Патриция Хилсбург - Прощай, Эдем! Книга 2: Деннис
«Мне надо, чтобы через неделю, максимум через две, Мартина Липтон выглядела настоящей леди, — попросил Деннис. — Насчет этой девушки у меня далеко идущие планы…»
Мартина же, наоборот, хотя и несколько комплексовала из-за своей некомпетентности в самых простых, как сказал мистер Баггс, вещах, однако слушала своего нового учителя с неослабевающим вниманием. К желанию выглядеть «настоящей леди», чтобы не ударить лицом в грязь перед родственниками Денниса Харпера и особенно его мамой, Стефани Харпер, примешивалось чисто детское любопытство. Ей, выросшей в почти трущобном предместье Мельбурна, было просто интересно узнавать, что, оказывается, есть с ножа — неприлично, что для рыбы и для мяса существуют специальные приборы — наборы вилочек, ложечек и всякого прочего, — что к каждому определенному блюду полагается определенный сорт вина…
— Значит, насчет ножа, надеюсь, ты все усвоила? — произнес мистер Баггс.
Мартина согласно кивнула:
— Да…
— Вот и отлично, — произнес Джордж. — Тогда перейдем к следующему… Есть надо небольшими кусочками, крайне желательно — беззвучно. Это значит, что за едой категорически нельзя чавкать, сморкаться, сопеть… Понимаешь, о чем я говорю?
— Почему?
Мистер Баггс продолжал все тем же менторским тоном — он явно вошел в роль наставника:
— Потому что подобные звуки могут испортить у людей, сидящих с тобой за одним столом, не только аппетит, но и настроение на целый день.
Марта подняла руку вверх — совсем как школьница, которая хочет уточнить у учительницы интересующий ее вопрос.
— Слушаю, — сказал Джордж.
— А если я за столом одна — тогда можно?
Мистер Баггс явно не понял этой реплики своей ученицы.
— Что — можно?.. — спросил он.
— Ну, тогда можно издавать неприличные звуки: сморкаться, сопеть, чавкать?
Мистер Баггс покачал головой:
— Нет.
— Но почему?.. — удивлению Мартины не было предела. — Вы ведь сами только что сказали, что главное — не испортить у сидящих за столом людей аппетит и настроение. А если за столом, кроме меня больше никого нет, что же тогда?..
Мистер Баггс решил пойти на некоторые уступки.
— Хорошо, — произнес он, — если ты без этого не можешь — я имею в виду о чавканьи, — тогда можно. Только желательно не слишком громко — чтобы не было слышно не только за стеной у соседей, но и в соседней комнате… А вообще, Мартина, мне не слишком нравится такая позиция…
Мартина подняла голову и внимательно посмотрела на Джорджа.
— Что вы имеете в виду? — спросила девушка. — Что именно вам не нравится?..
— Понимаешь, — начал мистер Баггс, — понимаешь, это значит, что когда никто не видит, как ты делаешь какие-нибудь неприличные с общепринятой точки зрения вещи, тогда можно все… Интересно, почему ты не спросила меня — если, мол, в одной комнате со мной, за одним столом сидит глухой и слепой человек — можно ли тогда вести себя подобным образом?
Такой поворот проблемы неожиданно развеселил Мартину Липтон.
— Действительно, — воскликнула она, — действительно, как это я сама об этом не подумала! Кстати, мистер Баггс, а как бы вы сами ответили на этот вопрос? — она внимательно посмотрела на своего учителя, ожидая, что же он ответит.
— Знаешь, — сказал Джордж, — это, конечно же, дело вкуса, только я бы на твоем месте никогда так не поступал… Даже если ты живешь на необитаемом острове…
Марту этот ответ несколько удивил.
— Вот как? — воскликнула она. — Но почему? Ведь на необитаемом острове мне некому портить аппетит своими, как вы говорите, неприличными выходками? Я ведь там совершенно одна… Почему же тогда я не могу поступать так, как хочу?
— Понимаешь, — терпеливо начал Джордж. — Понимаешь, ты, конечно же, вольна поступать так, как сама находишь нужным… Только я бы так никогда не поступил… Это неуважение к самому себе… Так можно окончательно опуститься и деградировать…»
— То есть?..
Мистер Баггс вздохнул:
— Понимаешь, с этого все и начинается — когда человек начинает плевать на людей. Так можно окончательно опуститься. Сперва перестанешь уважать самого себя, потом — начинаешь открыто плевать и на других…
Сделав заговорщическое выражение лица, Мартина произнесла шепотом:
— Я все поняла, мистер Баггс. Я никогда не буду опускаться… И все-таки — можно ли задать вам только один вопрос?
Мистер Баггс сдержано улыбнулся:
— Можно. Только при одном условии — если он имеет отношение к теме нашего разговора.
— Мистер Баггс, — Мартина понизила голос так, что ее едва было слышно, — и все-таки… Если я на необитаемом острове, если рядом совершенно никого нет… Могу ли я хоть немного почавкать?
Мистер Баггс пожал плечами:
— Ну если ты уж действительно не можешь без этого жить… Не понимаю только — для чего тебе это так необходимо?
— Просто нравится, — ответила Мартина, — нравится, и ничего не могу с собой поделать.
Так и не поняв, в шутку ли говорит его подопечная или всерьез, мистер Баггс сдержанно заулыбался.
— Теперь дальше… Надеюсь, ты понимаешь, почему нельзя есть большими кусками?
Мартина округлила глаза:
— Нет…
— Потому, — произнес Джордж, — что это — очевидный признак жадности. Знаешь, только наши далекие предки отрывали мясо зубами большими кусками. Мы же не первобытные дикари, не правда ли?
Мартина хмыкнула в ответ.
— Мне иногда кажется, что первобытные люди гораздо образованнее нас, — ответила она. — Вот взять хотя бы аборигенов Австралии. У них, в отличие от нас, не принято обманывать друг друга. А если они и едят свои национальные блюда большими кусками, то это ведь не самое страшное, не так ли?
Мистеру Баггсу ничего не оставалось делать, как согласиться, тем более что он и без Мартины был прекрасно осведомлен о том, что она говорит правду.
— Возможно, возможно, — закивал он в ответ. — Однако в данный момент мы не будем говорить о пороках современной цивилизации. Наоборот, в мою задачу входит научить тебя правильно вести себя в хорошем обществе.
— Что еще?
— Очень важный момент, — продолжал мистер Баггс, — научиться правильно выбрать тему разговора…
— То есть?
— Ну, понимаешь, нельзя говорить о вещах, способных испортить сотрапезникам аппетит. Вот, например, сегодня за завтраком ты вдруг, ни с того ни с чего, начала рассказывать, какие ужасные крысы обитали на твоей исторической родине — я говорю о Кавалерийском переулке…
Мартина тут же возразила:
— Но ведь они действительно там обитали — что я могу поделать? К тому же утконос, поданный к столу, чем-то напомнил мне этих отвратительных грызунов.
