Гарольд Карлтон - Рай, ад и мадемуазель
Софи засмеялась. Клаус шикнул на нее.
— Вчера она проснулась с уверенностью, что кровать покрыта камелиями, сделанными из тысячедолларовых купюр. Мне пришлось включить свет, чтобы убедить ее в обратном.
Лицо «Шанель» поежилась.
— А ты что об этом думаешь, Софи? — спросила Моник.
Молодая мама серьезно оглядела собравшихся.
— У меня предчувствие, — сказала она, — что это еще не конец истории.
Друзья не могли долго сидеть в кафе: было много дел. У Клауса намечалась фотосессия. Саманта хотела последить за ее ходом, а после обсудить с Жислен презентацию новой коллекции. Софи и Кристофер собирались отвести Габи домой на обед. Моник нужно было делать примерки в cabines «Шанель».
Саманта проглотила третий скотч и поднялась. Остальные последовали за ней на улицу.
— Знаете что? — с вызовом воскликнула девушка, пошатываясь. — К черту «Шанель»! Да! К черту их всех!
Она пробежала несколько шагов назад по улице Камбон, остановилась рядом с домом и закричала:
— К дьяволу «Шанель»! Засуньте своего нового дизайнера куда подальше! Он никогда не заменит мадемуазель! Никогда!
Стеклянные двери распахнулись. Directrice бутика сердито посмотрела на нее с порога.
— Вы взяли эту вещь у нас? — Она указала на костюм от Шанель, надетый на грубиянке. — Могу я получить ее обратно?
— Вот! — Саманта сорвала пиджак и кинула на голову женщины. — Засунь в свою заносчивую французскую задницу!
Девушка начала расстегивать юбку, но Клаус ее остановил. Какой-то фотограф успел заснять, как пиджак летит на управляющую.
— Пойдем, девочка моя, — настойчиво произнес немец.
Он набросил Саманте на плечи свой черный кожаный пиджак и поймал такси.
— Не будем выставлять себя дураками! Сегодня еще фотографировать. Мне нужна твоя помощь.
Фотограф открыл дверь и помог девушке забраться на заднее сиденье. Она сразу же отключилась. Клаус схватил Кристофера за руку.
— C'mon,[117] приятель, ты всегда над ней подшучивал, но сейчас мы повзрослели и по-другому понимаем реальность. Я прав? Она станет моей женой. Помоги: Саманта может умереть из-за «Шанель»! Предложи ей постоянную работу! Она не подведет!
— Конечно! — Британец похлопал друга по спине. — Предложу! Пока Сэм отлично справлялась… Мы обожаем ее!
— Спасибо, — прохрипел Клаус и тоже сел в такси.
— Кристофер, это так мило с твоей стороны, — сказала Софи, когда они шли по бульвару Капуцинов. — Саманте нужна работа, иначе она наделает глупостей. Забавно, но я никогда не понимала, насколько действительно неуравновешенна эта девушка.
Саманта сидела за своим новым столом в «Хатчинс — Рив». Было утро ее четвертого рабочего дня. Девушку вдруг переполнили чувства, в глазах появились слезы.
— Словно Шанель никогда и не было, — прошептала американка.
— Коко прожила замечательную жизнь. — Де Рив подошла к коллеге сбоку. — Но теперь это в прошлом. Мода — это будущее, помнишь?
— Да, конечно, — шмыгнула носом Саманта. — Но знаешь что? Я действительно любила старушку. Ее силу, ее стиль! Такой, как она, больше не будет. Где бы она сейчас ни была, надеюсь, там носят «Шанель»…
ГЛАВА 29
Спустя десять дней после похорон Париж был опасно тих, словно люди до сих пор не могли оправиться от пережитого. Саманта тоже была опасно спокойна. Но ничем не потрясена.
Она начала планировать великолепнейшее из когда-либо показанных в Париже, а то и во всем мире модное представление. В осеннюю коллекцию «Хатчинс — Рив» 1971 года нужно было вложить большую сумму денег. Девушка сказала Жислен, что может выжать нужные средства из своего отца в обмен на владение двадцати пятью процентами компании. Американка была уверена, что дело выгорит.
— Кутюр отмирает, как и предсказано, — проговорила она. — Без Баленсиага и Шанель дизайнерам не за кем следовать. Смерть мадемуазель — последний гвоздь в крышке гроба высокой моды. В буквальном смысле!
Для показа коллекции «Хатчинс — Рив» она планировала ни больше ни меньше цирковое представление.
— Там же и поженимся, — предложила она Клаусу, когда вечером пришла домой. — В цирке! Я надену сексуальный наряд укротительницы: колготки в сетку, шляпу и обувь на высоком каблуке. Как Жозефина Бейкер!
Почему-то мрачный Клаус кивнул.
— Может, мы так и сделаем, дорогая, но прямо сейчас у меня есть для тебя новости. Пожалуйста, держи себя в руках.
— Никогда не говори мне «Держи себя в руках»! — Она вцепилась в жениха. — Ты же знаешь, это выводит меня из себя! Что случилось?
— Пакуй чемоданы. Мы едем в аэропорт Орли и оттуда летим в Нью-Йорк.
— Американский «Вог»?
— Нет, твой отец. У него был сердечный приступ. Он в реанимации в больнице «Маунт Синай».
— Совесть меня так и гложет, — повторяла несчастная на борту самолета. — Я хотела слишком многого — и вот что получила! Это наказание.
Она посмотрела на Клауса. Тот пытался уснуть.
— Я была уверена, что унаследую «Шанель», а теперь Господь показывает, что ждет слишком… — Девушка запнулась, не сумев продолжить мысль. — Если потеряю отца, не знаю, как буду…
Она смахнула слезы и сосредоточилась на газете. Попыталась отвлечься от гнетущих мыслей о том, что ждет впереди. Клаус обнял любимую.
— У пожилых людей иногда случаются сердечные приступы. Но больные выздоравливают. Ты тут ни при чем. Не вини себя. Просто будь рядом и держи его за руку.
Саманта посмотрела на Клауса, словно впервые увидела.
— Знаешь, ты и вправду замечательный человек.
— Да? А ты думала, я модный аксессуар? — засмеялся мужчина.
Она нахмурилась и пристальнее вгляделась в него. «Да, — подумала Саманта, — до этого ты был для меня именно аксессуаром, да еще любовником: высоким, с великолепным марширующим ритмом».
— Что ж, если ты и впрямь модный аксессуар, то уникальный, только для меня. Я так рада, что ты мой! — воскликнула девушка.
Мадемуазель Фар, как обычно, зашла к мадам Антуан в конце недели.
— Не думаю, что хочу и дальше здесь работать… — сказала директриса красивым колеблющимся голосом.
— Ах, что вы! Никогда бы не подумала, что услышу от вас такое, — удивленно ахнула девушка.
— Мадемуазель была катализатором всей жизни дома, — продолжала женщина. — Без нее он опустел. Все изменилось, и в глубине души я знаю: прежнее не вернуть. Может, пришло мое время покинуть пост?
— Но кто сможет выполнять вашу работу? — прошептала Моник.
Мадам Антуан серьезно посмотрела на нее.
