Люси Монро - Желая тебя

— Какая-то жуткая слабость и оцепенение.

— Это просто наркоз отходит.

— Что с моей ногой?

— Ничего страшного. Пуля прошла навылет, повредив мягкие ткани. Ни одна важная артерия или кость не задеты. Обещают, что ты придешь в норму примерно через шесть недель или даже раньше.

В глазах Джози черты Даниэля постепенно обретали резкость. Похоже, он пытался хоть как-то оттереть лицо, но в области виска и на скуле все еще были видны следы от черных полос маскировочной раскраски. Это навело ее на мысль о собственном внешнем виде. Правда, по здравом размышлении, она решила, что вряд ли выглядит намного лучше него.

— Пойду-ка я скажу врачу, что она очнулась, — внезапно сказал отец и вышел из палаты.

— Операция? — спросила Джози.

— Порядок. Хотвайр получил то, что нам было нужно. Пленных и добытые улики передали агентам ФБР два часа назад. Власти планируют захватить базу в ближайшее время.

— Хорошо, — прохрипела Джози и поморщилась. — Ужасно пить хочется…

Даниэль взял чашку и вставил между губами девушки соломинку, после чего Джози стала с наслаждением потягивать освежающую прохладную воду. Когда она напилась, мужчина убрал чашку и обосновался на краю больничной кровати, подальше от раненой ноги.

Поместив ладошку Джози между своих рук, даря девушке тепло и ощущение комфорта, Даниэль сказал:

— Мне не нравится видеть тебя больной. И уж тем более не нравится видеть тебя с огнестрельным ранением.

— Вовсе незачем так уж сильно волноваться обо мне.

— Джозетта, я не желаю, чтобы у матери моих детей была столь опасная профессия. Это может плохо сказаться на семейной жизни.

Она смерила его взглядом:

— Да, видать, и правда сильную дозу мне вкатили — вот уже и галлюцинации начались. Ты же вроде не хотел иметь детей.

— Раньше, может, и не хотел, а теперь вот хочу.

— Наших общих детей? — переспросила Джози, чтобы убедиться, что слух ее не обманывает. Все это было слишком странным, и она сомневалась, что правильно поняла смысл его слов.

— Совершенно верно, — ответил Даниэль и взял ее руки в свои, словно хотел заставить Джози прислушаться к его словам. — Я люблю тебя, Джозетта. Знаю, ты считаешь, что я говорю это только из чувства вины, но, клянусь, это не так. Я хочу, чтобы ты вошла в мою жизнь. Навсегда.

— Ты имеешь в виду, что хочешь жениться на мне? — скептическим тоном протянула Джози, боясь снова обмануться, приняв желаемое за действительное.

— Да. А также обзавестись парочкой прелестных малышей. — Он прижал ее ладошку к своему лицу и нежно поцеловал, словно хотел, чтобы Джози не только услышала его слова, но и почувствовала.

— Ты выйдешь за меня замуж, Джозетта? И я обещаю потратить всю оставшуюся жизнь, доказывая тебе, что я совсем не похож на своего отца.

Слезы, не имевшие никакого отношения к боли, заволокли ее глаза.

— Ты уже это доказал, Даниэль.

В этот момент в палату вернулся ее отец в сопровождении медсестры и врача. Девушка была подвергнута тщательному осмотру, в процессе которого ее многострадальное тело бесцеремонно переворачивали и тормошили до тех пор, пока Джози не охватило состояние усталого безразличия. По мере того как на ее лице все явственнее проступало выражение обреченности и покорности судьбе, внутреннее напряжение Даниэля нарастало, подобно снежному кому, а потом мужчина гневно рыкнул, потребовав от врача и медсестры немедленно оставить Джози, черт побери, в покое. В этот момент ее папочка на пару с Даниэлем выглядели одинаково опасными, ясно давая понять, что визит медиков сильно затянулся. Врач поспешно отдал распоряжения по дальнейшему уходу за пациенткой и вышел. Медсестра же оставалась ровно столько времени, сколько потребовалось, чтобы ввести Джози обезболивающее через внутривенный катетер.

У Джози даже не хватило сил поблагодарить Даниэля: ее измученное тело охватила блаженная расслабленность, предвещавшая скорую близость исцеляющего сна. А еще осознание того, что Даниэль хотел жениться на ней, усмирило боль эффективнее, чем самые современные транквилизаторы.

Следующие несколько дней пролетели незаметно. Джози быстро шла на поправку, а Даниэль ни на минуту не оставлял ее одну, потребовав, чтобы в палату поставили раскладушку, на которой он и ночевал. Медперсонал в его присутствии даже не упоминал о том, что подобное требование идет вразрез с правилами стационара: они ведь не являлись супружеской парой. А вот Джози, к несчастью, пришлось стать невольной свидетельницей того, как две медсестры обсуждали это между собой. И даже весело шутили, что ничуть не возражали бы заполучить такого восхитительного мужчину в свои спальни.

Джози резко сменила тему, когда Даниэль поинтересовался, почему она так холодно вела себя с двумя приветливыми медсестрами, которые, закончив свой пикантный разговор, вошли к ней в палату.

За эти дни у нее было много посетителей. Даже Лиз решилась на перелет, чтобы приехать в больницу и навестить ее. На третьи сутки пребывания в больнице к Джози приехали неожиданные гости.

После ланча в палату в сопровождении Даниэля зашла симпатичная женщина с тревожным взглядом. За ее руку крепко держался маленький белокурый мальчик лет пяти-шести. Ребенок смотрел на Джози такими печальными глазами, что ее сердце растаяло.

Они подошли прямо к кровати.

Женщина тихо сказала:

— Он хотел убедиться, что вы остались живы. Мистер Блэк Игл уверил нас, что вы не будете против, если мы навестим вас, но я пойму, если вы захотите, чтобы мы ушли.

Джози посмотрела на мальчика и протянула ему руку.

— Я жива. Не бойся, потрогай.

Он нерешительно потянулся к ней и коснулся предложенной руки. Его ладошка была холодной, и Джози мягко обхватила тоненькие пальчики.

— Вы теплая.

— Угу.

По бледному личику побежали два прозрачных ручейка. Слезы безостановочно скатывались по щекам.

— Мертвые всегда такие холодные. Я это точно знаю, потому что когда мужчины возвращались с охоты, те зверьки, которых они приносили, были очень холодными.

— Не плачь. Я жива и, как видишь, теплая.

— Вам больно?

— Немного, но мне дают лекарства, чтобы не так сильно болело.

— Простите меня, — горестно прошептал мальчишка. Его нижняя губка предательски задрожала, в то время как крупные прозрачные слезы стекали по мокрым щекам и тяжелыми каплями падали на одежду.

Мать опустилась рядом с ним на колени и крепко обняла.

Мальчик уткнулся в знакомое тепло родного тела и, отпустив руку Джози, всхлипывая, проговорил: