Ребекка Пейсли - Полночь и магнолии
— Убьешься, Сенека! — закричала она.
— Не беспокойся, Пичи! Я проделывал это тысячу раз, — громко проговорил он.
— Ты — величайший лгун на всем белом свете. Ты же прекрасно знаешь, что никогда этим не занимался, а говоришь, — сказала Пичи.
— Занимался. В мечтах своих я все это проделывал много раз.
— Это не одно и то же. Гляди…
Она не успела распорядиться дальше, как сук, на котором стоял Сенека, треснул, а затем обломился, увлекая с собой Сенеку вниз, в воды ручья. Вылезая из воды и отряхиваясь, он произнес:
— Боже! Это было забавно!
Пичи каталась со смеху до тех пор, пока Сенека не поднял ее с земли.
— Удивляюсь, — говорила она. — Как ты не сломал свою дурную голову?
— Знаешь, чего бы мне хотелось сейчас? — спросил он.
— Прыгнуть с крыши нашего домика или, возможно, полететь? — спросила она.
Сенека прильнул к ее щеке и прошептал:
— Мне бы хотелось увидеть тебя обнаженной, принцесса. Мне бы хотелось преклониться перед твоим телом и любить каждую его частичку. Мне бы хотелось доставить тебе такое удовольствие, Пичи, которого ты еще не испытывала. Ну, что скажешь, жена? — спросил он ее, подталкивая к домику.
Их желания совпадали. Он поднял ее на руки.
— Корзину… — сказала она ему. — Возьми вот эту корзину с едой.
Он, молча, подхватил корзину и вместе со своей ношей пошел в домик. Не дожидаясь даже того момента, когда они попадут в спальню, он начал раздевать ее еще по пути. Они были еще на кухне, когда на Пичи уже ничего не осталось из одежды. Он начал снимать свою одежду, а Пичи поспешила в спальню. Вдруг она услышала какой-то шум: это Сенека второпях чуть было не опрокинул стул.
— Черт побери! — пробурчал он.
Пичи стало смешно. Она решила подшутить. Очень быстро она отыскала место, куда можно было спрятаться. Этот человек никогда в своей жизни не играл в прятки, и, если он действительно хотел доставить ей удовольствие, то он непременно первым найдет ее. Она решила спрятаться под кроватью. Едва она залезла туда, как в комнату вошел Сенека. Он был так близко от нее, что пальцы его босых ног едва не дотронулись до ее щеки.
— Пичи? — удивленно позвал он ее. Она едва удержалась от желания, чтобы не пощекотать его за пальцы.
— Пичи, где же ты? — настойчиво повторил он. Она видела, как он дошел до конца кровати. Дальше она не разглядела, так как спустившийся с кровати конец пледа закрывал ей весь обзор. Она напряглась и прислушалась, но ничего не услышала. Ей стало любопытно, и она вылезла из-под кровати. Осмотрев хорошенько комнату, она не обнаружила в ней Сенеки.
— Сенека? Сенека? Где ты? — в свою очередь спросила она.
Не услышав ответа, она заглянула в крошечный шкаф, но ничего, кроме обуви и одежды, там не обнаружила. Она нахмурилась. Не мог же он выйти из комнаты! Она бы об этом узнала и увидела из своего укрытия. Он также не мог вылезти через небольшое оконце. Слишком он был велик, чтобы пролезть туда.
— Сенека, черт возьми, где ты? Ты словно сквозь землю провалился!
Ее сердце зашлось, когда пальцы ее ног зацепились за что-то теплое.
— О, боже! — закричала она, вспрыгнув на кровать. — Крысы! Крысы!
Заливистый смех раздался из-под кровати. У Пичи чуть было глаза на лоб не вылезли от удивления.
— Как, черт побери, дружище, ты попал под кровать? Я ведь тебя не заметила! — сказала она ему. — Вылезай!
Сенека вылез из-под кровати и все объяснил ей.
— Ты не услышала меня потому, что в тот момент, когда ты вылезала, я залезал с другой стороны. Это ведь была твоя идея сыграть в прятки, не так ли?
— Замечательно! — воскликнула Пичи.
— Но я знаю еще кое-что, что намного замечательнее, — загадочно произнес Сенека и подошел к ней. Она прильнула к нему, повисла у него на шее и вдруг подскочила и обняла его своими ногами за талию.
— Давай сейчас пойдем в кровать, — прошептала она ему на ухо.
— Нет, — ответил он.
Пичи на мгновенье была озадачена, но прежде чем сообразила что-то, он уже поднес ее к креслу-качалке, у которого не было подлокотников. Она поняла его намерения и попыталась вырваться, но уже было поздно. Он уже садился с нею в кресло.
— О, боже! — произнесла Пичи. — Никогда еще такого не видала! Наверное, это будет самое лучшее катанье в моей жизни! — воскликнула она.
— А теперь сядь хорошенько, жена! — приказал он ей и сильными, мускулистыми руками поднял ее вверх, посадил на себя сверху, а затем привел кресло в движение. Медленно, очень медленно он проникал в нее, ощущая каждую частичку ее тела. Внутри у нее все затрепетало.
— Ох, Сенека! — воскликнула она.
— Тебе нравится, как мы сегодня любим друг друга? — спросил он.
— Так замечательно! — прошептала она. — я переполнена любовью.
Когда он полностью вошел в нее, то перестал раскачивать кресло взад-вперед и остановился… Мягкое покачивание кресла, мягкие, аккуратные движения Сенеки доставили Пичи большое удовольствие. Вздохнув, она наклонилась к нему и поцеловала его.
— Пичи, — прошептал он. — Я неспроста решил любить тебя сегодня таким образом.
— Потому что ты знал, что доставишь мне большое удовольствие? — спросила она.
Он дотронулся своими смуглыми руками до ее груди.
— Мне бы хотелось, чтобы ты поскорее «понесла» моего сына, — пробормотал он. — Мне так кажется, что он должен быть зачат в кресле-качалке…
Слезы брызнули из глаз Пичи.
— Но, Сенека. Я…
— Ах, да, — сказал Сенека. — «Типинозис». Не думай об этом последние девять-десять месяцев.
— Но я…
— Ты не знаешь часа своей смерти, Пичи, — сказал он ей, нежно улыбаясь. — Она может наступить сегодня, завтра, на следующей неделе, в следующем месяце или даже через годы. В любом случае я буду желать тебе лучшего и чтобы ты мне подарила сына, прежде чем уйдешь в мир иной. Это будет последний благородный поступок с твоей стороны, действительно благородный. И я уверен, что с твоих грехов отнимут биллионы и триллионы лет в твоем чистилище, — сказал он.
— Но… Неужели ты и впрямь думаешь, что я смогу сегодня зачать ребенка? Сейчас? В этом кресле? — спросила Пичи.
— Если не сможем сегодня, то мы будем повторять это каждый день, пока не дадим жизнь нашему сыну… — А может быть, это будет девочка…
— Это будет мальчик, мой сын.
— Но…
— Моим первенцем будет сын, и больше я ничего не желаю слушать, жена.
— Твой первенец, — прошептала она. — Твой наследник.
Сенека прекратил раскачивать кресло. — Тебе надо вернуться назад, Сенекерс! — сказала она. — Ты не можешь отказаться от короны, если люди нуждаются в тебе. Ты же знаешь, что твой отец не сможет всю жизнь быть королем. Когда-то ты взойдешь на золотой трон и ты сможешь помогать людям, — сказала она.
