Наталья Миронова - Возраст Суламифи

– Как ты меня назвал?

– Воробушком. Ты на него похожа. Ну… мне так кажется. Но если тебе не нравится…

– Нет, почему же, – насмешливо глянула на него Лина, – это даже лестно. Воробушком называли Эдит Пиаф. Слово «piaf» и значит «воробушек».

Климов честно признал, что он об этом впервые слышит.

– А знаешь, чем ты выгодно отличаешься от Влада? – огорошила его Лина.

Климову вообще не хотелось, чтобы его сравнивали с Владом, но раз выгодно… Он вопросительно уставился на Лину.

– Влад тоже тундра неасфальтированная, но всегда делает вид, будто он в курсе. А ты честно признаешь, что не знаешь.

– Что ты вообще в нем нашла? – пробурчал Климов.

Лина нахмурилась. Пожалуй, не надо было об этом спрашивать, запоздало сообразил Климов. Но она призналась:

– Я и сама все время задаю себе этот вопрос. Наверно, просто время мое подошло, возраст Суламифи. А он тут как тут.

– Кого возраст? – честно спросил неасфальтированный Климов.

– Суламифи. Ты что же, и Куприна не читал?

– Как-то не пришлось. Я рос в пролетарской среде, у нас с этим проблемы. Но я прочту.

– А вот я говорила про «Белого пуделя». Это тоже Куприн написал.

– Я кино смотрел, – выдал классическую отмазку Климов. – Так что там с этой, как ее?..

– Суламифью? Она была любимой женой царя Соломона. Это из Библии. «Песнь Песней», слыхал?

– Смутно. А при чем тут возраст?

– Суламифи было тринадцать лет, но дело не в этом. На Востоке девушки рано созревают, – повторила Лина слова, когда-то сказанные Ольгертом Куртинайтисом. – Для меня возраст Суламифи – это возраст любви. И когда он настанет, неизвестно. У всех по-разному. – Увидев, что Климов по-прежнему пытливо смотрит на нее, она продолжила: – У меня было проблемное детство. Мать гуляла, я такого насмотрелась, что не дай тебе бог. Потом сюда переехала, за прабабушкой ухаживала. Она дожила до ста одного года, долгожительница моя, но она же была совсем беспомощная. Потом Митя родился, его надо было нянчить… В общем, я припозднилась. Влад был у меня первым. Сравнить было не с чем. Теперь-то я сама удивляюсь: что я в нем тогда нашла?

– Ну не скажи. Влад красавец.

– Тебе нравится? – усмехнулась Лина.

– Нет, – ответил Климов очень серьезно. – Такому сразу хочется дать по роже. Но я думал, женщинам такие нравятся.

– Мне – нет. Не мой тип, – покачала головой Лина. – Сама не знаю, что на меня нашло. Сразу ведь было видно… Но я была как в чаду… Ничего не видела, не слышала… Теперь вспомнить стыдно.

– Не мучайся. Прости себе, – посоветовал Климов.

– Смотри-ка ты: Выготского не читал, а в психологии разбираешься! – засмеялась Лина. – Я уж было простила… И тут он опять возник.

– Больше не возникнет. Я должен тебе кое-что рассказать, – озабоченно нахмурился Климов. – Я Владу морду отрихтовал и счет закрыл, на который деньги ему переводил. Но за ним стоят другие люди, и они могут на меня наехать.

– Но тогда… нам надо что-то делать! – воскликнула Лина так энергично, словно они опаздывали на самолет.

Климов готов был ее расцеловать.

– Я тебя обожаю. Нет, серьезно. Но я уже кое-что предпринял. Во-первых, слил Влада этим людям. Он же мне чуть сделку не порушил! Они такого не прощают…

– А я поговорила с адвокатом… Он обещал заняться владовским папашей. Прости, я тебя перебила. Ты сказал «во-первых». А что во-вторых?

– Во-вторых, буду искать другую крышу. И заняться этим надо срочно, завтра же с утра пораньше.

– А без крыши никак нельзя? – наивно спросила Лина.

– Никак нельзя. Но есть вариант. Есть у меня пара знакомых… Крупные бизнесмены – настоящие, честные. Жаль, что всего пара, но при нашей системе больших деревьев выросло мало. И все же, пусть пара, но есть. В их тени можно укрыться.

– Да ты поэт! – одобрительно улыбнулась Лина.

– Первый раз в жизни… Наверно, это от любви, – пошутил Климов.

– Ты меня даже не знаешь.

– Я уже видел достаточно. И вообще, любовь слепа, ты же сама говоришь.

Лина помрачнела.

– А вдруг я окажусь Владом в юбке?

– Это вряд ли, – опять процитировал Климов любимый фильм. – Ну сама подумай: разве Влад мог бы так классно переводить? Да он не знает, как «метанол» по-английски пишется! И разве Влад мог бы так любить детей? Так их понимать? Так с ними играть?

– Ой, смотри, возгоржусь! – Лина нахмурилась, что-то вспоминая. – Я у Агаты Кристи читала в одной книжке, что для счастливого брака нужно, чтобы люди совпадали по трем параметрам.

– По каким?

– Во-первых, – Лина принялась старательно вспоминать, – они должны любить свежий воздух. Ну или не любить. Ты любишь?

– Люблю, – подтвердил Климов. – А еще?

– Еще они должны любить рано вставать или поздно. В общем, в одно время. Ты сова или жаворонок?

– Я жаворонок. С детства привык вставать рано. Мать на работу вставала в жуткую рань, ну и я с ней.

– Я тоже жаворонок, – призналась Лина.

– Ну вот видишь! Пока совпадаем. Ты же тоже любишь свежий воздух? А третье что?

– А третье я не помню, – огорченно вздохнула Лина. – Да ладно, все это ерунда.

– Я тоже так думаю. – Климов осторожно обнял ее одной рукой. – У нас все будет хорошо, Воробушек. Я тебя не обижу. Я, в общем-то, неплохой. Не курю, не пью… Нет, ну могу рюмашку за компанию, но чтоб надираться… Никогда. А еще я хозяйственный. Могу приготовить, могу посуду вымыть. Убрать, постирать…

– А работать когда? – с усмешкой перебила его Лина.

Климов тяжело вздохнул.

– Не хочу плохого о своей бывшей, но она этого всего не делала. Принципиально.

– А зачем тогда замуж шла? – удивилась Лина.

– Ну… брак же не только из этого состоит.

– Из этого тоже.

– Я только хотел сказать, что не буду сидеть у тебя на шее, – пояснил Климов. – Я буду помогать.

– Ты что-то говорил про честных бизнесменов, – напомнила Лина. – Мы отвлеклись.

Климову ужасно хотелось отвлечься всерьез.

– Я знаю двоих. К любому из них пойду филиалом. Ну чтоб меня не обирали разные Влады. Между прочим, Влад обещал уйти, не брать с меня долю, если я на тебя наеду.

– Когда это он обещал? – встревожилась Лина.

– Вчера утром. Перед тем как я ему физию начистил.

– Что ж, это большая жертва. Ценю. А эти твои бизнесмены… Они согласятся?

Климов пожал плечами.

– Я спрошу. Фирма у меня хорошая, солидная. Чистая. Я такое дело задумал… Нефтепереработка, представляешь?

– Смутно, – улыбнулась Лина уголком рта.

– Мы из тонны сырой нефти получаем в три раза меньше бензина, чем на Западе. Хочу внедрить технологию. Но для этого нужно на государственный уровень выходить. Они бы мне помогли. Ну… я надеюсь.

Лина нахмурилась.