Я твой враг - Виолетта Роман
Я понимаю, что впереди у меня много работы, и что мое тело давно уже не в том состоянии, чтобы я мог быть уверен в победе. Но я знаю, что она будет моей.
Протянул ладонь и посмотрел на перетянутую бинтами кисть. Улыбнулся, вспоминая, как Белка старательно наматывала их перед боем. Маленькая, шустрая заноза... Кто бы мог подумать, что меня так повернет на ней? Кто бы мог сказать, что та самая девчонка из моего детства, что вечно вилась за мной хвостом, станет той, кто вытянет меня со дна. Кто даст сил подняться и начать жить, после того, как я все потерял?
Я давно уже потерялся. Намного раньше маминой смерти. После предательства Миры, думал, сдохну. Казалось, никогда не отпустит, никогда не прощу. Ненавидел все, что чувствовал, ненавидел себя, считая гребаным слабаком. Решил, что мне это нахрен не надо: отошения, верность и любовь. Был уверен, что без этого я стану сильнее, и никто не сможет сделать мне больно.
Так, бл*ть, и жил. Опускался все ниже, в бессмысленной веренице случайного секса и женских тел. А когда оказался на самом дне, то ее запах — первое, что выдернуло меня, вернуло к жизни.
Маленькая запуганная девчонка, та с которой я вел себя как мудак. Пришла в пустую квартиру и отдала мне все. Все, что у нее было. Та ночь, когда Белка пришла ко мне, чтобы вылечить, изменила меня.
Она делала все с такой легкостью и незатейливостью. Так просто забралась под одеяло и обняла, отдавая свое тепло... именно в тот момент меня словно обухом по башке шарахнуло.
Она уснула, а я долго смотрел на нее в темноте. Лежал, и сам себя не понимал, не верил собственным чувствам.
Девчонка, бегающая хвостиком за старшей сестрой. Мелкая, серая мышка, превратившаяся в прекрасного лебедя. В ту ночь, я словно впервые видел ее, смотрел другими глазами.
Странное чувство поразило меня. Словно не знал ее, и в то же время, она ведь совсем не изменилась. Тот же немного курносый носик, те же веснушки, и губы, улыбку которых я помню как свою. Раньше казалось, что она похожа на Миру. Когда нас обстреляли в магазине, и я сорвал с нее майку, увидел родинку на спине. Точно такую, как у Миры. Взбесился тогда, думал, снова по ней накрыло. Херово так стало... Злился на Белку. А потом понял, что накрыло меня не поэтому. В тот момент, когда собой ее закрыл от пуль, уже тогда понял, насколько она мне нужна. Да и всегда была важна она, Белка, а не Мира. Ее смех, ее вечная забота по бездомным животным и постоянное желание защитить слабых. Умилялся всегда ее нескончаемой доброте и жизнерадостности. Лию никогда особо не баловали родные. Мира – была центром вселенной, а Белка, так, на вторых ролях. Точно Золушка из сказки – убрать, приготовить, решить все проблемы сестры. И ведь дурак, в упор не замечал самого очевидного. Мира всегда была холодной стервой, и я думал, что любил ее. На самом деле, в сердце всегда была мелкая заноза. Всегда была она. А я воспринимал ее как младшую сестренку.
В ту ночь я лежал рядом с ней, после недавнего жара, смотрел на спящую Белку и чувствовал, как под ребрами щемит. Давно забытое чувство, заставляющее ощущать себя живым...
Я вдруг понял, что эта девчонка дороже вселенной. Она стала той, на кого я готов смотреть вечность. Кого хочу оберегать, хочу чувствовать рядом. Слышать ее смех звонкий, кутать ее в объятия, потому что она мерзлячка, и греть ее ледяные ладони, растирая в своих.
В раздевалке зажегся свет, заставляя поморщиться. Протянув руку, поймал бутылку с водой, которую в меня бросил Варламов.
Лука стер полотенцем пот с лица, опустился рядом.
— У тебя партер хромает. Как только он уложит тебя, считай, проиграл.
Отхлебнул пару глотков, улыбнулся.
— Ты думаешь, я позволю какому-то мудаку уложить себя? Чувак, я из этого зала не выйду до самого боя. Лягу на татами, но в воскресенье, бой будет моим.
Варламов посмотрел на меня исподлобья.
— Не знаю, что за муха тебя укусила, но, оставайся таким, Огинский, и мы с тобой мир свернем.
Улыбнулся, пожав ему руку, попрощался с ним. Завтра к шести снова в зал, а сейчас домой. Увидеть ее хочу, соскучился, до трясучки.
Весь день без связи с ней. Оставил на Мирона снова, теперь дергаюсь... Не могу спокойно сидеть, пока Белка не со мной.
Достал из сумки телефон. Ни одного пропущенного. Напрягся. Обычно она звонит или пишет, а тут тишина. Набрал ее номер... вне зоны доступа.
Что за херня? Вены скрутило тревогой.
Нашел в справочнике номер Мирона. Тот взял трубку с третьего гудка.
— Мир, где Белка? Ты отвез ее домой?
В ответ тишина. И с каждой пройденной секундой удавка на моей шее затягивалась все туже.
— Слушай, брат... тут такое дело...
* * *
Я не верил ни единому его слову. Я послал его к черту, когда Мир заявил, что Белка у Исая дома. Этого просто не может быть! Не позвонила, ничего не сказала. Знает ведь, что это значит для меня...
Гнал под двести. Выжимал из тачки все до капли. Внутри столько злости, что разрывало на куски. Пока не увижу ее, не прижму к себе, не успокоюсь. Нахуй весь мир, а тем более Гессов. Если слова Мира окажутся правдой, я ему глотку вырву. Просто нахрен раздавлю, чтобы больше не смел тянуть к ней свои грязные руки.
Я ни хрена не понял из того, что сказал Мир. Какая—то подстава в клубе с камнями. Злился, потому что ни он, ни Белка даже не позвонили. Пока ее там щемили, я ни черта не знал!
Твою мать! Понимал же, что нужно заканчивать с клубом. Не зря утягивал ее подальше от Гессов. Не место ей там! Знал ведь, что эти стервы не успокоятся, продолжат портить Белке жизнь. Что Вика, что Тая – наглые сучки, готовые разорвать на куски девчонку. Просто за то, что перешла им дорогу.
— Бл*ть! – саданул по рулю. И зачем слушал Белку? Нужно было сразу Исая послать. Бабки он ей занял? Знаю я его дела добрые. На крючок сажает, превращая в свою собачонку.
Внутри все спиралью скрутило, так что не выдохнуть. Зачем Исай забрал ее к себе? Есть пара догадок, и от каждой
