Лавирль Спенсер - Трудное счастье
Она отыскала еще пару носков и переключила все внимание на них.
— Может быть. Я не анализировала.
— Это неподходящий путь для такой славной девочки.
— И с каких пор вы с Робби стали дружками?
— Просто мы сегодня поговорили в раздевалке. Я рассказал ему, что между мной и тобой произошло.
— Про поцелуй! — Она с ужасом посмотрела на Кента. — Господи, как ты мог!
Он вошел в комнату и сел, скрестив ноги, на пол, напротив Челси. Между ними лежала кучка несвернутого белья.
— Послушай, Челси, мы уже не дети, но думаю, что в этом случае вели себя совсем по-детски. Мы с Робби считаем, что нам пора лучше узнать друг друга, но из этого ничего не выйдет, пока мы не забудем о том глупом поцелуе. В конце концов, он значит не больше, чем просто признание, что мы друг другу понравились. Я могу о нем забыть, и ты тоже, и начать все сначала.
— Но ты рассказал моему брату!
— Он воспринял это спокойно и вел себя гораздо разумнее, чем мы с тобой.
— Он будет меня дразнить.
— Нет, не думаю. Он хочет, чтобы мы все подружились и попытались заставить твоих родителей разобраться во всем. Он считает, что если мы втроем объединимся, то сможем убедить твою маму, что между моей мамой и твоим отцом ничего нет. Что ты об этом думаешь?
— А это правда?
Челси снова перестала складывать вещи. Она больше не краснела, встречаясь с его спокойным взглядом.
— Правда. Я бы знал, если бы что-нибудь происходило.
— Ты уверен?
— Да, уверен.
— А она скажет об этом моей маме?
— Скажет?
— Ну да, приедет сюда и скажет.
— Не знаю.
— Потому что это единственный способ, который я себе представляю, чтобы убедить мою маму принять отца обратно, — если твоя заявит моей прямо в лицо, что у нее нет романа с папой.
Кент был ошеломлен.
— Ух ты, ничего себе идейка!
— Это сработает, правда? — Челси подняла руки и сжала ладонями виски. — Что я говорю? Ты же не знаешь моей мамы! Откуда же тебе знать, сработает это или нет! Но я надеюсь, если нам удастся привлечь твою маму на нашу сторону. Какая она? Он задумался.
— Она очень трезвомыслящая женщина. И думаю, ей не по себе от того, что твои родители расстались из-за нашего приезда. Она и не представляла, что такое может случиться.
— Значит, она это сделает?
— Мы можем спросить.
— Прямо сейчас? — Кент не ответил, и Челси продолжала напирать: — Сегодня суббота. Она же не работает, верно?
— По субботам она работает дома… но я думал, что ты наказана.
Она в волнении вскочила.
— Ты ведь не считаешь, что такая мелочь удержит меня от того, чтобы попытаться помирить своих родителей?
По пути в комнату Робби она перепрыгнула через колено Кента, и тот перекатился на спину, глядя, как она исчезает за дверью.
— Эй, Челси, подожди!
Она снова появилась в дверях.
— Я ждала с тех пор, как все это началось, и пока еще ничто не привело маму в чувство. Больше я не буду ждать. Робби-и-и! — Не спрашивая разрешения, она распахнула его дверь. — Робби, у меня есть идея!
На двух машинах они добрались до дома Кента меньше чем за пятнадцать минут. Выбираясь из автомобиля и глядя на дом, Челси выдохнула:
— Ничего себе, и здесь ты живешь?
— Моя комната вон там, — указал он. — А вон комната мамы. — Там горел свет. — Она дома.
Подходя к дому, Челси не переставала думать: «Надо же, он действительно мой брат!» Как здорово представлять себе, что если все пойдет, как надо, то у них в будущем сложатся хорошие отношения. В доме все было новым, чистым, и обстановка радовала глаз. Кент указал на медное дерево-вешалку в коридоре и сказал:
— Может повесить сюда куртки. — Потом громко позвал: — Мама!
Ее голос донесся откуда-то сверху:
— Привет, дорогой, сейчас спущусь! Думаю, сегодня нам надо пойти куда-нибудь поужинать. Отметим, что я решила одну из двух своих самых больших проблем с электронным выключателем, а вчера ты меня так порадовал своими школьными успехами… ой! — Она появилась на лестнице. — Я не знала, что ты приведешь друзей.
Моника стояла, глядя вниз, а они — вверх.
— Это больше чем друзья, ма. Они мои брат и сестра.
— А! — тихо воскликнула она, прижав руку к сердцу.
— Можно мне представить их?
Она великолепно справилась с собой и опустила руку на перила, подходя к ребятам.
— Конечно.
— Пойдемте, — пригласил Кент.
Они подошли, и у подножия лестницы встретились с женщиной, которая, казалась, была так же смущена этим неожиданным вторжением, как и они.
— Ма, познакомься, это Челси и Робби Гарднер.
— Здравствуйте. — И она пожала каждому руку.
— У вас прекрасный дом, — медленно окидывая помещение взглядом, сказала Челси.
— Спасибо, — немного растерянно ответила Моника, глазами прося сына о помощи. — Ну… — она напряженно улыбнулась, — это так… так неожиданно.
— Я знаю. Извини, что мы не предупредили тебя, ма, но так уж получилось. Я столкнулся с Робби в раздевалке, и мы разговорились, оказалось, мне надо было сказать кое-что Челси, и мы решили, что пора узнать друг друга получше, поэтому я побывал у них дома, и… вот мы здесь. Но… — Он повернулся к Челси. — Есть что-то важное, о чем мы должны поговорить. Ты хочешь спросить или лучше мне?
До того как Челси ответила, Моника проговорила:
— Пожалуйста, ребята… давайте сядем. Ну-ка, я зажгу здесь свет и… — Она занялась тем, что принялась включать лампы в гостиной, и комната словно ожила. Подростки опустились на диван цвета слоновой кости с разбросанными по нему подушками пастельных тонов. — Вам принести что-нибудь попить? Содовую? Минеральную воду?
— Нет, спасибо, — хором ответили они.
Моника наконец заняла кресло, и теперь все они сидели как бы по трем сторонам квадрата, а между ними находился столик со стеклянной крышкой. Все обменялись взглядами поверх керамической чайки, стоящей на одной медной лапке.
— Так, — сказала Моника, — вы наконец заключили перемирие.
— Да, — ответила Челси, потому что сейчас Моника смотрела ей прямо в глаза. Потом она перевела взгляд на Робби, откровенно рассматривая его, удовлетворяя свое любопытство, и не пытаясь это скрыть.
— Сейчас очень необычный момент для меня, — искренне призналась она, — видеть вас впервые, зная, что вы сводные брат и сестра Кента. Простите, если вам покажется, что я немного взволнована. Так и есть.
— Наверное, мы тоже. — Челси говорила за всех, она окинула парней взглядом, словно спрашивала, одобряют ли они, что она выступает и от их лица.
— Значит, вы весь день провели вместе? — поинтересовалась Моника.
— Нет, всего около часа. А ребята чуть больше.
— Ну что ж, я вижу — вы немного напряжены, ожидая, как я отреагирую. — Она теперь смотрела на Кента. — Я пыталась подготовиться к тому дню, когда это произойдет, но мне так и не удалось. Однако давайте я вас успокою, заявив с самого начала, что так и должно было случиться, и хорошо, что случилось. — Моника заговорила, обращаясь к Челси и Робби, которые сидели рядом на диване. — Когда я только приехала сюда и узнала, что Том — директор школы Кента, я почувствовала, будто мне что-то угрожает. Может, я думала, что потеряю Кента, если Том обо всем догадается. Да, теперь я уверена — в этом и была причина. Но Кент заставил меня понять, что с моей стороны несправедливо и дальше скрывать от него правду об отце или пытаться разъединить их. Со временем я поняла, что все это касается и вас тоже. — И снова она перевела взгляд на сына. Теперь ее глаза лучились любовью. — Кент — мой единственный ребенок. — Повернувшись к Робби и Челси, она пояснила: — Ваше существование, хотя и было для нас шоком, может стать тем подарком судьбы, который мы не ожидали получить. Особенно Кент. С тех пор, как мы приехали, я провела много времени, размышляя о его будущем, представляя, как постарею и он останется один. Да, у него будет жена, я надеюсь, и дети. Но вы, — она остановилась, — его брат и сестра… вы двое будете тем даром, что я не могу ему преподнести. Так что не волнуйтесь. С моей стороны не будет никаких вспышек раздражения или холодного равнодушия из-за того, что вы пришли без предупреждения. Совсем наоборот, я считаю, что нам пора было встретиться.
