственный сын, оскорблял ее родных.
— Ну, раз уже он получил этот контракт, ничего не поделаешь, — ответила Кристал сухо.
Александр сжал кулаки с такой силой, что ногти впились в ладонь.
— Хорошо, мама, — сказал он спокойно и спросил:
— Нельзя ли мне взять недельку отпуска перед поездкой в Колорадо?
— А что думает Гид?
— Ему не терпится приступить к работе, а я бы с удовольствием пожил несколько дней в «Мамонии». Семья Талботт снимала апартаменты в этом всемирно известном отеле.
— Ты хочешь поехать в Марракеш? И это в конце июня?
— Пребывание там поможет мне быстрее акклиматизироваться в пустыне Колорадо.
— Почему бы тебе не поехать в Канны?
— В это время в Марракеше будет проходить большая панарабская конференция. Пора показать арабам, что в компании «Талботт» есть и мужчины. Как ты считаешь?
Кристал подошла к сыну и поцеловала его в щеку.
— Спасибо, Александр. Что бы я без тебя делала?
Сын улыбнулся.
В Марракеше стояла нестерпимая жара. Старинные белые дома, уступами поднимающиеся вверх и нависающие друг над другом, казалось, плыли в воздухе. Гонора, одетая в длинное хлопчатобумажное платье и белые парусиновые туфли, была вся мокрой от пота. В Марокко законы ислама не были такими суровыми в отношении женщин, как во многих арабских странах, однако Гонора из уважения к чужой религии даже Лиззи одела в длинное платье.
Вся семья Айвари прибыла в Марракеш накануне вечером. Рано утром Курт и его вице-президент ушли на встречу с Фуадом и другими официальными лицами Лалархейна, прибывшими в страну на панарабскую конференцию. Гонора уже несколько раз была в Марракеше и знала его хорошо; для Лиззи же все здесь было интересным и необычным, и она в возбуждении смотрела по сторонам: повсюду на веревках висели разноцветные яркие платья, толстые темноликие продавцы пальцами, унизанными перстнями, перебирали разложенные на прилавках товары, звучно зазывая проходящих мимо покупателей; худенький смуглый мальчик предлагал отведать мятного чая, разлитого в стаканчики, стоящие у него на подносе.
Гонора и Лиззи вышли на небольшую площадь, куда сходились все улицы. Яркое солнце ослепило их. Шофер, сопровождавший их на прогулке по старому городу, уже пересек площадь, скрывшись в тени деревьев, и сейчас они были совсем одни. Гонора огляделась и увидела двух детей, сидящих на земле скрестив ноги. Присмотревшись получше, она поняла, что это вовсе не дети, а древние старики с высушенной солнцем кожей. В ногах одного из них стояла корзина.
— Мадам, — позвал он тихо, — мадемуазель! — Старик поднялся с земли.
Лиззи заметила его движение и с интересом посмотрела на старика.
В это время второй старик достал флейту и заиграл медленную нежную мелодию. Крышка корзины быстро открылась, и оттуда высунулась голова кобры. Мгновение — и все тело змеи поднялось над корзиной, раскачиваясь из стороны в сторону. Гонора отпрянула назад, вскрикнув от испуга. Лиззи как завороженная смотрела на раскачивающийся столбик. Старик взял кобру в руки, и она в мгновение ока обвилась вокруг его тощего тела, высунув вперед острое жало.
Глаза Гоноры встретились с глазами змеи — холодными, немигающими. Укротитель со змеей на теле сделал шаг в сторону Лиззи, и она отчаянно закричала. Гонора схватила девочку за руку, ища глазами шофера.
— Убирайтесь немедленно! — кричала она, стремясь быстрее покинуть площадь, но старик преградил ей дорогу.
— Мадемуазель, — обратился он к Лиззи, и девочка закричала еще пронзительнее. Гонора не знала, что делать.
Приятный мужской голос у нее за спиной сказал что-то по-арабски, и старик отступил назад. Флейта умолкла.
Гонора оглянулась. Перед ними стоял высокий молодой человек, которого она заметила еще раньше. «Типичный американец», — подумала тогда Гонора, разглядывая его модную рубашку и дорогие джинсы, плотно облегающие длинные ноги. Даже его темные очки были последним писком моды.
Услышав, что юноша говорит по-арабски, Гонора изменила свое первоначальное мнение и решила, что он француз марокканского происхождения.
— Мерси боку, месье, — поблагодарила она.
— Не стоит благодарности, — ответил юноша по-английски. Он бросил старикам несколько монет. — Так они зарабатывают себе на жизнь и пугают молодых женщин и маленьких девочек.
Лиззи все еще прятала лицо у Гоноры на груди.
— Как ты себя чувствуешь, малышка? — спросил молодой человек.
